Глава 6. ГОСПИТАЛЬ
Моросит мелкий, осенним дождик. У ворот школы останавливается грузовик, доверху наполненный железными койками. Двое рабочих торопливо сбрасывают койки на землю, прыгают в кузов и отъезжают.- Живо убирайте! Сейчас матрацы привезем! - кричат они двум девушкам-санитаркам, выбегающим со двора.Койки, выкрашенные зеленой краской, штабелями лежат у забора.- Сбросили у ворот и уехали! Хоть бы во двор внесли! - сердятся санитарки, хватаясь за липкие спинки кроватей.С крыльца быстрыми шагами сходит Грозный, затягивая ремешком старое, порыжевшее пальто. Опережая Грозного, прыгает со ступенек Васек Трубачев.- Ребята, сюда! Койки привезли! Живо! - кричит он на бегу. - Коля! Саша!.. Койки!..Из глубины двора, где кучей свалены бревна, выбегают ребята. Около ворот закипает работа.- Поднимай! Поднимай!- Боком, боком поворачивай! За ножки придерживай!- Куда нести?- В зал?- Иван Васильевич, в зале шестнадцать коек станет - мы высчитали!- Ребята, по двое берись!.. Куда тащите? - кричат санитарки.Грозный, кряхтя, суетится вокруг коек, потом бежит к крыльцу.- Ноги вытирайте! Весь коридор затопчете! Зачем половик положен? - ворчит он на санитарок.- Ладно, дедушка! Сами затопчем - сами и вымоем. Не видишь - матрацы везут, а мы еще с койками возимся!- Эх вы, санитары! У меня все ребята ноги вытирали, я их без этого ни одного в класс не пускал, - ворчит Грозный.- Сашка, бегом, бегом!.. Девочки, в зал идите! - командует Трубачев.- Васек, матрацы везут!Ребята тащат койки. Лила ч Нюра расставляют их в зале.- Лида, здесь тумбочки нет. Возьми в классе, там лишняя. Ставь между кроватями!Сева бегает с тряпкой, вытирает мокрые железные сетки.У ворот буксует машина. На ней возвышается гора красных полосатых матрацев, покрытых сверху брезентом.- Толку у вас нет! Куда в дождь матрацы везете? Где их сушить? - ругается Грозный.- Приказано, отец... Бери, бери! Не ругайся зря! Спешка, ничего не поделаешь... А ну, а ну, ребята! На плечи кладите... Вот это молодцы!Ребята, согнувшись под матрацами, один за другим бегут по двору. Сильные девушки-санитарки берут по два матраца и медленно шагают к крыльцу.- Живо, красавицы! Гляди, дождь промочит! - подгоняют их рабочие.Васек хлопает себя по лбу:- Эх, не догадались сразу!.. Сашка, за мной! Мазин!Он бросается в раскрытый сарай, вместе с Сашей вытаскивает приготовленные для раненых носилки:- Дядя, клади! Больше клади!- Вот это голова! Вот это стахановец! - шумно одобряют рабочие. - Стой! Хватит с них - тяжело будет.Санитарки тоже хватают носилки. Машина быстро пустеет и, пятясь задом, отъезжает от ворот.В зале между койками ходит Грозный, ощупывает матрацы:- Затопить надо... Беги, Малютин, за спичками - на столе у меня возьми, а я дров принесу.Сева бежит за спичками. Иван Васильевич тащит дрова, гремит заслонками и, присаживаясь на корточки перед печкой, тихонько ворчит:- Эх, на охоту ехать - собак кормить! Раньше бы затопить надо!Лида подкладывает ему сухие щепки.Васек Трубачев, Мазин, Саша и Одинцов в боевой готовности стоят у ворот.- Везут! Везут! - громко кричат они, завидев на улице грузовую машину.Машина подъезжает к воротам.Ребята носят одеяла, подушки, сложенное столбиком белье. Во дворе появляется строгая высокая сестра в черном пальто, накинутом на халат. Она обходит классы, зал, на ходу бегло здоровается со школьным сторожем, спускается в раздевалку, делает замечания санитаркам.- Это что ж за птица такая? - неодобрительно оглядывает ее Грозный.- Это старшая сестра Нина Игнатьевна, - на ходу поясняет ему санитарка.- Почему здесь ребята? Зачем они здесь? - доносится из. коридора голос старшей сестры.Ребята тихонько шмыгают на крыльцо.- Пойдемте дрова колоть, - хмуро говорит товарищам Васек, - дров мало.
Старшая сестра смотрит в окно. По стеклу бьются мелкие капли дождя.Около сарая возятся мальчики. Одинцов и Саша пилят мокрое бревно, Васек колет дрова, Лида и Сева носят в сарай поленья, Нюра собирает щепки, Петя и Мазин тащат бревна.- Это чьи ребята? - спрашивает Нина Игнатьевна.- Это школьники, воспитанники этой школы, - вырастая за ее плечом, с достоинством говорит Грозный и, заложив руки назад, важно шествует в свою каморку.Под вечер в теплой, уютной школе появляются первые раненые. Ребята со страхом и сочувствием смотрят, как из санитарной машины выносят на носилках закутанных в одеяла людей, видят на подушках изжелта-бледные лица, лихорадочно блестящие глаза, слышат стоны... Хромая и опираясь на санитарок, идут по двору молодые, безусые, и пожилые, бородатые, бойцы. Нина Игнатьевна стоит на крыльце, молоденькая сестричка осторожно ведет раненого красноармейца.- Ничего, ничего, голубчик, сейчас мы вас уложим, перевязку сделаем, мягко говорит старшая сестра.Врачи в белых халатах, накинутых поверх военных гимнастерок, принимают раненых в бывшей учительской. Запах йода и еще каких-то лекарств распространяется по коридорам.- Ребята, завтра чуть свет опять сюда. Работа найдется! - говорит товарищам Васек.
* * *
Время шло. Васек и его товарищи работали в госпитале. Старшая сестра уже не спрашивала, чьи это ребята: она знала их всех по именам и, смеясь, называла "скорой помощью".- Сестричка, пошлите ребят, пускай газетку почитают, - просили раненые.- Васек, отряди кого-нибудь в пятую палату письмо писать.- Нюра, посиди около Петрова. Он очень по своей дочке тоскует, поговори с ним, - напоминала Нина Игнатьевна.
Вечерами ребята читали раненым книги из школьной библиотеки. Смешные фигурки в длинных белых халатах вызывали у красноармейцев добродушные улыбки.- Сюда, сюда, профессор! Посерединке садись, чтобы никому не обидно было...Ребята возвращались из госпиталя только поздно вечером.Вместе с ними в госпитале работала и тетя Дуня. В раздевалке, оборудованной под кухню, на громадной плите сияли начищенные до блеска котлы. Ранним утром в котлах уже весело булькала вода, тетя Дуня сыпала в котлы крупу и, вооружившись длинной деревянной ложкой, помешивала кашу.Санитарки, гремя подносами, уносили из кухни завтрак и в полдень прибегали за обедом. Тетя Дуня, в белом халате, раскрасневшаяся от горячей плиты, пробовала на вкус каждое кушанье и доверху наливала тарелки.- Ты спроси, вкусно ли. Может, не нравится моя стряпня? - беспокоилась она.Но "стряпня" нравилась. Нина Игнатьевна хвалила повариху, а раненые почтительно называли тетю Дуню "мамашей" и запросто обращались к ней с просьбой сделать хлебный квас или побаловать их солеными огурчиками. Тетя Дуня ставила квас, посылала судомойку в погреб за огурчиками и, натоптавшись за день, спешила домой, чтобы наутро снова стать у плиты.
* * *
Саша по-прежнему жил у Васька. Вечерами они забирались на широкую кровать Павла Васильевича, говорили о госпитале, о Сашиных родных, о Мите и обо всех, кто остался в партизанском лагере. Потом, уткнувшись в подушку, оба замолкали.- Васек, о ком ты сейчас думаешь? - приподняв голову, спрашивал Саша.- О папе, - шепотом отвечал Васек. - А ты?- О маме.- Спите, спите! - откликалась из кухни тетя Дуня. - Завтра рано вставать! В котлах у меня вода не налита, дрова сырые... Ох ты, господи!Но Ваську не спалось. Мысли его подолгу останавливались то на одном, то на другом близком человеке. Давно не было Тани...Васек виделся с ней только один раз. Забежав на одну минутку, Таня крепко прижала к себе его голову, сбросила с ресниц быстрые слезинки, тихо шепнула на ухо:- Золотой ты мой, сколько ж я поплакала из-за тебя!..