Вам что-нибудь принести?
— Воды, — прохрипел Бенедикт.
— Сейчас. — В воде, которая была в кувшине, Софи смачивала полотенца, но, решив, что сейчас не время для церемоний, схватила стакан, который принесла из кухни, и набрала воды прямо из этого кувшина. — Вот, — проговорила она, вручая стакан Бенедикту.
Он протянул к нему дрожащую руку, но Софи, боясь, что он уронит стакан, сама поднесла его к губам. Сделав пару глотков, Бенедикт снова устало опустился на подушки и прошептал:
— Спасибо.
Протянув руку, Софи коснулась его лба. Он был по-прежнему горячим, однако взгляд Бенедикта стал ясным, и Софи посчитала это добрым знаком. Похоже, температура спадает.
— Думаю, утром вы будете чувствовать себя лучше.
Он рассмеялся. Правда, едва слышно, но рассмеялся.
— Маловероятно, — просипел он.
— Я не говорю о полним выздоровлении, — уточнила Софи, — я имею в виду — лучше, чем сейчас.
— Хуже себя чувствовать просто невозможно.
Софи ободряюще ему улыбнулась.
— Не могли бы вы отодвинуться на край кровати, чтобы я сменила вам простыни?
Бенедикт кивнул, послушно отодвинулся и устало закрыл глаза, а Софи ловко заменила пропитанную потом простыню на чистую.
— Здорово вы это делаете, — проговорил он, когда все было готово.
— Мать миссис Кавендер, — объяснила Софи, — она была прикована к постели, поэтому мне пришлось научиться менять простыни прямо при ней. Это не так уж сложно.
Бенедикт кивнул.
— Сейчас я хочу поспать.
Софи ободряюще потрепала его по плечу. Просто не смогла удержаться.
— Завтра вы будете чувствовать себя лучше, — прошептала она. — Я вам обещаю.
Глава 9
«Бытует мнение, что самые худшие больные — это врачи. Однако автор этих строк считает, что из любого мужчины получается никудышный больной. Чтобы болеть, нужно иметь адское терпение, а какой мужчина им обладает?»
«Светские новости от леди Уислдаун», 2 мая 1817 года
Первое, что сделала Софи на следующее утро, — это вскрикнула.
Она заснула прямо на стуле с жесткой спинкой, который стоял у кровати Бенедикта, неудобно скрючившись. Сначала она не спала, а дремала, прислушиваясь к каждому шороху. Но после того как целый час стояла благодатная тишина и с кровати, где лежал Бенедикт, не доносилось ни звука, Софи погрузилась в глубокий сон, от которого должна была бы проснуться полностью отдохнувшей, с радостной улыбкой на губах.
Может быть, именно поэтому, когда она открыла глаза и увидела двух незнакомых людей, пристально смотревших на нее, она так испугалась, что ей потребовалось целых пять минут, чтобы успокоить неистово бьющееся сердце,
— Кто вы такие? — непроизвольно вырвалось у нее, прежде чем она поняла, что это, должно быть, мистер и миссис Крэбтри, муж и жена, поддерживающие порядок в «Моем коттедже».
— Это вы кто такая? — строго спросил мужчина.
— Я Софи Бекетт, — поспешно проговорила Софи. — Я… — Она неуверенно ткнула пальцем в Бенедикта. — Он…
— Да говорите же, не тяните!
— Оставьте ее в покое! — донеслось с кровати, где лежал Бенедикт.
Все трое повернули головы в его сторону.
— Вы проснулись! — воскликнула Софи.
— Лучше бы я этого не делал, — пробормотал он. — Горло горит огнем.
— Может быть, вам принести еще воды? — заботливо спросила Софи.
Бенедикт покачал головой:
— Чаю, пожалуйста.
— Сейчас принесу. — Софи мигом вскочила.
— Я принесу, — решительно заявила миссис Крэбтри.
— Вам помочь? — робко осведомилась Софи. В присутствии этой пары она чувствовала себя лет на десять моложе. Оба были коренастые, плотные и на вид довольно решительные. Чувствовалось, что они из тех людей, которые не терпят никаких возражений.
Миссис Крэбтри покачала головой:
— Хорошая была бы из меня хозяйка, если бы я не умела заварить чай.
Софи замолчала. Она не понимала, сердится на нее миссис Крэбтри или шутит.
— Я вовсе не хотела… — начала было она, но миссис Крэбтри отмахнулась.
— Принести и вам чашечку?
* * *
— Ну что вы! — воскликнула Софи. — Вы вовсе не должны мне подавать. Я простая гор…
— Принесите ей чашку, — перебил ее Бенедикт.
— Но…
— Помолчите, — буркнул он, погрозив Софи пальцем, и обратился к миссис Крэбтри с улыбкой, которая могла бы растопить и лед. — Не будете ли вы так любезны поставить на поднос чашку и для мисс Бекетт?
— Разумеется, мистер Бриджертон, — ответила она. — Но позвольте вам сказать…
— Вы можете говорить все, что вам угодно, когда вернетесь с чаем, — пообещал Бенедикт.
Миссис Крэбтри сурово взглянула на него.
— И позвольте вам заметить, мне есть что сказать.
— Я в этом не сомневаюсь.
Бенедикт, Софи и мистер Крэбтри молча ждали, пока миссис Крэбтри выйдет из комнаты, а когда она оказалась на таком расстоянии, что не смогла бы их услышать, мистер Крэбтри, фыркнув, заявил:
— Ну, теперь держитесь, мистер Бриджертон!
Бенедикт слабо улыбнулся.
Мистер Крэбтри повернулся к Софи и пояснил:
— Когда миссис Крэбтри говорит, что ей есть что сказать, ей и в самом деле есть что сказать. А когда ей есть что сказать, она высказывается очень энергично.
— К счастью, — сухо заметил Бенедикт, — мы будем заняты чаем.
В животе у Софи громко забурчало.
— И, — продолжал Бенедикт, бросив на нее насмешливый взгляд, — насколько я знаю миссис Крэбтри, плотным завтраком.
Мистер Крэбтри кивнул:
— Он уже готов, мистер Бриджертон. Мы увидели ваших лошадей на конюшне, когда вернулись сегодня утром от дочери, и миссис Крэбтри тотчас же взялась за завтрак. Она знает, как вы любите яйца, которые несут ваши куры.
Бенедикт, повернувшись к Софи, заговорщически ей улыбнулся.
— Обожаю яйца.
В животе у нее снова забурчало.
— Хотя мы не знали, что вас двое, — заметил мистер Крэбтри.
Бенедикт хмыкнул, и тотчас же лицо его исказила гримаса боли.
— Думаю, миссис Крэбтри все равно наготовила столько еды, что хватит на целую армию.
— У нее не было времени, чтобы приготовить такой завтрак, какой положено, с мясным пирогом и рыбой, — сказал мистер Крэбтри, — но яичница с беконом и ветчина и тосты непременно будут.
Урчание в животе у Софи стало еще сильнее. Она прижала руку к животу, едва подавив желание прошептать: «Да тише ты!»
— Вам следовало сказать, что вы приедете, — продолжал мистер Крэбтри, погрозив Бенедикту пальцем. — Мы бы не поехали в гости.
— Я решил в последнюю минуту, — ответил Бенедикт. — Вечер, на который я попал, оказался отвратительным, и я решил уехать.
— А она откуда взялась? — спросил мистер Крэбтри, ткнув пальцем в Софи.
— Она тоже была на вечере.
— Я была не на вечере, — поправила его Софи, — а в том доме, где устраивали вечер.
Мистер Крэбтри подозрительно взглянул на нее.
— А какая разница?
— Разница в том, что я не находилась среди гостей, а прислуживала им.
— Вы служанка? Софи кивнула:
— Именно это я и пытаюсь вам сказать.
— Вы совсем не похожи на служанку. — Мистер Крэбтри повернулся к Бенедикту. — Как вы считаете, она похожа на служанку?
Бенедикт беспомощно пожал плечами:
— Не знаю, на что она похожа.
Софи сердито нахмурилась. Если это и не оскорбление, то уж, во всяком случае, не комплимент.
— Если она чья-то служанка, — не отставал мистер Крэбтри, — то что она здесь делает?
— Может быть, подождем с объяснениями до возвращения миссис Крэбтри? — предложил Бенедикт. — Поскольку она наверняка захочет задать те же вопросы, что и вы.
Взглянув на него, мистер Крэбтри моргнул, потом кивнул и повернулся к Софи.