Записать бы прямо: "Я испытываю такое чувство, будто кто-то за шиворот вытащил меня из гроба и послал в киоск за газетами".
Уже поздно. Ехать домой не на чем, и все равно сегодня не заснуть.
Дима накидывает плащ. Ему захотелось еще раз взглянуть на Боба.
В дежурке он с удовольствием, вслух читает последнюю запись в "истории болезни": "температура - 37, роэ - норма, резко увеличен апптетит".
- Боюсь, ваша обезьяна скоро поужинает мною, - шутит ветеринар.
- И получит премию за рациональное сокращение штатов, - острит Маленький.
Боб гортанно приветствует его появление.
- Допустим, - ответил Дима, пожимая шершавую, как наждак, ладонь.
- Вот что, друг мой волосатый, нам с тобой здорово повезло. Это факт. Иначе плакали по нас джунгли.
Боб шлепнулся на спину, задрыгал всеми четырьмя.
- Тебе не верится? Мне тоже. Ну, ну, не очень расходись.
Обезьянья старость с внучатами нам еще не обеспечена.
Окончательно я узнаю об этом в Москве.
Дима закурил, и Боб, морщась, отковылял в угол.
- А главное, из вашей хоп-компании уже давно не получается двуногих. Как ни оскорбительно для тебя, но мне приходится иметь в виду и это. - Дима поймал брошенный в него финик и подумал, что ему все-таки очень хочется дожить до этой самой обезьяньей старости.
Утром Креймер, не раздеваясь и словно продолжая начатый разговор, коротко бросил: - A теперь в виварий.
Сперва занялись животными группы "А". Бог одну за другой производил операции. Лаборанты едва успевали сортировать полученный биопсический материал. Дима тут же готовил штаммы для электронно-микроскопических исследований.
Наконец, Креймер сделал паузу, смахнул со лба капельки пота.
- Как видите, у всех особей, подвергнутых канцерогенному облучению с последующим введением активатора, обра" зовались опухоли с локализацией в пораженных тканях.
- Если случай с Джеммой - закономерность, эти новообразования не должны быть злокачественными, - подхватил Дима.
- А вы еще сомневаетесь в этом?
Маленький пропустил насмешку мимо ушей. Ему не терпелось высказать мысль, целиком захватившую его.
- Тогда в группе "А плюс лучевой агент" могут вообще отсутствовать опухоли... Вообще...
Димэ, ошалело улыбаясь, взглянул на Креймера.
- Продолжим... - строго сказал Бог.
Белинский задержался у температурного листа, через плечо спросил у старшей сестры: - Новенькая?
В это время вошел Краймер. Он слышал вопрос и, буквально оттерев коллегу плечом, загородил пациентку.
"Неужели Нина?" - Белинский всматривался из-за спины Креймера в худенькую, с тонкими, как у подростка, руками, женщину.
Бог оглянулся.
Белинский поспешно вышел.
"Тюлень сопливый!" - мысленно выругался Креймер, - У бедняги совсем худо с глазами,-сказал Илья Борисович, - теЛескопы вместо стекол носит, а все равно...
Он неожиданно нагибается, целует ее в шею.
- Так наверное ты выглядела в семнадцать лет, правда? Но здесь, хочешь или не хочешь, тебе придется опять располнеть, - И тогда ты меня разлюбишь, - смеется Нина.
Илье тяжело притворяться, и она, как может, помогает ему. Он заметно повеселел и даже рассказывает анекдот, наскоро извлеченный из недр памяти. Потом; словно извиняясь, говорит: - У меня еще осталась кое-какая работа, ненадолго.
От встречи с Ниной у Димы осталось одно самое сильное впечатление: каким чудом удается ей не сгибаться под тяжестью волос.
Тем с большим удивлением наблюдал он за вернувшимся из стационара шефом. В Креймера, казалось, влили сверхмощный фермент энергии.
- Скажите, Дима, как специалист, когда к спортсмену приходит второе дыхание.
- Биотоки!..
-. Что?
- Это не вам... Второе дыхание?..
Креймер с интересом ждал.
- Когда хуже быть не может и, значит, терять нечего.
Конечно, если он хороший спортсмен и не растратил волю до копейки.
Илья Борисович удовлетворенно кивнул и вдруг весело подмигнул Диме.
"Все ясно, как в полдень в Гаграх. Бог - один из тех чудаков, которых неясность мучает больше, чем самая страшная явь. Теперь он будет бороться, как лев, до последнего клочка шевелюры", - подытожил свои размышления Дима и тоже удовлетворенно хмыкнул.
Креймер заразил его своей энергией, и он успел закончить обобщенный биохимический анализ проведенных экспериментов.
Шеф благосклонно принял анализ и фыркнул по поводу заявления о недельном отгуле.
- Ехать я должен обязательно, - заупрямился Дима.
- Вечно у вас какие-то тайны, и в самое неподходящее время.
- Я член секты прыгунов и когда мне приспичит прыгать, это вроде морфийного голодания.
Креймер, размашисто надписывая клочок бумажки (в институте не очень считались с канцелярией), не удержался: - Мне иногда кажется, что ваша голова попала не в свой комплект.
Наверно, у каждого есть любимый музыкальный инструмент, при звуках которого сам превращаешься в щемящую струну. Для Нины таким инструментом был оркестр.
Белинскому очень хотелось загладить свою нетактичность, и он раздобыл для нее японский транзистор. Теперь она получила возможность, как понтапоном, часами глушить себя музыкой.
За эту неделю Нина словно заново прожила ту часть детства, в которой не было астраханской тетки и чужого распухшего человека под остановившимися часами. Был огромный пустой зал, где она поудобнее усаживалась в каком-нибудь кресле, а отец легким упругим движением поднимался на возвышение к оркестру, и сразу наступала тишина, такая торжественная, что Нина боялась нечаянно скрипнуть стулом.
Затаив дыхание, она следила за отцовскими руками, которые должны привести в движение сказочный мир струн и блестящего металла. А когда репетиция кончалась, Нина подходила совсем близко и говорила: "Очень хорошо, спасибо" и терпеливо ждала, пока музыканты постучат смычками о пюпитры. Обычное вознаграждение, которым она очень гордилась.
Скрипнула дверь. Белинский. Он почти ежедневно сообщает ей новости.связанные с успехами той или иной группы исследователей. Это один из его методов психологического воздействия на трудных пациентов. Как-то, дослушав до конца очередное сообщение, она насмешливо спросила: - А вы сами верите, что мы еще успеем воспользоваться достижениями науки?
Наверно он вспомнил, что ее гошнит даже от жидкой пищи, и поэтому растерянно молчал. Ей сразу стало жаль его: - Конечно, верите, иначе здесь работать нельзя.
Сегодняшняя новость была особенно интересной. С отчетом о работе своей группы выступит Креймер.
- От этого доклада ждут многого. - Белинский помял очки, спросил: Вам, случайно, ничего не известно?
Нина показала головой, а он убежденно сказал: - Раз взял слово, значит, есть о чем сказать...
...Да, ему есть о чем сказать. Креймер обвел аудиторию взглядом и, как скальпель, взял в руки записки.
- Вопреки нашему первоначальному предположению, обнаруженный внутриклеточный элемент не является фактором, обусловливающим возникновение злокачественных опухолей.
Наоборот, он обладает фенотеническими признаками гранул, выполняющих в эмбрионах роль мощного стимулятора нормального роста. В дальнейшем необходимость в ускоренном росте клеток отпадает, однако защитная реакция организма против антигенных новообразований вновь пробуждает гранулы к активности уже в ином, усложненном в процессе развития качестве. Опыты над человекообразными обезьянами показали...
Ровный, без аффектации, голос Креймера, казалось, дополнял тишину переполненного зала.
- ...Или создается среда быстрорастущих здоровых клеток, под влиянием которой раковые клегки приобретают способность к дифференцировке и превращаются в нормальные.