И врачи говорят, что требуется срочная операция, у нее там порывы…
— Короче, мы не знаем ничего. Как говорилось в годы Великой Отечественной, требуется «язык».
Все повернулись в сторону людей, сидевших в углу кабинета.
Корич с Кайметовым немедленно встали.
— У вас есть соображения по этому поводу, товарищ прапорщик?
— Нужен «язык», будет «язык». Только у нас есть просьба, товарищ полковник.
— Говорите.
— Разрешите пойти с нами капитану Васинцову из группы «ГРИФ». Он сам вызывается.
— «ГРИФ»? Не слышал про «грифов».
— Тоже спецназ УИН из центрального округа.
— А что он у нас делает, я вроде не запрашивал центр о помощи?
— Командировка, — неопределенно ответил Корич.
— Что ж, если сам вызывается, пусть идет. Задание предстоит серьезное. Прошу вас подготовить план операции и утром представить мне.
— План уже готов. Только мы хотели бы пойти ночью.
— Ночью? Я считал, вам лучше идти днем во время торка. А вы представляете, что там может твориться ночью?
— Да, поэтому и просим разрешения на ночную разведку.
— Что ж, не мне спецназ учить, после завершения совещания прошу вас остаться. И… капитана этого пригласите обязательно.
— Слышь, капитан, а ты уже на «усмирение» ходил? — спросил Корич, натягивая поверх эластичного комбинезона зэковскую робу.
— Было пару раз, — ответил Васинцов, заново прилаживая ножны к голени.
— И как?
— Как обычно.
— Ну да, знаменитые мордовские лагеря. Я слышал, ваше начальство при волнениях на зонах танки предпочитает.
— А что, очень даже действенное средство, и почти без потерь. А чего с ними церемониться? Здесь бы тоже пара танков не помешала.
— А «живой щит» не выставляли?
— Выставляли, но снайперы у нас хорошие.
— Кого-нибудь туда отправил? — Корич кивнул в потолок.
— Троих, — ответил Васинцов, вкладывая пистолеты в кобуры под мышками. — По ночам не снятся, сплю спокойно. Во время торков не каюсь, в церковь хожу редко. Еще вопросы будут?
Корич всем видом показал, что ответом вполне удовлетворен, и нацепил на бритую голову зэковскую кепку-пидорку. Глянул в зеркало, поменял пидорку на черную зимнюю шапку, снова надел кепку, повернулся так и этак, удовлетворенно хмыкнул:
— Матерый зэчара, ходки три, не меньше. Ты, Кайметов, тоже хорош, на твоей татарской морде срок словно написан, да и фиксы золотые явно к месту. А вот тебе, капитан, над внешним видом, или, как по-модному — над имиджем, стоит подумать. Слишком уж лицо интеллигентное. Постой-ка…
Корич пошарил в своем «волшебном сундучке» — здоровенном вещмешке — и нацепил Васинцову на уши дужки очков в золоченой оправе.
— Зачем это? — удивился Васинцов.
— А ты глянь в зеркало.
Действительно, если пару минут назад Васинцов никак не хотел походить внешне на зэка, то теперь эти очки с треснувшим стеклом делали его интеллигентное лицо порочно интеллигентным.
— Ну ты прям организатор финансовых пирамид, снятый с рейса Москва — Канары за пять минут до взлета. Сойдет! Попрыгали…
Васинцов как-то спокойно отнесся к тому, что Корич взял командование группой на себя. Эта «поляна» ему больше знакома, операцию он разрабатывал под себя, так что пусть командует, Васинцов будет на подхвате. Даже интересно посмотреть, как поведет себя его будущий подчиненный в деле. А Корич снова расстелил карту, проверил, как действует фонарик.
— Еще раз кратко: через водосток проходим в хоззону, выбираемся вот здесь, через телятник. Осматриваемся, докладываем. Задами проходим через свинарник в промзону, вот сюда, к кузнице в небольшую каптерку. Тут берем данные от информатора. Осматриваемся, докладываем. Поднимаемся на третий этаж в мебельный цех, через люк выходим наружу. Смотрим, что творится на плацу, в здании администрации, в том самом бараке, откуда сигнализировали белым флагом.
Осматриваемся, докладываем. Дожидаемся рассвета, прикрываем парламентеров и с наступлением торка обратно. По дороге берем «языка», лучше двух. Тем же путем через хозблок «домой». Вопросы? Вопросов нет, пошли…
Идти в пластиковых «гондонах» и противогазах по колено в дымящейся жиже было крайне неудобно. Но что поделаешь, иного безопасного пути на взбунтовавшуюся зону не было, а расточать среди зэков аромат канализации было не просто неэстетично — опасно. Зэки почему-то очень трепетно относятся ко всем фекальным проявлениям, если от тебя будет доноситься даже слабенький запашок дермеца, не исключены инциденты.
Они уже минули две стальные решетки, и Коричу пришлось изрядно попотеть над замками. Перед третьей решеткой они остановились. Трупы, трупы в зэковских робах, около полудюжины. Разметаны взрывом, видимо, зэки тоже пытались использовать этот путь, чтобы выбраться наружу.
— Ловушка сработала, — хрюкнул Корич через противогазную трубку, доставая третий ключ.
Васинцов кивнул и решительно шагнул в узкую дверцу, метров через тридцать сверху забрезжило светом из десятка отверстий. Уличный сортир хозблока, они в зоне…
Скинув пластиковые балахоны и закопав их в солому, они выстроились гуськом, засунули руки в карманы и вышли на улицу. Вьюга тут же швырнула им в лица по горсти мелкого снега. Ну и хорошо, когда прячешь лицо, отворачиваясь от холодного ветра, меньше глазеешь по сторонам. Значит, и на них пялиться меньше будут. Вспугнув трех «петухов», колдовавших над свиной тушей у стены свинарника, они без приключений миновали хозблок и вышли в промзону. Несмотря на холод, на улице было многолюдно, зэки, в подавляющем большинстве — в стельку пьяные, топтались у костров в ожидании своей очереди. Из окошка столярной мастерской строго по списку выдавался спирт — часть выкупа за трех заложниц.
— К утру они точно надерутся, — шепотом сказал Корич, — на станции целая цистерна со спиртом стоит, я сам видел, Кстати, глянь-ка вон туда.
На фонарях, окружавших плац, висели тела, и не только в форме работников УИН, а и в черных робах зэков. В некоторых телах торчали «пауки» — скрученные и заточенные электроды. Редкие зэки, попадавшиеся на пути, на повешенных особого внимания не обращали, как и на троицу лазутчиков. Лишь один, тащивший какую-то трубу, глянул в лицо идущему впереди группы Коричу и тут же испуганно опустил глаза.
— Уважают, — хмыкнул Корич и кивнул на закопченную дверь кузницы. В кузнице вовсю кипела работа, около горнов и наковален суетились зэки, тоже большей частью пьяненькие, звенели заготовки под заточки, несколько умельцев колдовали вокруг странного механизма на колесиках.
— Пушка, — догадался Васинцов, — прям как у петровских преображенцев. Наверное, научились и порох делать, где только серу нашли?
Они по-хозяйски прошли через цех, Корич ногой толкнул дверь каптерки. За дверью зашуршало, скрипнуло, раздались какие-то голоса. Наконец дверь открылась, на пороге возник здоровый мужик в тельняшке.
— Че надо?
— Водки надо. Шевцов где?
— Шевцов? Да ты че, он же сука, на фонаре он давно! А вы кто такие, из какого отряда? — наконец разглядел пришельцев в полумраке здоровяк.
Корич незаметным движением руки заставил здоровяка согнуться пополам, добавил коленом в лицо, втолкнул его внутрь помещения и, оглянувшись, не видел ли кто, громко сказал спутникам:
— Заходи, братва, щас погреемся.
В каптерке, забитой разными железяками на стеллажах, находился еще один зэк. С ярко накрашенными губами, с подведенными черной тушью глазками, кажется, даже в румянах, молоденький «петушок» в черных кружевных трусиках испуганно глядел с застеленных полосатым матрацем нар.