Оккам доложил, что в амортизаторах находится пятьдесят девять человек, а шесть -на воле: Тогда я сам обратился к пассажирам с акселерационным предупреждением. И тут ударило. -- Он повернулся к пульту. -- Ал! Я ничего не упустил?
Из пульта ответил голос инженера, сидевшего в первом рубочном ярусе, в пяти метрах над их головами:
-- Упустил. У тебя был неприкосновенный запас кофе.
Жермен одобрительно кивнул. Хайдаров отметил это. Корабельный психолог, оказывается, не опустил руки -- следит за своими подопечными, и следит внимательно, в мелочах.
-- А еще у меня "Мартель" в термосе, -- сказал Жермен. -- Албакай, твоя очередь. Докладывай.
-- Есть, штурман... -- сказал инженер. У него был очень красивый бас, низкий и мощный-- динамик слегка погромыхивал, пытаясь воспроизвести самые низкие ноты.-- Куратор Хайдаров, докладываю. В ноль часов двадцать минут "Мадагаскар" шел под тягой рулевого двигателя. Выполнялся маневр разворота в тормозное положение. Последовал толчок. Я оценил его две-три десятых "же". На пульте вахтенного инженера осветились табло: "авария", "метеорная атака", и сигнал задраивания дверей и люков. Подо мною захлопнулся рубочный люк. Из первого яруса во второй. Через очень малое время на схеме было обозначено место аварии-кают-компания... -- Инженер замолчал. Перед этим он говорил ровно, спокойно, напористо, как океанский прибой.
-- Мы слушаем, старина,-- ласково сказал Жермен.
-- Продолжаю. Я знал, что командир Грант Уим находился на пути в рубку. Его каюта открывается, в кают-компанию. Я отступил от выполнения долга, куратор, Я отвлекся от руководства авралом и нажал клавиш аварийного воздухоснабжения кают-компании. Клавиш был "завален".
-- Как ты сказал?
-- Клавиш запал в гнездо. Компьютер уже подал аварийный воздух в отсек номер пятнадцать.
-- Это -- кают-компания?
-- Да, куратор. Не поднимешься ли ты в мой ярус? Здесь схемы отсеков.
-- Иду, -- сказал Хайдаров.
В этот момент он уже кое-что понимал. Во-первых, почему экипаж обратился в Институт космической психологии. Из семидесяти одного человека пассажиров и экипажа на "Мадагаскаре" не было ни одного без диплома Космической Службы. К Космической службе принадлежал, следовательно, и "субъект X". Его было необходимо выявить. Человек, способный бросить раненого товарища в аварийном отсеке, мягко выражаясь, непригоден для работы в космосе, А тот, кто способен еще и скрыть такой поступок -- он просто опасен. Его надо лечить, пока он не выкинул что-нибудь совсем невероятное.
Второе: предварительное расследование, проделанное силами экипажа, ничего не дало, или дало так мало, что командир оказался под подозрением наряду с пассажирами. только потому, что в момент аварии он мог быть в отсеке Но -- чудовищная нелепость! Командир, как жена Цезаря, должен быть выше подозрений. Особенно такой безупречный служака, как Грант Уйм. Отсюда вытекало и третье. Вот почему Уйм не стал дожидаться следователя и отправился на отдых -- он хотел, чтобы о происшествии доложили без него, непредвзято. Разумеется, Грант сослался бы на усталость -- если бы его спросили. Командиру такого судна, как "Мадагаскар", не часто приходится отдыхать на пути с Марса в отстоянии... Триста миллионов километров, шестьдесят пять пассажиров, десять тысяч тонн массы покоя. Главный реактор, вспомогательный реактор, дьявольски тонкие магнитные фокусировки ракет -отклонение пучка плазмы на доли градуса приводит к такому, что об этом лучше не думать" А еще -- метеорный пояс, радиационные зоны, солнечные протуберанцы, воронки, вспышки, выбросы.
... Несколько минут они сидели молча. Албакай -- спиной Хайдарову, в уставной позе -- голова откинута на спинку кресла, лицо обращено к пульту, руки лежат на поручне клавиатуры.
Над пультом светилась, как витраж, схема "Мадагаскара" в продольном разрезе. Она была нанесена цветной печатью на толстое матовое стекло, изогнутое по форме рубочной переборки. Стометровый корабль аккуратно уложился в два метра -- вместе с пассажирами, реакторами и дьявольскими тонкостями. За концами продольного разреза располагались поперечные сечения, "блины" в просторечьи. Их было шесть, в том числе два сечения пассажирского модуля -- по первому уровню, в котором сейчас был Хайдаров, и по третьему -- с кают-компанией.
-- Разреши продолжать, куратор?
-- Конечно, Албакай.
-- Я сказал, что клавиш аварийного воздухоснабжения был завален! Вот здесь, -- Албакай притронулся к "блину" третьего уровня, --здесь играла мигалка пробоя. Пробой не катастрофический, но и не слабый. Пассажирский люк в четвертый уровень был еще открыт...
-- Ствол "Б"?--спросил Хайдаров.
-- Да. В кают-компании оставался человек. Оккам не имел права отсечь его от четвертого уровня. А дверь каюты командира была закрыта. Куратор Хайдаров, я потерял еще несколько секунд: Заметался. Крикнул Марселю, чтобы он открыл дверь своего отсека, за которой лежит командир. Вот эту, справа от пульта штурмана. Но при аврале двери нельзя открыть -- Оккам блокирует переборки...
-- Прости, а что ты мог упустить за эти секунды?
-- Вообще-то ничего, Оккам отлично справился. Я видел, что течь заделывается, и система жизнеобеспечения не затронута. Через пять-шесть секунд после удара люк захлопнулся. Одновременно я услышал командира. Он спросил: "Албакай?" Я ответил: "Пробой. Пятнадцатое помещение. Опасности нет". Я очень спешил -- Оккам хотел говорить, и едва я сказал: "Оккам?", он заговорил. Прослушаешь воспроизведение?
-- Конечно.
-- Оккам! Воспроизведи свой доклад инженеру и врачу в ноль двадцать ноль восемь, сегодня.
-- Воспроизвожу, -- ответил голос машины -- как всегда, звонкий тенор. -- "Я Оккам. Метеорный пробой, вторая, пятнадцать пэ-эм. В аварийном помещении пассажир номер семь, агония. Агония. Пробой заделан, течь триста единиц, давление под нормой: Ксаверы! Открываю тебе путь через ствол "Б" в пятнадцатое помещение". Албакай, здесь конец доклада.
-- Ты слышал, Николай. Все это произошло за восемь секунд.
-- И там был Шерна... -- сказал Хайдаров.
-- Филип Шерна.
-- Врач застал его живым?
-- Не знаю. Я проводил регламент аварийного контроля. Вызвать доктора Бутенко?
-- Погоди, Албакай. Где он нашел Филипа?
Инженер помедлил, словно хотел возразить. Сказал: "У самого ствола. У люка "Б". Перед буфетной стойкой".
-- Вот как, -- сказал Хайдаров.
Ему вдруг стало необходимо видеть лицо Албакая. И тот почувствовал -поднял руку и повернул обзорное зеркало. Грустные, угольно-черные глаза с желтыми белками смотрели на Николая из-под каски.
-- Да. вот так куратор... Он лежал рядом с единственным отрытым люком.
Хайдаров кивнул. Тот, второй, спрыгнул в люк. едва ли не переступив через тело Шерны.
"Дрянная история, -- с бессильным раздражением подумал Хайдаров. -- Что за нелепые совпадения! Время и место совпали как нарочно, чтобы подозрение пало на Уима. Дурацкая история... Не мог же он, черт побери, быть "субъектом икс"... Образцовый командир. Вице-президент Ассоциации судоводителей. "Железный Грант".
"А если все-таки -- он? -- спросил себя Хайдаров. -- Сейчас-то он действует предосудительно -- задерживает пассажиров в космосе!.. А ресурс у него, небось, на исходе... Черт знает что... Какая нелепая история".
Он решительно спросил:
-- Так выходил Уим из каюты или нет?
-- Выходил.
-- Когда?
-- После моего доклада.
-- И первым увидел Шерну? -- понял Хайдаров. -- Он был в полускафандре?
-- Грант всегда действует по инструкции, куратор.
-- Врач подоспел позже?
-- Может быть, на секунду-другую...
-- Так...