Говорят, уже через неделю можно неплохо устроиться. Верно?
– Самая низкооплачиваемая работа, если вы, конечно, собираетесь получить ее как участница Игр, приносит десять тысяч в год. Насколько я понимаю, конкурентов более чем достаточно.
– Я способная, – заявила Тереза Кларк. – И у меня безысходное положение. Значит, я смогу.
Госсейн сильно в этом сомневался, но ему вновь стало жалко ее.
– Если хотите, – сказал он, – я попытаюсь вкратце рассказать, что к чему.
Он замолчал, и она быстро проговорила:
– Да, да, пожалуйста.
Госсейн вздохнул. Он понимал, насколько бессмысленно пытаться объяснить ей что‑нибудь, но делать было нечего.
– Человеческий мозг, – нехотя начал он, – в грубом приближении можно разделить на две основные части: кору и таламус. Кора является центром распознавания, таламус – центром эмоциональных реакций нервной системы… Кстати, вы были в институте Семантики?
– О, как там красиво, – заявила Тереза Кларк. – И сколько драгоценных камней, серебра, золота.
Госсейн прикусил губу.
– Я говорю о другом. На одной из стен изображен рассказ в картинках. Видели?
– Не помню. – Она казалось, поняла, что он остался ею недоволен. – Но зато я видела бородача – как там его? – в общем, директора.
– Лавуазье? – Госсейн нахмурился. – Мне казалось, он погиб несколько лет назад в автомобильной катастрофе. Когда это было?
– В прошлом году. Он сидел в кресле на колесах.
Госсейн задумался. На какое‑то мгновение он решил, что память вновь отказала ему. Однако странно. Зачем неизвестному, экспериментировавшему с его мозгом, скрывать, что почти легендарный Лавуазье все еще жив? После некоторых колебаний он продолжал:
– Кора головного мозга, как и таламус, потенциально обладают необычайными возможностями, которые необходимо правильно реализовать. Самым главным является координация их действий, ведущая впоследствии к полной интеграции, и если этого не происходит – личность человека нельзя считать полноценной. С другой стороны, как только интеграция осуществлена, нервная система в состоянии выдержать практически любой шок.
Госсейн умолк, вспомнив о событиях минувшего дня.
– Что с вами? – быстро спросила девушка.
– Ничего, – проворчал он. – Продолжим разговор утром.
Внезапно он почувствовал, как сильно устал. Но прежде чем сон навалился на него, на память почему‑то пришли слова детектора лжи: «В нем чувствуется какая‑то необычайная сила».
Когда он проснулся, солнце сияло на небе. Терезы Кларк и след простыл.
Госсейн убедился в этом, тщательно обыскав все кусты. Затем он вышел на шоссе и посмотрел по сторонам.
Улица была забита движущимся транспортом, по тротуару весело спешили ярко разодетые мужчины и женщины. Казалось, сам воздух звенел шумом моторов, звуками голосов, ревом машин. Волнующее зрелище. Внезапно Госсейн понял, что теперь он совершенно свободен, а отсутствие девушки только доказывало, что ее появление отнюдь не очередной этап какого‑то фантастического плана, в результате которого его для начала полностью лишили памяти. Он почувствовал облегчение при мысли о том, что ему не придется больше о ней заботиться.
Знакомое лицо мелькнуло в человеческой толпе, скользившей мимо. Тереза Кларк, с двумя коричневыми пакетами в руках, окликнула его.
– А вот и завтрак, – сказала она. – Я решила, что лучше позавтракать на травке с муравьями, чем в битком набитом ресторане.
Они молча принялись за еду. Госсейн заметил, что упаковка была магазинной, на вынос. Витаминизированный апельсиновый сок, каша со сметаной в отдельной пластиковой упаковке, тосты с горячими почками, кофе со сливками.
Витаминизированный апельсиновый сок, каша со сметаной в отдельной пластиковой упаковке, тосты с горячими почками, кофе со сливками.
Примерно долларов пять, прикинул он. Не слишком ли роскошно для парочки, которой тридцать дней придется ограничивать себя во всем, лишь бы дотянуть до окончания Игр? И кроме того, девушка, у которой имелось в кармане пять долларов, спокойно могла заплатить хозяйке еще за одну ночь. Более того, она, видимо, неплохо зарабатывала, если не нуждаясь купила такой завтрак. Чуть нахмурившись, он неожиданно спросил:
– Кстати, как зовут вашего босса?
– Что? – Тереза Кларк закончила жевать тост с почками и теперь рылась в сумочке. Услышав вопрос, она вздрогнула и недоуменно посмотрела на него. Затем лицо ее прояснилось. – А, вы о нем! – сказала она.
– Да, – требовательно сказал Госсейн. – Как его зовут?
Самообладание полностью вернулось к ней.
– Я не хочу вспоминать об этом, – заявила Тереза Кларк и тут же переменила тему разговора. – Чтобы выдержать первое испытание, мне много придется выучить?
Госсейн помедлил, не зная, стоит ли ему настаивать на ответе. В конце концов он решил, что спешить некуда.
– Нет, – сказал он. – К счастью, первый день Игр – предварительный. Нужно лишь зарегистрироваться, получить назначение я одну из кабинок и ответить на вопросы. Я изучал историю Игр за последние двадцать лет – более ранние сведения Машина не выдает – и обратил внимания, что сначала вас просто просят определить, что такое нуль‑А, нуль‑Н, нуль‑Е.
– Независимо от того, осознаете вы или нет, невозможно жить на Земле и не иметь хотя бы общих представлений о нуль‑А концепциях: ведь они развиваются в нашем сознании уже несколько сотен лет. Людям свойственно забывать определения и формулировки, – добавил он, – но если вы действительно хотите…
– Конечно, хочу, – ответила девушка.
Она вытащила из сумочки портсигар.
– Покурим?
Золото блеснуло на солнце. Бриллианты, изумруды, рубины переливались разноцветным пламенем на поверхности. Сигарета, автоматически прикуренная внутри, наполовину выскочила из отверстия. Драгоценности, конечно, могли быть из пластика, металл – подделкой, но портсигар был явно не серийным и выглядел слишком натурально. Госсейн определил его стоимость примерно в двадцать пять тысяч долларов.
– Нет, спасибо, – оправившись от изумления, ответил он. – Яне курю.
– Это – особый сорт, – продолжала настаивать девушка. – Они очень мягкие.
Госсейн покачал головой, и, пожав плечами, она вынула зажженную сигарету, с наслаждением затянулась и кинула портсигар обратно в сумочку. Видимо, ей даже в голову не пришло, что такая безделушка может произвести впечатление.
– Давайте заниматься, – сказала она. – Когда вы мне все объясните, можно будет расстаться до вечера, а потом опять встретимся здесь. Договорились?
Манера поведения Терезы Кларк раздражала, и Госсейн никак не мог привыкнуть к ее бесцеремонности. Теперь он уже почти не сомневался, что она появилась неспроста и, возможно, имела прямое отношение к неизвестному, поставившему непонятный эксперимент с его мозгом. Он не мог позволить ей исчезнуть.
– Хорошо, – сказал он. – Не будем терять времени.
3
Жить вне общества невозможно.
С.Дж.К.
Когда Тереза Кларк вышла из автомобиля, Госсейн подал ей руку. Они быстро прошли аллею, по обеим сторонам которой высились деревья, затем арку массивных ворот, и только тогда увидели Машину. Девушка продолжала идти, не замедляя шага, но Госсейн остановился.