Китайско-американская комиссия по Луне объявила, что лунные колонии на 87 % обеспечивают себя белками и углеводами, и повысила субсидируемую квоту внешней миграции, но снова отказалась допустить послабления в требованиях к грамотности эмигрантов. Иоганн Себастьян Бах Смит все это проспал.Прошло время, много времени, и Смит проснулся настолько, чтобы осознать себя - рефлективное самоосознание при пробуждении сильно отличается от несомненного и ясного самоощущения во сне. Он знал, кто он такой: Иоганн Себастьян Бах Смит, очень старый человек - не ребенок, не юноша, не молодой человек - и он осознавал свое сенсорное окружение, которое, кстати, было нулевым: темнота, тишина, отсутствие каких-либо физических ощущений, ни давления, ни осязания, ни кинестезии.Он подумал о том, началась ли операция и какие будут ощущения, когда он умрет. Он не боялся боли; его убедили, что сам мозг не имеет болевых рецепторов и что наркоз дают лишь для того, чтобы он не шевелился во время операции... к тому же боль была его постоянным спутником уже многие годы и под конец стала почти старым другом.Затем он снова погрузился в сон, не подозревая, насколько всех поразила его энцефалограмма, когда изменения ритма и амплитуды показали, что пациент просыпается.Он снова проснулся и на этот раз подумал о том, что пустота вокруг него и означает смерть. Эта мысль не вызывала в нем ни малейшей паники, ведь он свыкся с мыслью о смерти уже более полувека назад. Если это была смерть, то он был явно не в раю, который ему обещали в детстве, да и не в аду, в который он уже давно перестал верить. Не было полной потери самоощущения, которой он ожидал... было просто чертовски скучно.Он снова заснул, не зная о том, что врач, возглавляющий сменную бригаду по поддержанию жизни, решил, что пациент проснулся достаточно давно, и потому замедлил его дыхание и кое-что добавил в кровь.Он снова проснулся и попытался оценить ситуацию: если он был мертв а видимых причин предполагать обратное не было, - то много ли у него осталось и возможно ли удержать это? В активе: ничего.Поправка: осталась память. У него еще осталась смутная память памяти о запутанном и сумасшедшем сне, вызванном, вероятно, анестезией и совершенно бесполезном, плюс другая память, старая, но отчетливая, о том, что он есть Иоганн Смит. Или был им. Ну, Иоганн, старый плут, если нам суждено провести в этом преддверии ада целую вечность, то давай-ка приступим к работе и вспомним все, что мы когда-либо делали.Все? Или только хорошее? Нет, гуляш надо перчить, иначе и готовить не стоит. Постарайся вспомнить всю свою жизнь. Раз уж у нас есть целая вечность и лишь одна игра - воспоминания, то мы будем играть в нее полностью... хотя даже самые приятные моменты наскучат, если их проигрывать по тысяче раз.И все же надо сосредоточиться - хотя бы для разминки - на каком-нибудь очень приятном воспоминании. Что мы выберем, дружище? Существуют только четыре стоящих предмета, остальное пустяки. Это деньги, секс, война и смерть. Что же мы выберем? Правильно, именно Юнис! Я сластолюбивый старик и единственное, о чем я сожалею (очень!), так это о том, что не встретил тебя лет сорок-пятьдесят назад. Да, тогда ты еще не была даже искоркой в глазах твоего отца. Скажи мне, девушка, бюстгальтер был у тебя из морских раковин или же это была лишь краска? Долго ломал над этим голову - надо было спросить и дать тебе посмеяться над стариком. Скажи прадедушке. Позвони и скажи. К сожалению, я не могу сообщить тебе длину волны, ее нет в справочниках.Черт возьми, какая же ты красавица!Давай вспомним другую... нет, Юнис, не беспокойся, тебя я никогда не забуду... Но я к тебе и пальцем не притронулся, черт возьми. Давай вернемся далеко-далеко, к той, до которой я все-таки дотронулся.
Наша самая первая близость? Нет, ты тогда все делал, как последняя неуклюжая деревенщина.Второй раз? Да, это было чудесно. Миссис Виклунд. А как ее звали? Да знал ли я вообще ее имя? Конечно не знал, я ведь никогда не называл ее по имени.Хотя она и позволяла мне приходить к ней еще и еще. Позволяла? Да нет, скорее поощряла, сама устраивала наши встречи.Давай вспомним. Мне было четырнадцать с половиной, а ей... лет тридцать пять? Помнится, она говорила, что замужем уже пятнадцать лет, значит, можно допустить, что ей было тридцать пять. Не так уж это и важно, главное - это был первый в моей жизни случай, когда я повстречал женщину, которая хотела этого, то есть смогла дать мне понять, что она хочет этого, а потом взяла шефство над долговязым сопляком, который был слишком пылким, но почти девственником, уравновесила его, повела через это, сделала так, чтобы ему это нравилось, и давала ему понять, что ей это тоже нравится, и сделала так, чтобы у него не осталось дурного осадка на душе.Благослови Господи твою щедрую душу, миссис Виклунд! Если ты тоже затеряна где-нибудь в этой темноте - ты ведь умерла гораздо раньше меня, то я надеюсь, что и ты вспоминаешь меня, что, вспоминая меня, ты счастлива так же, как и я, когда вспоминаю тебя.А теперь вспомним детали. Твоя квартира была этажом ниже. Был холодный ветреный день, и ты дала мне четверть доллара (большая сумма по тем временам), чтобы я сбегал в магазин. За чем? Ну-ка, насколько хороша у тебя память, у старого рогатого козла? Поправка: у старого рогатого духа.Неважно. Рогатый и есть. Полфунта ветчины, мешочек картошки, дюжина яиц (всего семь центов за дюжину яиц, Боже мой!), булочка за десять центов и еще что-то. Ах, да. Катушки белых ниток в магазине, что рядом с аптекой мистера Гилмора. Магазин миссис Баум... у нее было два сына, один погиб на первой мировой, а другой стал знаменитым электронщиком. Но вернемся к миссис Виклунд.Ты слышала, как я затащил свой велосипед в коридор, открыл твою дверь и занес продукты на кухню. Ты предложила мне горячий шоколад... Почему же я не боялся, что мама узнает? Отец был на работе, мистер Виклунд тоже... а где же была мама? Ах, да. Днем она ходила в кружок шитья.И пока я пил шоколад и старался быть вежливым, ты включила свою "виктролу" и поставила пластинку - гм-м... это была "Маджи" - и спросила, умею ли я танцевать. Да, ты неплохо научила меня танцевать... на диване.Техник бригады по поддержанию жизни отметил на осциллоскопе повышенную активность мозга, решил, что пациент, вероятно, испуган, и ввел транквилизатор. Иоганн Смит снова погрузился в сон, сам не зная об этом... под скрип "виктролы". Он танцевал фокстрот, так она ему сказала. Но ему было безразлично, как назывался танец; его рука обнимала ее талию, ее руки лежали у него на плечах, ее теплый, чистый запах был сладок. И она соблазнила его.После долгого экстатического блаженства он сказал: "Юнис, сладкая моя, я и не знал, что ты умеешь танцевать фокстрот".Она улыбнулась ему. "Вы никогда не просили меня об этом, босс. Вы не могли бы дотянуться до "виктролы" и выключить ее?" - "Конечно, миссис Виклунд".
Глава 6
Иоганн Смит начал осознавать, что его забытье было не бестелесным голова на чем-то лежала, во рту ощущалась неприятная сухость и какой-то посторонний предмет. Вокруг была полная темнота, но тишина уже не была абсолютной: он мог различить какой-то чмокающий звук.Иоганн был рад ощущениям.- Эй! Я жив! - крикнул он.Техник, сидевший за монитором в соседней комнате, вскочил из-за пульта так быстро, что опрокинул стул.- Пациент пытается говорить! Позовите доктора Бреннера!Со звукового монитора раздался спокойный голос Бреннера:- Я с пациентом, Клифф. Вызовите ассистентов. Сообщите доктору Хедрику и доктору Гарсиа.- Да, доктор.- Эй, черт возьми.