Они никогда не разрешали ему ничего лишнего, никаких развлечений, не говоря уж о сексе. И он как с цепи сорвался. Даже учиться стал плохо.
- Когда это произошло?
- Где-то в середине второго семестра старшего класса. Он хотел учиться в университете, но у него бы ничего не вышло, закончил он второй семестр так же плохо, как первый. Хуже всего дело обстояло с физикой, и кончилось тем, что ему пришлось заниматься с репетитором.
- А с кем именно? - спросил Чейз.
- Учитель, который по субботам давал частные уроки. Я не знаю, как его фамилия, и никогда его не видел.
- И этот самый учитель приставал к Майку?
- Ага. Я только спустя год об этом узнал. Майк подтянулся и таки влез в университет на дневное, а я уехал в Питтсбург. Мы редко переписывались, но всегда встречались, если я приезжал на выходные и на каникулы. В феврале у нас было свидание с рыжими двойняшками, с которыми Майк познакомился в университете, очень кстати, милыми. По дороге домой, после того как мы проводили девчонок, он и рассказал мне об этом типе, который преследовал его, куда бы он ни пошел.
- Это и был учитель физики?
- Ну да.
- А что Майк о нем рассказывал? Даже самая мелкая деталь может оказаться важной. Кейбл скосил глаза и облизнул губы:
- Он прекратил брать уроки по субботам, потому что преподаватель пытался убедить его, будто ничего плохого не случится, если они лягут в постель. Это было почти год назад, когда мы еще учились в старшем классе. Потом, по словам Майка, этот тип продолжал надоедать ему, периодически пытался заговорить с ним. Но когда он звонил, Майк вешал трубку. Тогда он стал преследовать Майка повсюду - жуть, да и только.
- Но ты не помнишь его фамилии?
- Нет.
- И даже имени?
- Даже имени.
- Может, прозвище?
- Майк конечно же не называл его прозвищем.
- Да, наверное.
- Вот и все, - сказал Кейбл. Он стиснул руки и захрустел суставами. Жаль, что так мало.
- Думаю, вполне достаточно, как раз то, что надо, - возразил Чейз.
- Ну, тогда хорошо. - Кейбл отвернулся от Чейза, тряхнул головой, отбрасывая с лица густые волосы, улыбнулся Гленде и сказал:
- У вас обалденные ноги!
- Спасибо, - поблагодарила она.
Из-за палящего солнца Гленда казалась миражем в волнах марева, поднимавшегося от тротуара, в то время как она шла к машине. Красавица, подумал Чейз, и Кейбл прав насчет ее ног. Сумеет ли он помочь ей исполнить обещание, заключенное в ее теле, стать для нее мужчиной? Он быстро прогнал эти мысли и сел в машину.
- Ты красивая, - сказал он.
- Боже, что за комплимент! - произнесла она с притворным удивлением. - Я думала, что буду выслушивать их по крайней мере через день.
- Я плохо формулирую, но, признаться, приревновал к этому парню. Я же видел, как ты засияла в ответ на его похвалу твоим ногам.
- Может быть, я и эмансипированная женщина, но у меня тоже есть эго.
- Я буду стараться, - пообещал он, дотрагиваясь до ее голого колена. Оно было прохладным и крепким. Прикосновение вызвало такую волну желания и вины одновременно, что он тут же убрал руку. - Достала?
Она открыла конверт и вытащила шесть отпечатанных на мимеографе страничек:
- Список всех учителей, преподающих в старших, младших и выпускных классах.
- С адресами и телефонами, - одобрительно заметил он. - Как тебе это удалось?
- Фокус, которому научилась, постоянно крутясь среди репортеров. - Она наклонилась вперед, щелкнула зажигалкой на щитке, достала сигарету и закурила. Затянулась один раз, а потом довольствовалась тем, что держала ее в руке. - Я встретилась со школьным инспектором и назвалась представителем коммерческой фирмы, рассылающей по почте запросы.
Он пребывал в таком отчаянии, что приходится работать летом, когда все учителя в отпуске, и так обрадован возможностью пообщаться с милой молодой женщиной в мини-юбке, что даже не спросил, почему мы запрашиваем информацию лично, а не по почте. К тому же я выписала ему чек со своего собственного счета в качестве платы за список, и мне даже не пришлось объяснять этого. Двадцать пять тысяч долларов за имя, адрес и телефон почти трех тысяч сотрудников - а они, наверное, уже не раз продавали этот список за гораздо большие деньги.
Он восхищенно покачал головой:
- При такой голове тебе даже не обязательно иметь такие ноги.
- Не правда.
- Не правда?
- Если бы он не пялился на ноги, то наверняка более здраво мыслил. И задал бы массу всяких неудобных вопросов.
Чейз вернул ей список:
- Что ж, благодаря твоим ногам мы приближаемся к месту назначения.
- Ты действительно думаешь, что он учитель физики?
- Многое сходится. Включая даже глушитель для пистолета. Обладая профессиональными знаниями, он запросто мог смастерить его сам. Я помню, он говорил, что плохо стреляет именно из-за глушителя.
Чейз остановил машину у ее дома. Они поднялись в квартиру и вместе просмотрели список, обводя фамилии учителей физики - их оказалось всего трое. Он обзвонил их всех за десять минут и с каждым перемолвился несколькими словами. Ни один из них, похоже, не был Судьей. Оставался еще один шанс: совсем не обязательно, чтобы репетитор по физике преподавал в школе именно физику; теперь они обвели фамилии учителей естествознания в старших и младших классах и позвонили всем тридцати девяти. Двенадцать номеров не ответили, еще четверых не было дома, но они должны были прийти после обеда. Среди остальных двадцати трех Судьи не оказалось.
К половине седьмого у них остался только один человек. Чарльз Шинблут, учитель естествознания в начальной школе. Но когда Чейз набрал его номер в седьмой раз, он ответил:
- Шинблут у телефона.
- Вы мистер Шинблут, учитель естествознания в младших классах уолтерсонской школы? - спросил Чейз.
- Да, это я.
- Чарльз Шинблут?
- Да. Кто это?
Чейз повесил трубку.
- Ну? - спросила Гленда.
- Это не Судья, - сказал он. - Мы идем по ложному следу.
Глава 12
Анна и Гарри Карнс жили в скромном белом деревянном доме на Винклер-стрит, в одном из старейших жилых районов города, населенном людьми среднего достатка. На подъездной дорожке, усыпанной гравием, стоял трехлетний "рамблер"; в окнах нижнего этажа горел свет. Плотные желтые шторы скрывали от Чейза внутренний интерьер комнат, но он полагал, что они так же уродливы, как сам дом и весь квартал. Тишину нарушали только шум грузовиков, проезжающих по шоссе в трех кварталах отсюда, да телевизор, включенный на полную громкость в соседнем доме.
- Ну что, идем? - спросила Гленда.
- Я уж думаю, - сказал Чейз, - может быть, гомосексуализм здесь ни при чем?
- Но человек, который преследовал их, ездил на красном "фольксвагене", как говорит Луиза Элленби. И когда ты обвинил его по телефону, реакция, как тебе показалось, была слишком бурной.
- Но считается, что голубые не так склонны к насилию, как обычные люди. И те, с которыми я общался, вполне подтверждают это мнение. Не могу представить, чтобы хоть один из геев, которых я знал, взял нож и пошел убивать.
- Отвергнутый любовник, - предположила Гленда.
- Слишком банально, чтобы быть правдой. Она скользнула поближе к нему, не обращая внимания на панель между сиденьями.
- В чем дело, Бен? По-моему, ты просто ищешь отговорку, лишь бы не идти и не говорить с родителями Майкла.
Он посмотрел на освещенные окна и вздохнул:
- Они, чего доброго, начнут благодарить меня за попытку спасти их сына, и я снова сделаюсь героем. Знала бы ты, как мне это надоело.
- А может быть, и не начнут, - возразила она. - Они и не знают, кто ты такой.
Он распахнул дверцу машины и поставил ногу на край тротуара:
- Ну, пойдем, покончим с этим.