Члены Комиссии встрепенулись, как один. Семь пар черных глаз уставились на Джейсона. Кандидат имел право опротестовать решение Комиссии, но тем самым он ставил под сомнение чью-то Честь, а это означало, что вся его дальнейшая жизнь (в особенности если он не пользовался поддержкой Семьи и поступил подобным образом перед старшими по возрасту и званию) зависела от того, будет принят протест или отклонен.
— Надеюсь, кандидат не откажется сообщить, на каком основании? — не скрывая своей радости, спросил Нелькосен.
— На том основании, достопочтенный, что есть еще одна причина, которая заставляет меня претендовать на роль Ведущего.
— Любопытно, — громыхнул Нелькосен. — Вы не находите, уважаемые?
— Очень любопытно, достопочтенный, — ответил Ардольф Единокровный Брат Брутогази, и по его тону было не понять, разделяет он скрытое презрение Нелькосена к Джейсону или, наоборот, издевается над своим председателем.
— В таком случае, кандидат, мы, естественно, с удовольствием тебя выслушаем. Что же это за причина, которая должна вынудить нас поменять решение? Надеюсь, — тут Нелькосен многозначительно посмотрел на членов Комиссии, — она достаточно веская, и твой протест обоснован.
— Думаю, да, достопочтенный. — Джейсон засунул руку в кармашек пояса, вытащил оттуда какой-то небольшой предмет, и, сделав шаг вперед, положил его на стол.
— Червяк? — недоуменно спросил Нелькосен, глядя на маленькое высохшее тельце, словно плавающее в кубике из прозрачного текстолита.
— Нет, достопочтенный. Неизвестная форма жизни с планеты Завернутых.
— ЧТО?!
Рев семи глоток, казалось, сотряс стены комнаты. Члены Комиссии повскакивали с мест, разом заговорили, перебивая друг друга. Затем наступила мертвая тишина, и глаза присутствующих устремились на Джейсона, который стоял перед ними не шелохнувшись.
— Как он к тебе попал? — Вопрос был чисто риторическим, но голос Нелькосена хлестал, как плеть.
— Достопочтенные, — сказал Джейсон, испытывая глубочайшее удовлетворение от того, что остался абсолютно спокоен. Его шея даже не взмокла от пота. В этот решительный момент он чувствовал необычайный прилив душевных сил, словно несущей его к заоблачным высотам, откуда не было возврата. — Я нашел червячка на артефакте, обнаруженном мною в космосе.
— И ты не передал его в наш Исследовательский Центр? Никому не сообщил о находке?
— Нет, достопочтенный.
— Ты понимаешь, что это значит? — чеканя каждое слово, спросил Нелькосен. На лице председателя Комиссии не дрогнул ни один мускул, оно было похоже на восковую маску. Хотя задача Нелькосена, как румла благородного, заключалась в том, чтобы дискредитировать Катора Троюродного Брата, ситуация на данный момент не позволяла ему с Честью отомстить за смерть Дядюшки по Матери. Затрагивался вопрос Чести настолько деликатный, что Нелькосен просто обязан был выступить сейчас в роли беспристрастного судьи.
— Я понимаю, — ответил Джейсон, — что это значит, как правило…
— Как правило!
— Да, достопочтенный. Мой случай — исключительный. Я взял червячка не из пустого любопытства и не из жадности.
Нелькосен вновь сел на корточки.
— Вот как?
— Да, достопочтенный.
— Зачем же ты его взял, осмелюсь спросить?
— Достопочтенный, после глубоких раздумий я решил оставить червячка у себя с целью предъявить его Комиссии по Назначениям, дабы получить пост Ведущего в Экспедиции на планету Завернутых.
Джейсон умолк, молчали члены Комиссии. Пауза затянулась, тишина звенела в ушах.
— Почему ты решил так поступить? — бесстрастно спросил Нелькосен.
— Достопочтенный, — сказал Джейсон, — и вы, благородные члены Комиссии, ответственные перед своей Честью за то, чтобы сделать правильный выбор и назначить Ведущего, обладающего неограниченной властью на корабле. Вы лучше меня знаете, насколько важна предстоящая Экспедиция. Чувствовать уверенность в своих силах, когда тебя ждут дела великие, почетно и достойно. Но уверенность — лишь одно из качеств, необходимых Ведущему в этой Экспедиции. Ведущий, наделенный правом принимать самостоятельные решения, должен быть убежден в том, что он способен добиться успеха при первом же контакте с разумными существами, чей уровень цивилизации, возможно сопоставим с нашим.
Джейсон обвел взглядом членов Комиссии, но по выражению их лиц ничего нельзя было прочесть. Впрочем, неудивительно. Они давно достигли благородного возраста и прекрасно умели владеть собой.
— Та убежденность, которую я чувствовал в сердце своем, — продолжал Джейсон, — толкнула меня на решительные действия. Я понял, что мне необходимо совершить какой-нибудь символический поступок, чтобы в момент избрания у вас, достопочтенные члены Комиссии, не оставалось сомнений в том, что именно меня необходимо назначить на пост Ведущего.
Он умолк, переводя дыхание.
— Продолжай. — Нелькосен смотрел на него, прищурившись, тон его был все так же бесстрастен.
— И поэтому я оставил червяка у себя, — сказал Джейсон. — Теперь же я отдаю его вам в знак того, что готов посвятить Экспедиции всего себя целиком. И доказательством тому служит, что я рискнул всеми своими деньгами, прочностью Семейных уз, своей Честью, наконец, чтобы сделать один только жест, который должен убедить вас, что во мне вы обретете Ведущего, заботящегося только о благе Экспедиции. Если вы отвергнете мою кандидатуру и назначите другого, вы должны твердо знать, что он предан делу сильнее, чем я.
Джейсон замолчал. Члены Комиссии смотрели на него, не отрываясь. Затем Нелькосен произнес:
— Мало того, что ты присвоил собственность Исследовательского Центра, ты еще поучаешь Комиссию, кого ей назначить Ведущим необычайно важной и ответственной Экспедиции. Вопрос заключается в том… — Он наклонился к Джейсону. — Является ли твое поведение бесстыдным притворством? Или ты действительно готов на все, чтобы добиться назначения?
На этот раз в тоне Нелькосена не звучало скрытое презрение, он говорил абсолютно серьезно. Сердце Джейсона радостно забилось. Он достиг своей цели: заставил Нелькосена поставить вопрос не о дискредитации кандидата, а о его Чести. Решительный момент наступил. Сейчас или никогда.
— Я оставил червячка у себя, — сказал он, — намереваясь доказать, что обладаю преимущественным правом на пост Ведущего не только потому, что Фактор Случайности выделил меня среди прочих. И я настолько убежден в достойности и благородности своего поступка… — тут Джейсон несмотря на все свое самообладание, судорожно вздохнул, — …что теперь вы сможете отобрать у меня этого червячка только силой!
И внезапно в голове у него помутилось. Стены комнаты, стол, сидевшие на корточках румлы заколебались, как отражения в воде при сильном ветре, исчезли…
10
Он проснулся, плача, сопротивляясь изо всех сил. Его окружали безволосые лица. Безволосые руки подняли его с постели и повели по каким-то фантастическим коридорам в клетку, которая стала подниматься.
— …Нет! — закричал он, продолжая сопротивляться. — Моя Честь! Дуэль…
— Джейс! Джейс! — Одно из безволосых лиц придвинулось к нему почти вплотную. — Успокойтесь! Я — Алан Грил, помните? Я внушил вам под гипнозом, что вы должны проснуться перед началом дуэли. Сейчас мы отведем вас в лабораторию, где у меня под рукой есть все необходимое на тот случай, если с вами что-нибудь произойдет.
У Джейсона кружилась голова. То, что он услышал, было понятным и непонятным в одно и то же время.