— Верно, но мы ведь не знаем, откуда, — указал ей Джилл. — При всем, что нам известно, они могут получать свое жидкое питание из корней или листов. Я говорю вот что: играйте на слух, но осторожно.
— Ладно, — сказал Стэннерсли. — Бар ни сопровождает нас с Джорджем. А в случае, если он сцапает по пути пару кроликов, тем лучше.
А Тарнболл решил:
— Я лично, думается, испробую плоды. На том заросшем участке в середине сада прошлой ночью росли тыквы. Да и на деревьях попадались странные на вид фрукты. Ведь, возможно, тут самый настоящий райский сад. — Он покосился на Миранду. Та избегала встречаться с ним взглядом, но Джилл с удивлением увидел, что ее ненарумяненные щеки внезапно покраснели.
— Ну, а я, — сказал Джилл, — мы с Анжелой... будем искать дверь.
— Без всяких подсказок? — напомнил ему Тарнболл.
— Без подсказок, — покачал головой Джилл, — но, может быть, с помощью шестого чувства. — Он слегка постучал себя по носу. — Ведь эти двери — врата из синтезатора... в параллельные миры? Во всяком случае, в пространства между известными нам пространствами.
Они созданы машинами или вызваны машиной, как файл на диске компьютера. А у меня, как вам всем известно, чутье на машины. Так что покуда вы занимаетесь охотой или собирательством, или запасаетесь провизией, я постараюсь отследить дверь.
— А разве Барни не поймет, где она? — предположил Уэйт. — Я имею в виду, если он уже бывал здесь?
— Вероятно, он знает, — сказал Джилл. — Но ты пробовал взглянуть на это с его точки зрения? Барни в хорошей компании. А там, в лесу, навалом еды. И он знает, что ему не по нраву другие посещенные им места.
Так что... что бы ты стал делать на его месте?
— Ничего, — Уэйт с завистью поглядел на Барни. Тот лежал, свернувшись у подножья приземистого стоячего камня, наполовину в тени, наполовину на свету двух солнц, и щурился, глядя на людей, вскинув одно ухо.
— Чертовски верно, — согласился Джилл. — Но, с другой стороны, мы не можем себе позволить потерять его.
Так что возьмите его на поводок.
— У меня в сумке есть немного прочной бечевки, — предложила Анжела. И, покуда она доставала веревку, Джилл продолжал:
— Координация. Мы не смеем разделиться или слишком долго оставаться порознь. Поэтому давайте вернемся все сюда через час. Что же до Кину Суна...
— Предоставьте его мне... — вызвался спецагент.
Миранда вздрогнула и сразу же возмутилась:
— Джек!
— И я привяжу его к тому камню ползучим растением, — продолжал Тарнболл. — Мы оставим поблизости еду и воду, и я освобожу ему правую руку до локтя. — А затем, повернувшись к Миранде, невинно спросил:
— Э, ты что-то сказала?
Через несколько минут, когда они были готовы выступить, Джилл сказал:
— Ладно, давайте вернемся к полудню. То есть, когда большое солнце дойдет почти до максимальной высоты — может, чуть больше, чем через час, идет?
Все согласились и двинулись в разных направлениях вниз по наружной лестнице...
...И через час вернулись, как договорились. Тарнболл и Миранда пришли всего на несколько минут позже остальных и выглядели всего лишь чуть бледнее, когда, наконец, с трудом поднялись по широкому внешнему кругу обветшавшей лестницы.
— Проблемы? — Джилл взял Миранду за руку и помог ей подняться на уровень.
— Некоторые, — слабо кивнула она. — Фрукты отпадают. Я имею в виду, определенно не годятся.
— Большинство из них, — добавил, криво улыбнувшись, Тарнболл. — Но тыквы пригодны. Они полны сладкой воды и помогли промыть наши пищеварительные системы. И, поверь мне, нам это требовалось! Знаешь, что нас достало? Всего лишь пробы — я имею в виду, кончиками языков — штуки, которая была неотличима на вкус от груши.
— И сладкой, — добавила Миранда.
— Но, как и говорит Джек, мы не ели, только попробовали, а потом — отложили их, чтобы посмотреть, что же произойдет. А произошли — из нас: рубленая крольчатина и солонина. Так что мой желудок вернулся к изначальному состоянию — он пуст!
— Я, э-э... — Тарнболл выглядел сконфуженным. — Попробовал фрукты нескольких разных видов. Всего лишь попробовал, обещаю. Но остальные из них оказались столь же вулканически, э-э, слабительными. Так что, как сказала Миранда: фрукты вычеркиваем.
А Фред Стэннерсли поспешил порадовать их:
— Но орехи отличные! — Он и Уйэт, похоже, пребывали в отличном настроении, выглядели веселыми и жизнерадостными. Они принесли с собой большие гроздья орехов, похожие общими очертаниями на ананасы, которые очень легко распадались на отдельные ядра с мягкой кожурой и размером с большой палец. И Стэннерсли продолжал:
— Именно их-то и едят кролики. Когда эти штуки падают с кустов, эти шестиногие малыши мигом набрасываются на них. И настолько косеют, что делаются совсем уж легкой добычей. Старый добрый Барни, как видишь, поймал еще парочку. — Он поднял за уши одно из названных созданий.
— Сколько орехов вы съели? — озабоченно спросил Джилл.
— Вшево по паре кашдый, — подтвердил Уэйт. — Они шертовски хороши, Шпенсер. — И, обращаясь к Тарнболлу:
— Эй, Дшек! С помошчью этих штучек мошно заставить забродить кой-какое сверхмошчное питье!
— Ну и ну! Разве можно не возненавидеть их? — пробормотал Джек, не обращаясь ни к кому конкретно. — Это все равно, как опоздать на вечеринку и обнаружить, что все мертвецки пьяны, кроме тебя.
— А как насчет воды? — спросил Джилл.
— Отлишная вода, — невнятно произнес Уэйт. — Барни подпил — запил — напился — черт, и я тоше — напился ее, так что и мы тоже напились, Замешательното как! Все фляги наполнены. — Он тяжело сел.
— Отлично, — молвил Джилл, хотя был совсем не уверен, что это так. — Разделим орехи по нашим рюкзакам, так же, как воду и те мелкие тыквы. Позже мы приготовим кроликов и съедим, не откладывая. Но я бы хотел предупредить вас: не ешьте пока орехов. Давайте посмотрим, нет ли у них каких-нибудь пост-эффектов — то есть, помимо очевидных.
— Я мог бы попробовать... может, один, как думаешь? — облизнул губы Тарнболл.
Но Джилл решительно заявил:
— Думаю, тебе никаких не следует пробовать!
А Миранда в то же время говорила с Анжелой:
— Вы явно не нашли дверь, — сказала она.
Анжела покачала головой.
— Мы спустились на внешнюю сторону амфитеатра и принялись обходить его кругом. Но если это сооружение ярдов двести пятьдесят в поперечнике, то по окружности у него примерно восемьсот ярдов. Почти полмили, и в основном, это густые джунгли. Джилл думал, что, возможно, мы найдем дверь там, внизу. Но не повезло. Мы одолели больше трети пути, но поняли, что, если будем продолжать в том же духе, то не поспеем к первому крайнему сроку. И поэтому повернули назад.
Когда она закончила рассказ — вдруг, как гром средь ясного неба — прозвучали, поразив всех, слова Кину Суна:
— Джилл... Спенсер Джилл. Нам пора поговорить, нам с тобой.
Маленький китаец достаточно освободился от своих пут, чтобы нагнуться и стянуть с головы импровизированный колпак. Но остальные застыли, как вкопанные, совсем не из-за этого. Причиной стал голос — его глухо гремящий, угрожающий голос, который совсем не походил на голос Суна.
Он возникал и пропадал, словно плохо принимаемый радиосигнал. И Джилл знал этот голос и боялся его.
— Сит! — Он прыгнул к Суну, попытался заглянуть ему в глаза. Но Сун поворачивал голову, оглядываясь вправо от себя, пока, наконец, не остановил свой взгляд прямо на Джилле. А затем изрек:
— Итак, я прав. Вы вернулись в это место. — И по этим словам Джилл окончательно понял, что это Сит.