Дом глав Дюны - Фрэнк Херберт 2 стр.


Сознание - точка опоры, приковывающая к индивидуальности.

Помогла странная метафора Ментатов - слова Дункана Айдахо.

Осознание себя: лицом к лицу с зеркалами, летящими сквозь Вселенную, вбирающими все новые и новые отражения - бесконечно отражающими самое себя. Бесконечное, видящееся конечным - вот аналог сознания, хранящего осознанные осколки бесконечного.

Она никогда не слышала слов, способных лучше описать ее безмолвный непокой. "Специализированное затруднение", - так называл это Айдахо. "Мы собираем, связываем и отражаем наши системы порядка".

В этом и состояло мировоззрение Бене Гессерит: люди были рождены эволюцией именно для того, чтобы установить порядок.

Но чем это поможет нам в борьбе против женщин, враждебных всякому порядку, словно бы находящихся вне его - с теми, кто преследует нас? Или они тоже одна из ветвей эволюции? Или "эволюция" - просто другое имя, которое мы придумали для Бога?

Сестры только фыркнули бы в ответ на эти "беспочвенные рассуждения".

И все же в Иной Памяти могли быть ответы на ее вопросы.

О-о, какое искушение!..

Как отчаянно ей хотелось вернуться в прошлое, воплотиться - хотя бы мысленно - в тех, кем она когдато была, почувствовать, каково было жить тогда. Но осознание опасности холодком пробежало по спине: ее сознание было островком в море Иной Памяти. "Это было так!" - "Нет, скорее это было так!" Приходится тщательно выбирать, воскрешая осколки прошлого. Но разве не в этом назначение сознания, не это ли - суть самого существования?

Выбери что-то из прошлого и приложи к настоящему. Узнай последствия.

Таково было видение истории, характерное для Бене Гессерит - древние слова Сантаяны, пронизывающие их жизнь: "Тот, кто забыл о прошлом, обречен повторить его".

Сами здания Централи, самого могучего и впечатляющего сооружения Бене Джессерит, отражали это отношение к жизни и времени, куда не кинь взгляд. Функциональность была здесь главенствующей. В любом центре Бене Гессерит было немного нефункциональных вещей, и те сохранялись лишь из-за ностальгии. Сестрам не нужны были археологи. Почтенные Матери были живым воплощением истории.

Медленно - значительно медленнее, чем обычно, - вид из окна все же начал успокаивать ее. Она созерцала словно самый порядок, царивший в Бене Джессерит.

Но Чтимые Матры могли уничтожить этот порядок в любое мгновение. Сейчас Сестры оказались в положении значительно худшем, чем даже при Тиране. Многие решения, которые Одрейд была вынуждена принимать сейчас, были попросту одиозными. Рабочая комната казалась неуютной из-за принимаемых в ней решений и того, что в ней делалось.

Аннулировать Обитель Бене Джессерит на Палме?

Это предложение содержалось в утреннем докладе Беллонды - сейчас доклад дожидался своего часа на рабочем столе Одрейд. И Одрейд поставила на предложении свое подтверждение: "Да".

Аннулировать, поскольку нападение Чтимых Матр неотвратимо, и мы не сможем ни защитить, ни эвакуировать Обитель.

Одиннадцать сотен Почтенных Матерей и Мойры знают, сколько служителей, кандидатов и прочих - все они обречены на смерть (а быть может, и на то, что хуже смерти) одним этим коротким словом. И это еще если не считать всех "простых смертных", живущих под сенью Бене Гессерит...

Одрейд узнала новую усталость - ту усталость, которая приходила вместе с подобными решениями. Усталость души, быть может. Но существует ли душа? Она чувствовала гнетущее утомление где-то в глубине ее существа, не подвластной разуму. Она устала, устала, устала...

Даже Беллонда чувствовала это напряжение - и это Белл, которой ярость и жестокость всегда были по душе! Тамейлан казалась выше всего этого, но Одрейд не обмануло ее показное спокойствие.

Та вступала в возраст спокойного созерцания - что предстояло каждой из Сестер. Если, конечно, они доживут до этого. В этом возрасте ничто не имело значения, кроме наблюдений и размышлений, обычно не высказывавшихся вслух - только легкая тень временами скользила по морщинистому лицу. Последнее время Тамейлан говорила мало, а редкие оброненные фразы звучали до смешного отстранение:

"Купите больше не-кораблей".

"Сократите Шиану".

"Просмотрите отчеты Айдахо".

"Спросите Мурбеллу".

Временами она только хмыкала, словно слова могли выдать ее.

И всегда рядом - охотники, не знающие устали, не ведающие жалости охотники прочесывают все в поисках хотя бы единого намека, - где же находится Дом Ордена... В потаенных мыслях не-корабли Почтенных Матр виделись Одрейд, как корсары бескрайнего океана Вселенной, рыщущие между редкими островками звезд. Над кораблями не развевались черные флаги с Веселым Роджером, и все же именно этот флаг мог бы стать их знаком. Никакой романтики! Убивай и грабь! Пусть твои сокровища будут в крови возьми эту силу и создай новые не-корабли на путях, залитых кровью.

Они не понимали" что, держась этого курса, сами вскоре утонут в крови.

Должно быть, в Рассеянии, породившем Чтимых Матр, живут яростные до безумия люди, единственный смысл жизни которых воплощается в двух словах: "Взять их!"

Вселенная, где подобные идеи могут носиться в воздухе - опасное место. Мудрые цивилизации заботятся о том, чтобы подобные мысли не получили достаточно сил для воплощения, - чтобы они не могли даже появиться. А если уж эти мысли возникают - их выжигают каленым железом: дурное зачастую слишком привлекательно.

Одрейд удивляло то, что Чтимые Матры то ли не видели этого, то ли предпочитали не замечать.

- Полновесная истерика, - говорила об этом Тамейлан.

- Ксенофобия, - не соглашалась Беллонда с ее вечной тягой к точным формулировкам, словно близость к Архивам делала ее более реалистичной.

Обе правы, подумала Одрейд. Поведение Чтимых Матр было истерическим. Все существа извне - враги. Единственными людьми, которым доверяли Чтимые Матры, были мужчины, которых они завлекали сексом - но и к ним доверие было ограниченным и нуждалось, по словам Мурбеллы (единственной Чтимой Матры, оказавшейся у нас в плену), в постоянных проверках.

"Иногда просто с досады или раздражения они могут уничтожить кого-нибудь - просто для того, чтобы устрашить прочих", - говорила Мурбелла. И эти слова заставляли задаваться вопросом - не пытаются ли они сделать такую же жертву и из нас? "Смотрите! Вот что будет с теми, кто посмеет противостоять нам!"

Мурбелла говорила: "Вы разгневали их, и теперь они не отступят и не успокоятся, пока не уничтожат вас".

"Взять чужаков!"

Однонаправленность. Их слабость - нужно только суметь сыграть на этом, подумала Одрейд.

Ксенофобия, доведенная до абсурда?

Вполне возможно.

Одрейд тяжело опустила сжатый кулак на столешницу, сознавая, что этот жест увидят и зафиксируют Сестры, которые постоянно наблюдали за поведением Преподобной Матери. Она заговорила вслух - специально для неусыпных глаз-камер и Сестер-сторожевых псов, управляющих ими:

- Мы не станем сидеть и ждать в окружении врагов, вечно ожидая нападения! Мы стали жирными и неповоротливыми, как Беллонда (плевать, что она об этом узнает! ), решив, что сумели создать нечто вечное, нерушимое и неприкосновенное.

Одрейд обвела взглядом знакомую комнату:

- И это место - одна из наших слабостей!

Она уселась за рабочий стол и задумалась - подумать только! - об архитектуре и планировании жизни сообщества. Но, в конце концов, Преподобная Мать имела на это право.

Сообщества Сестер редко возникали и развивались случайно.

Назад Дальше