У меня есть конвейер, конечно, достаточно примитивный, прямо у меня дома. Я работаю каждый день до часа ночи.
– Что они делают после того, как ты их отпускаешь, просто скитаются по городу?
– Бог их знает, – ответил Химмель.
Очевидно, эта сторона дела его не касалась. Его работа ограничивалась постройкой тележек и установкой на них Ленивых Собак. И, похоже, в этом он был прав, едва ли он мог сопровождать каждую тележку, оберегая ее от всех опасностей большого города.
– Вы артист, – заметил Эрик со смешанным чувством забавности происходящего и возмущения. Во всем этом деле было слишком много сумасбродства, доходящего до абсурда. Этот Химмель, постоянно занятый здесь на работе и в своем жилище, вечно озабоченный, чтобы изгои производства нашли свое место под солнцем, а что дальше? И это в то время, когда все вокруг задавлены гнетом величайшей нелепости – глупой войны. С этой точки зрения Химмель не выглядел настолько смешным. Такое время. Сумасшествие затаилось в самой атмосфере, начиная от Мола и кончая этим несчастным служащим отдела контроля качества. Спускаясь с холма с Джонасом Акерманом, Эрик заявил:
– Он придурок. В настоящий момент это выражение показалось ему наиболее сильным из всех имеющихся в его распоряжении.
– Безусловно, – сказал Джонас, отстраняя от себя неприятные мысли. – Но все это позволяет нам по-новому взглянуть на старого Вирджила, ведь он терпит вес это вовсе не потому, что это даст ему прибыль, совсем нет. Честно говоря, я рад. Я думал, что Вирджил более жесткий. Я бы, скорее, ожидал от него, что он вышвырнет этого бедолагу куда-нибудь в трудовую армию на Лилистар. Страшно представить, какая жизнь могла ожидать этого парня. Он просто счастливчик.
– Чем, по-твоему, все ото кончится? – спросил Эрик. – Ты думаешь, что Мол подпишет сепаратный мир с ригами и вытащит нас из всего этого, оставит Лилистар воевать одних, как они того и заслуживают?
– Он не может, – безразлично сказал Джонзс. – Секретная полиция Лилистар набросится на нас здесь, на Земле, а из него сделает кровавый бифштекс. Выбросит его из кабинета и за ночь заменит его кем-нибудь более воинственным. Кем-нибудь, кто любит воевать.
– Но они не могут этого сделать, – воскликнул Эрик, – мы его выбирали, не они, – Говоря это, он отчетливо сознавал, что Джонас прав. Джонас просто реалистично оценивал, на что способны союзники.
– Лучшее, что мы можем сделать, – проговорил Джонас, – это просто проиграть. Медленно и неотвратимо, что мы и делаем, – он понизил голос до шепота: – Я не люблю этих пораженческих разговоров…
– Не беспокойся. Джонас продолжил:
– Эрик, это единственный выход, даже если представить столетие оккупации в качестве наказания за выбор неподходящего союзника в ошибочной войне и в неподходящий момент. Наш первый опыт вступления я в межпланетную политику, и как же бездарно мы его проделали, как Мол его проделал! – он поморщился.
– А мы выбрали Мола, – напомнил Эрик, – Так что ответственность в конечном счете ложится на нас. Впереди показалась легкая хрупкая фигура, высохшая и почти невесомая, и тут же направилась к ним, издавая слабые и вместе с тем пронзительные звуки:
– Джонас! И вы, мистер Свитсент, пора отправляться в Вашин-35. Тон мистера Акермана был слегка раздраженным. В своем преклонном возрасте Вирджил стал почти гермафродитом, совмещая черты мужчины и женщины в одном бесполом, высохшем и все-таки живом организме.
Глава 2
Достав старинную пустую пачку из под сигарет “Кемел”, Вирджил Акерман смял ее и шутливо спросил:
– Крестик, нолик, змейка или угол. Что выбираете, Свитсент?
Крестик, – ответил Эрик.
Старик всмотрелся в значки, показавшиеся на про-питанной клеем внутренней поверхности ставшей те-перь двумерной пачки:
– Змейка. Подставляйте нос.С ликующей улыб-кой он похлопал Эрика по плечу, при этом его искусственные зубы под слоновую кость хищно блеснули. – Я совсем не хотел вас обидеть, доктор, ведь мне в любой момент может понадобиться новая печень… прошлой ночью я чувствовал себя отвратительно в думаю – вы конечно проверите, – что это опять токсимия.
Со своего кресла рядом с Вирджилом Ахерманом доктор Эрик Свитсент сказал:
– Во сколько вы вчера легли и чем занимались?
– Да, доктор, это была женщина. – Вирджил сардонически ухмыльнулся своим родственникам – Харви, Джонасу, Ральфу и Филис Акерман, сидящим рядом в салоне космического корабля, мчавшегося от Земли к Ватин-35, Марс, – Должен я продолжать?
Праправнучка Вирджила, Филис, строго сказала: – Ради Бога, дед, ты слишком стар для таких; вещей. Твое сердце может отказать тебе в самый неподходящий момент. Представь, в какое положение ты ее поставишь, кто бы она ни была. Непристойно. умирать во время не буду говорить чего. – Она осуждающе посмотрела на Вирджила. Вирджил проскрипел:
– Тогда маленький приборчик у меня в кулаке который я держу специально для таких случаев, вызовет мистера Свитсента, он примчится и прямо здесь же, не беспокоя даму, извлечет мое старое разбитое сердце, заменит его новеньким, и я, – он хихикнул, достал из нагрудного кармана аккуратно сложенный льняной платок и вытер с нижней губы и подбородка набежавшую слюну, – и я продолжу. – Его худое тело, через которое просвечивали кости и отчетливо проглядывали контуры черепа, содрогнулось от удовольствия помучить своих родственников, не имеющих доступа в этот его мир, мир которым он наслаждался даже сейчас, в дни лишений военного времени.
– Mille tre, – кисло процитировал либретто Да Понте Харви, – Это про тебя, старая развалина, хотя ты и не а ладах с итальянским. Надеюсь, что когда я буду в твоем возрасте.
– Ты никогда не будешь в моем возрасте, – перебил его Вирджил, в его глазах забегали лукавые огоньки, – забудь об этом. Забудь и возвращайся к своим финансовым отчетам, ты, ходячие счеты. Тебя никогда не найдут мертвым в постели с женщиной. Тебя найдут мертвым с… – Вирджил на секунду задумался – с, гм… чернильницей.
– Прекрати, – попросила Филис, отвернувшись и вглядываясь в черное небо космоса за окном. Эрик обратился к Вирджилу:
– Я хочу кое-что спросить у вас. О пачке зеленых “Лаки Страйк”. Месяца три назад…
– Ваша жена любит меня. Да, она купила их для меня. Просто подарок. Так что остыньте. Конечно, это может вызвать некоторые осложнения. Женщины для меня не проблема. Хирурги по трансплантации – пожалуй… – он помедлил, – да, пожалуй, и в них у меня нет недостатка.
– Все, как я и говорил тебе сегодня, Эрик, – сказал Джонас.
– Эрик мне нравится, – продолжал Вирджил, У него уравновешенный характер. Взгляни на него. Высокомерно-рассудительный, всегда спокоен и холоднокровен. Много раз наблюдал, как он работает, Джонас. Я-то знаю И готов помочь в любую минуту и днем и ночью.Таких людей не много.
– Ты ему платишь, – резко сказала Филис. Она была как всегда неразговорчива и погружена в себя. Симпатичная правнучка Вирджила, член совета директоров корпорации, обладала, наподобие своему деда, правда без свойственного ему оттенка эксцснтричности одним важным свойством. Для Филис всеи делилось на две категории – бизнес или не стоящая внимания ерунда. Эрик понимал, что она не потерпела бы чудачеств Химмеля. В се мире не было места пустякам. Филис немного напоминала Эрику Кэти. И,подобно Кэти она тоже сексуальна. Ее волосы морской волны были собраны в пучок; уши украшали беспрестанно вращающиеся кольца.