На одном виске запеклась кровь.
- Отнесите его в каюту, - сказал Бакленд.
Это был приказ. Момент был важный: если капитан выбывает из строя, долг первого лейтенанта - взять на себя командование, и четыре слова, произнесенные Баклендом, показывали, что он это сделал. Приняв командование, он мог отдавать приказы даже в отношении капитана. Но этот важный шаг был вполне в рамках заведенного порядка: Бакленд десятки раз принимал временное командование судном в отсутствие капитана. Заведенный порядок помог ему пройти через эту критическую ситуацию, а привычки, сформировавшиеся за тридцать лет службы на флоте - сначала мичманом, потом лейтенантом - позволили вести себя с подчиненными и действовать как обычно, несмотря на неопределенность его ближайшего будущего.
И все же Буш, внимательно за ним наблюдавший, не был уверен, что привычки хватит надолго. Бакленд был явно потрясен. Это можно было бы объяснить естественным состоянием офицера, на которого в таких поразительных обстоятельствах свалилась огромная ответственность. Так мог бы решить ни о чем не подозревавший человек. Но Буш, с ужасом гадавший, как поведет себя капитан, придя в сознание, видел, что Бакленд разделяет его страхи. Кандалы, трибунал, веревка палача - мысли об этом лишали Бакленда воли к действию. А жизнь, во всяком случае будущее всех офицеров на судне, зависели от него.
- Простите, сэр, - сказал Хорнблауэр.
- Да? - отозвался Бакленд и с усилием добавил: - Да, мистер Хорнблауэр?
- Можно мне записать показания капрала, пока события еще свежи в его памяти?
- Очень хорошо, мистер Хорнблауэр.
- Спасибо, сэр, - сказал Хорнблауэр. На его лице нельзя было прочесть ничего, кроме почтительного усердия. Он повернулся к капралу: - Доложитесь мне в моей каюте, после того, как вновь поставите караул.
- Да, сэр.
Доктор и его помощники давно унесли капитана. Бакленд не двигался с места - казалось, он парализован.
- Надо еще разобраться со вторым пистолетом капитана, - сказал Хорнблауэр все так же почтительно.
- Ах, да. - Бакленд огляделся по сторонам.
- Здесь есть Вэйлард, сэр.
- Ах, да. Он подойдет.
- Мистер Вэйлард, - сказал Хорнблауэр, - спуститесь с фонарем и поищите пистолет. Принесете его первому лейтенанту на шканцы.
- Есть, сэр.
Вэйлард почти успокоился; уже некоторое время он не сводил глаз с Хорнблауэра. Теперь он поднял фонарь и спустился по трапу. То, что Хорнблауэр сказал про шканцы, проникло в сознание Бакленда - он медленно двинулся к выходу, остальные за ним. На нижней пушечной палубе Бакленду отсалютовал капитан Уайтинг.
- Будут приказания, сэр?
Значит, весть о том, что капитан выбыл из строя и первый лейтенант принял командование, разнеслась по судну с молниеносной быстротой. Бакленду потребовались одна или две минуты, чтоб собраться с мыслями.
- Нет, капитан, - сказал он наконец и добавил: - Прикажите своим людям разойтись.
Когда они поднялись на шканцы, ветер по-прежнему дул с правой раковины и "Слава" летела над зачарованным морем. Над их головами вздымались пирамиды парусов, выше, выше, выше, к бесчисленным звездам, корабль качался, и верхушки мачт описывали в небе большие круги. С левого борта только что вынырнул из моря месяц и висел над горизонтом, как маленькое чудо, отбрасывая к кораблю длинную серебристую дорожку. На белых досках палубы отчетливо выделялись черные фигуры людей.
Стоявший на вахте Смит бросился к ним, как только они поднялись по трапу. Больше часа расхаживал он, как в лихорадке, слыша доносившиеся снизу шум и возню, ловя расползающиеся по кораблю слухи, будучи не вправе покинуть свой пост и разузнать, что же происходит на самом деле.
- Что случилось, сэр? - спросил он.
Смит не был посвящен в тайну встречи четырех лейтенантов.
Кроме того, капитан не так его притеснял. Но он не мог не чувствовать всеобщего недовольства, он должен был догадываться, что капитан не вполне нормален. И все же Бакленд был не готов к его вопросу и не приготовил ответ. Наконец заговорил Хорнблауэр.
- Капитан упал в трюм, - сказал он спокойно и без особого выражения. Его только что в бессознательном состоянии отнесли в каюту.
- Как его угораздило? - изумленно спросил Смит.
- Он искал заговорщиков, - сказал Хорнблауэр все тем же ровным тоном.
- Ясно, - сказал Смит. - Но...
Он прикусил язык. Ровный тон Хорнблауэра предупредил его, что дело деликатное - если продолжать расспросы, придется обсуждать умственное здоровье капитана, а Смиту не хотелось высказывать свое мнение по этому поводу. В таком случае он не хотел больше ничего спрашивать.
- Шесть склянок, сэр, - доложил ему старшина-рулевой.
- Очень хорошо, - машинально ответил Смит.
- Мне нужно записать показания капрала, - сказал Хорнблауэр. - Я заступаю на вахту в восемь склянок.
Раз Бакленд принял командование, он мог отменить нелепый приказ, по которому Буш с Робертсом ежечасно являлись к нему, а Хорнблауэр нес двухвахтное дежурство. Наступила неловкая пауза. Никто не знал, сколько капитан пролежит без сознания и в каком состоянии он будет, придя в себя. На шканцы вбежал Вэйлард.
- Вот второй пистолет, сэр, - сказал он, вручая оружие Бакленду. Тот взял пистолет и достал из кармана другой. Так он и стоял беспомощно, с двумя пистолетами в руках.
- Мне забрать их у вас, сэр? - спросил Хорнблауэр, беря пистолеты у него из рук. - А Вэйлард может помочь мне записать показания капрала. Можно я возьму его с собой, сэр?
- Да, - сказал Бакленд.
Хорнблауэр повернулся, чтобы уйти, Вэйлард за ним.
- Мистер Хорнблауэр... - начал Бакленд.
- Сэр?
- Ничего, - сказал Бакленд. В его голосе прозвучала нерешительность.
- Простите, сэр, но на вашем месте я бы немного отдохнул, - сказал Хорнблауэр, останавливаясь у трапа. - У вас была тяжелая ночь.
Буш внутренне согласился с Хорнблауэром: не то чтоб его заботило, тяжелая ли ночь была у Бакленда; просто, если Бакленд уйдет в каюту, меньше шансов, что он неосторожным словом выдаст себя - и своих сообщников. Тут только до Буша дошло, что именно это Хорнблауэр имел в виду. В то же время он пожалел, что Хорнблауэр от них уходит, и понял, что Бакленд тоже об этом жалеет: Хорнблауэр хладнокровен и быстро соображает, невзирая на опасность. Это он подал им всем пример естественного поведения, как только внизу поднялась тревога. Может быть, Хорнблауэр что-то от них скрывал, может быть, он лучше знает, как же капитана угораздило свалиться в люк. Это смущало и волновало Буша, но даже если он был прав, Хорнблауэр ничем не выдавал этого.
- Когда, черт возьми, доложится этот проклятый доктор? - произнес Бакленд, ни к кому не обращаясь.
- Почему бы вам не подождать его в своей каюте, сэр? - сказал Буш.
- Хорошо. - Бакленд заколебался, прежде чем продолжить: - Вам, джентльмены, лучше по-прежнему докладываться мне ежечасно, как приказал капитан.
- Есть, сэр, - отвечали Робертс и Буш. Как понял Буш, это означает, что Бакленд решил не рисковать: капитан, придя в себя, узнает, как выполнялись его приказы. В тоске и тревоге Буш спустился вниз, чтобы хоть полчасика отдохнуть, прежде чем снова идти докладываться. Поспать он не надеялся. Через тонкую перегородку, отделявшую его каюту от соседней, он слышал приглушенные голоса - Хорнблауэр записывал показания капрала.
V
В кают-компании накрывали к завтраку. Этот завтрак был еще молчаливей и печальней, чем обычно. Штурман, баталер, капитан морской пехоты - все произнесли традиционное "доброе утро" и без дальнейших разговоров принялись за еду.