И даже получил от тебя бинты.
– Однако, терпение мое скоро лопнет, как кожура переспелого плода.
– Тогда и ты не постиг закона скалы.
Я закурил сигарету и сказал:
– Здесь пословицы выбираю я.
Он закончил перевязку.
– Я предлагаю сделку.
– Какого рода?
– У тебя где-то спрятан корабль. Возьми меня с собой, увези с этой планеты.
– А что я получу взамен?
– Жизнь.
– Едва ли ты можешь мне сейчас угрожать.
– Я тебе не угрожаю. Я тебе помогу спасти твою шкуру, если ты спасешь мою.
– Спасешь меня от чего?
– Ты знаешь, что я вернул к жизни несколько людей?
– Да, ты стащил их Воспроизводящие Ленты. Кстати, как тебе это удалось?
– Телепортация. Это мой дар. Я могу перемещать небольшие предметы из одной точки пространства в другую. Много лет назад, на начальном этапе подготовки мести, я несколько раз посетил Землю. Кстати, каждый раз в это время умирал кто-то из твоих друзей или врагов. Потом я несколько лет собирал средства на покупку этой планеты, которая показалась мне наиболее подходящим местом для того, что я задумал. А научиться правильно обращаться с лентами для мироформиста не представляет никакого труда…
– …И ты их всех воспроизвел здесь?
– Да.
– Зачем?
– Чтобы твои друзья и близкие снова умерли у тебя на глазах, прежде чем тебя постигнет та же участь. А твои враги должны были присутствовать при твоих мучениях.
– Зачем же ты тогда обошелся так с человеком по имени Данго?
Он раздражал меня, и я решил, что его смерть послужит хорошим уроком остальным и предостережением для тебя. Заодно я от него избавился, доставив ему максимум страданий. Таким образом я сразу убил трех зайцев.
– А откуда взялся третий?
– Все это доставило мне немало радости.
– Понятно. Но почему все-таки Иллирия?
– Разве после Вольной, которая недосягаема, эта планета не любимое твое детище?
– Что ж, верно.
– Так где же я найду лучшее место?
Я бросил окурок на землю и затоптал его каблуком.
– Ты оказался сильнее, чем я думал, Фрэнк, – произнес Грин-Грин после некоторой паузы, – ведь справился же ты с ним когда-то, а вот меня он одолел, отобрав вдобавок нечто бесценное…
Я вдруг мысленно перенесся домой, на Вольную, в мой зимний сад. Я курил сигару, напротив сидела бритая мартышка по имени Льюис Бриггс. Я только что открыл конверт и пробегал глазами список имен.
Так что телепатия здесь ни при чем. Просто хорошая память и умение логически мыслить.
– Майк Шендон, – тихо произнес я.
– Да. Я не знал, что это за человек, иначе ни за что на свете не воспроизвел бы его.
Черт возьми, я мог бы догадаться и раньше, зная, что пейанец воспроизвел их всех. Но мозг мой был затуманен жаждой крови и мыслями о Кати.
– Ты тупоголовый ублюдок, – сказал я, – тупоголовый ублюдок…
Я родился во второй половине двадцатого века, и в те времена искусство и ремесло – смотря с какой стороны посмотреть – шпионажа пользовалось куда большей популярностью среди широких масс населения, чем, скажем, морская пехота США или Американская Ассоциация Врачей. Мне кажется, в какой-то степени это был просто привлекательный способ бегства от неприглядной действительности эпохи «холодной войны». Однако, со временем это явление вышло из-под контроля, как обычно случается со всем, что оставляет свой след в веках. В длинном перечне популярных героев, что открывается принципами Возрождения и заканчивается бедными юношами, которые «жили честно, старательно трудились и женились на дочерях своих начальников», нашлось место и для человека с капсулой цианистого калия в дупле зуба, умопомрачительными любовницами и невыполнимыми заданиями, которому мимолетный секс и насилие заменяли любовь и смерть.
Эти люди были на гребне успеха в 70-х годах двадцатого века и теперь о них вспоминают с той же ностальгией, что и Рождестве в средневековой Англии. Конечно, нарисованный здесь образ весьма далек от реального. В наши дни шпионы являют собой еще более жалкое зрелище, чем тогда. Они собирают самые незначительные подробности, которые только могут заполучить, и передают их кому-то, кто вводит оные в компьютер, в котором хранятся тысячи подобных фактов. Таким образом проясняется какое-то малозначительное обстоятельство, кто-то пишет маловразумительную служебную записку, которую сдают в архив и тут же забывают о ее существовании. Как я уже говорил, межзвездная война – редчайшее явление, а классический шпионаж имел дело как раз с военными тайнами. Когда война, как способ продолжения политики иными средствами, практически исчерпал себя, то надобность в подобных секретах пропала. Сейчас настоящие, талантливые шпионы работают исключительно в сфере промышленного шпионажа. В двадцатом веке мало кто слышал о человеке, доставившем в руки «Дженерал Моторз» микрофильмы чертежей последнего детища Форда или о девице, у которой в подкладке лифчика уместился эскиз новейшей модели Диора. Эти шпионы не удостаивались в ту пора особого внимания. Но теперь лишь у их коллег сохранились навыки древней профессии. В межзвездной торговле правит закон джунглей. Все, что может дать хоть какое-то преимущество перед конкурентом – новый технологический процесс или расписание поставок между двумя фирмами – становится не менее важным, нежели когда-то был Манхэттенский проект. Так что шпион, способный раздобыть эти сведения, ценится на вес пеньковых трубок.
Майк Шендон был подлинным асом шпионажа, лучшим из всех, кто когда-либо работал на меня. Каждый раз, когда я думаю о нем, меня гложет зависть. У него было многое из того, о чем я мог лишь мечтать.
Он был примерно на два дюйма выше меня и фунтов на двадцать тяжелее. Глаза у него были цвета только что отполированного красного дерева, а волосы – черны, как ночь. Шендон был дьявольски ловок, имел до отвращения приятный голос и всегда безукоризненно одевался. У этого сына фермера с аграрной планеты Вава было шило в одном месте и большие запросы. Он до всего дошел своим умом, так как был исключен из школы и «изолирован за антиобщественные поступки». В дни моей молодости выразились бы яснее: он проводил все свое свободное время в тюремной библиотеке, отбывая срок за крупную кражу. Сейчас говорят иначе, но смысл от этого не меняется. Судя по тому, что вновь он попался нескоро, перевоспитание прошло успешно. Конечно, у него были блестящие способности. Они были настолько велики, что я всегда удивлялся, как его вообще смогли еще раз выследить. Сам Шендон говорил, что это ему на роду было написано попасться во второй раз. Он был телепатом и обладал почти фотографической памятью. Он был силен, вынослив и умен, умел пить, а женщины буквально вешались ему на шею. Поэтому, как мне кажется, оснований для зависти у меня было более чем достаточно.
Шендон работал на меня несколько лет, прежде чем я познакомился с ним лично. Один из моих вербовщиков направил его в «Специальную учебную группу при Объединении Сандау» (читай: шпионскую школу). Через год он был уже вторым на своем курсе. Впоследствии Шендон проявил себя и когда дело дошло до так называемых «производственных исследований». Его имя периодически появлялось в секретных донесениях, и однажды я решил пригласить его на обед.
Искренен и обладает хорошими манерами – такое у меня осталось впечатление после нашей встречи. Это был врожденный проходимец.
Телепаты среди людей встречаются крайне редко и, хотя полученная с помощью телепатии информация не имеет веса в суде, этот дар явно чего-то стоил.