Они проскользнули через прихожую, поднялись по лестнице, завернули за угол и оказались перед французскими окнами. Бенедикт повернул ручки из кованого железа, окна распахнулись, и они оказались в маленькой уединенной террасе, украшенной растениями в горшках. Здесь стояли два шезлонга.
— Где мы? — спросила Софи, оглядываясь по сторонам.
— Прямо над танцевальным залом, — ответил Бенедикт, закрывая створки окон. — Слышите музыку?
Софи в основном слышала приглушенное жужжание голосов — гости вели нескончаемые разговоры, — однако, прислушавшись, уловила звуки музыки.
— Гендель, — радостно улыбнулась она. — У моей гувернантки была музыкальная шкатулка с точно такой же мелодией.
— Вы очень любили свою гувернантку, — тихо заметил Бенедикт.
При этих словах Софи, слушавшая музыку с полузакрытыми глазами, изумленно открыла их.
— А вы откуда знаете?
— Оттуда же, откуда знаю, что в деревне вы были счастливее. — Протянув руку, Бенедикт коснулся пальцем щеки Софи. Потом палец его скользнул ниже, прошелся по подбородку. — У вас это на лице написано.
Софи застыла как вкопанная, но, придя в себя, поспешно отстранилась и проговорила:
— Это верно. Я больше времени проводила с ней, чем с другими домочадцами.
— Похоже, вы чувствовали себя очень одинокой, — тихо проговорил Бенедикт.
— Иногда да. — Подойдя к краю балкона, Софи облокотилась о перила и уставилась в иссиня-черное небо. — А иногда нет.
Внезапно она обернулась с сияющей улыбкой, и Бенедикт понял: больше она ничего не собирается рассказывать ему из своего детства.
— А вот вам, должно быть, чувство одиночества неведомо, — заметила она. — Ведь у вас столько братьев и сестер.
— Значит, вы знаете, кто я, — заключил он. Софи кивнула:
— Сейчас знаю, а сначала не знала. Подойдя к перилам, Бенедикт прислонился к ним бедром и, скрестив руки на груди, спросил:
— И что же меня выдало?
— Вас выдал ваш брат. Вы так похожи.
— Даже в масках?
— Даже в масках, — снисходительно улыбнулась Софи. — Леди Уислдаун часто пишет о вас и никогда не забывает упомянуть, насколько вы похожи.
— И вам известно, который из братьев я?
— Бенедикт, — ответила она. — Если, конечно, леди Уислдаун ничего не напутала, написав, что вы самый высокий из братьев.
— А вы, оказывается, великолепный сыщик.
Ее лицо приобрело несколько смущенное выражение.
— Просто я люблю читать колонку великосветских сплетен. В этом я ничем не отличаюсь от остальных присутствующих здесь гостей.
Несколько секунд Бенедикт молча смотрел на нее. Интересно, понимает ли она, что дала еще один ключик к разгадке своей личности? Ведь если она узнала его только по описанию леди Уислдаун, значит, она давно не бывала в обществе, а может быть, никогда не бывала. Так или иначе, она не относится к многочисленному разряду юных дам, с которыми его знакомила матушка.
— А что еще вы узнали обо мне от леди Уислдаун? — спросил он с улыбкой.
— Вы напрашиваетесь на комплименты? — спросила Софи, слегка ему улыбнувшись. — Вам ведь наверняка известно, что леди Уислдаун дает семье Бриджертонов исключительно положительные отзывы.
— Что наводит на мысль о том, не является ли она сама членом этой семьи, — заметил Бенедикт. — Некоторые так и считают.
— Это и в самом деле так?
— Если это и так, мне об этом ничего не известно, — пожал плечами Бенедикт. — Но вы не ответили на мой вопрос.
— На какой?
— Что вам еще известно обо мне от леди Уислдаун?
— Вам действительно это интересно? — удивилась Софи.
— Если я ничего не могу узнать о вас, по крайней мере я могу узнать, что знаете обо мне вы.
Она улыбнулась и рассеянно коснулась указательным пальцем губы.
— Так-так… А, вспомнила. В прошлом месяце вы выиграли на каких-то дурацких скачках, которые проводились в Гайд-парке.
— И никакие они не дурацкие, — ухмыльнулся Бенедикт — Я на них выиграл сто соверенов. Она лукаво взглянула на него. — Скачки почти всегда бывают дурацкими.
— По мнению женщин, — пробормотал Бенедикт.
— И вовсе…
— Не спорьте, не спорьте, так оно и есть, — перебил он ее.
Софи невольно улыбнулась.
— Что еще вам известно? — спросил он.
— От леди Уислдаун? — Она побарабанила пальцами по щеке. — Как-то раз вы оторвали у куклы вашей сестры голову.
— Интересно, откуда ей об этом известно? — пробормотал Бенедикт.
— Может быть, леди Уислдаун все-таки является членом вашей семьи?
— Это невозможно, нет, — решительно проговорил Бенедикт. — В нашей семье все такие умники, что непременно вычислили бы ее.
Софи громко рассмеялась, и Бенедикт внимательно посмотрел на нее. Леди Уислдаун писала про куклу, которой оторвали голову, два года назад в одной из своих первых заметок. Это сейчас «Светские новости от леди Уислдаун» продаются далеко за пределами Лондона, а в то время их читателями были исключительно жители столицы.
А это означает, что два года назад таинственная незнакомка жила в Лондоне. И в то же время она не узнала его до тех пор, пока не повстречалась с Колином.
Следовательно, живя в Лондоне, она не выезжала в свет. Может быть, она была самой младшей в семье и, пока ее старшие сестры наслаждались балами и вечерами, сидела дома и читала светские новости?
Маловато, конечно, чтобы узнать, кто она такая, но для начала достаточно.
— Что вам еще известно? — спросил он, надеясь, что она, сама того не ведая, еще каким-нибудь образом приоткроет завесу над своей тайной.
Она хмыкнула, явно довольная собой.
— Что вы пока не собираетесь жениться и это обстоятельство весьма огорчает вашу матушку, которая жаждет видеть вас семейным человеком.
— С тех пор как мой брат уехал из дома и женился, она уже не так меня донимает.
— Ваш брат виконт?
Бенедикт кивнул.
— Леди Уислдаун и об этом писала.
— И весьма подробно, хотя… — Бенедикт наклонился к ней и заговорщически прошептал:
— кое-что она упустила.
— Вот как? — встрепенулась незнакомка. — И что же она упустила?
Бенедикт поцокал языком и покачал головой:
— Я не собираюсь выдавать вам секреты ухаживания своего брата, ведь вы даже не хотите назвать мне вашего имени.
— «Ухаживание» — слишком сильно сказано, — фыркнула она. — Леди Уислдаун писала…
— Леди Уислдаун, — перебил он ее, насмешливо улыбнувшись, — не знает всего того, что происходит в Лондоне.
— А мне кажется, что ей известно почти обо всем.
— Вы так считаете? — задумчиво проговорил Бенедикт. — Позвольте с вами не согласиться. И в подтверждение своих слов могу привести вам пример. Если бы леди Уислдаун оказалась сейчас на этой террасе, она бы ни за что не угадала, кто вы такая.
Бенедикт с удовлетворением отметил, что глаза незнакомки расширились.
— Я прав? — спросил он, скрестив руки на груди. Она кивнула.
— Отчасти. Я так хорошо замаскировалась, что сейчас меня никто бы не узнал.
— А если бы вы сняли маску? Тогда бы она вас узнала? — спросил Бенедикт, вскинув брови.
Оттолкнувшись от перил, незнакомка сделала несколько шагов по направлению к центру террасы. — На этот вопрос я не хочу отвечать.
Бенедикт направился за ней следом.
— Я так и думал. И тем не менее все равно задал бы его.
Софи обернулась, и у нее перехватило дыхание: он стоял совсем рядом, всего в нескольких дюймах от нее. Она слышала, что он направился за ней, однако не подозревала, что он так близко. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, однако, к своему удивлению, не смогла произнести ни слова. Могла лишь, не отрываясь, смотреть в эти темные-темные глаза в прорезях маски.
Какие уж тут слова, когда дышать и то трудно.
— Вы так и не потанцевали со мной, — проговорил Бенедикт.