Уже конец дня, кроме того, мы не собирались сегодня вечером никуда идти. Мы с девочками всю неделю обходились одной личной горничной и еще один, сегодняшний день прекрасно переживем.
— Но…
Леди Бриджертон улыбнулась:
— Без возражений, пожалуйста. Один выходной — это самое меньшее, что я могу для вас сделать за то, что вы спасли моего сына.
— Но ведь я ничего особенного не сделала, — возразила Софи. — Он бы и без меня прекрасно поправился.
— И тем не менее вы в трудный момент пришли к нему на помощь, и за это я перед вами в долгу.
— Это я перед ним в долгу за то, что он меня спас.
Не ответив, леди Бриджертон подошла к письменному столу и уселась на стоявший перед ним стул.
Надо же, у нее теперь есть письменный стол! Не каждой горничной выпадает такое счастье, подумала Софи.
— А скажите-ка мне, Софи, — обратилась к ней леди Бриджертон с обаятельной улыбкой, живо напомнившей Софи улыбку Бенедикта, — откуда вы родом?
— Из восточной Англии, — ответила она, не видя необходимости лгать. Бриджертоны были родом из Кента, так что вряд ли леди Бриджертон знала кого-то в Норфолке, где выросла Софи. — Я родилась неподалеку от поместья Сандрингем, если вам известно, где оно находится.
— Известно, — ответила леди Бриджертон. — Наслышана о его красоте.
Софи кивнула:
— Там действительно необыкновенно красиво. В доме мне, естественно, побывать не довелось, но снаружи он просто поражает воображение.
— А где работала ваша мама?
— В Блэкхет-Холле, — непринужденно соврала Софи. Ей часто задавали этот вопрос, и она уже давно придумала имя этому несуществующему дому. — Вы о нем слышали?
Леди Бриджертон задумчиво нахмурила брови.
— Боюсь, что нет.
— Это чуть севернее Суоффема.
— Нет, не знаю, — покачала головой леди Бриджертон. Софи ласково ей улыбнулась:
— Мало кто знает.
— А у вас есть братья или сестры?
Софи не привыкла к тому, чтобы при приеме на работу о ней столько спрашивали. Обычно интересовались лишь рекомендациями.
— Нет, — ответила она. — Я одна.
— Что ж, по крайней мере у вас были подруги, девочки, с которыми вы вместе занимались. Должно быть, вам было приятно учиться вместе.
— О да, — соврала Софи.
По правде говоря, ничего приятного в совместном обучении с Розамунд и Пози не было. Наоборот, сплошная мука. Софи предпочла бы и впредь учиться с гувернанткой одна, как было до их приезда в Пенвуд-Парк.
— Должна сказать, хозяйка вашей матушки проявила неслыханную щедрость… Простите, как, вы сказали, ее фамилия? — перебила сама себя леди Бриджертон, нахмурив брови.
— Гренвилл.
— Я с этой семьей не знакома, — заметила леди Бриджертон.
— Они редко приезжают в Лондон.
— Видимо, поэтому. Но как я уже говорила, хозяйка вашей матушки проявила неслыханную щедрость, позволив вам заниматься вместе с ее дочерьми. А кстати, что вы изучали?
Софи похолодела. Она никак не могла понять, устраивает ли ей леди Бриджертон допрос или в самом деле ею интересуется. Еще никто никогда так подробно не интересовался ее вымышленной биографией.
— Да так, обычные предметы, — уклонилась она от прямого ответа, однако, видя, что леди Бриджертон выжидающе смотрит на нее, продолжала:
— Арифметику и литературу, историю, немного мифологию. Французский.
— Французский? — удивленно переспросила леди Бриджертон. — Как интересно! Учителя французского обычно берут очень дорого за свои уроки.
— Гувернантка говорила по-французски, — пояснила Софи, — так что не запрашивала с хозяйки дополнительной платы за уроки французского языка.
— И как хорошо вы говорите по-французски?
Софи не собиралась признаваться, что французский знает великолепно.
Вернее, почти великолепно: в последние несколько лет у нее не было практики, и кое-что подзабылось.
— Сносно, — ответила она. — Достаточно для того, чтобы сойти за французскую горничную, если вы этого желаете.
— О Господи, нет, конечно, — ответила леди Бриджертон, смеясь. — Сейчас все, похоже, помешаны на том, чтобы иметь горничных-француженок, но я никогда не стала бы заставлять вас во время вашей работы постоянно помнить о том, чтобы говорить с французским акцентом.
— Это очень мило с вашей стороны, — ответила Софи, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица, в то время как ее мучили самые противоречивые мысли. Она не сомневалась, что леди Бриджертон — прекрасная женщина, иначе она никогда не воспитала бы таких замечательных детей. Но неужели она настолько прекрасная? Как-то не верится…
— Ну что ж, в таком случае… О, добрый день, Элоиза. Что привело тебя сюда?
Софи бросила взгляд в сторону двери: девушка, стоявшая в дверном проеме, могла быть только дочерью леди Бриджертон, и никем другим. Густые каштановые волосы, собранные на затылке в изящный пучок, и широкий выразительный рот были точь-в-точь как у Бенедикта.
— Бенедикт сказал мне, что у нас новая горничная, — проговорила Элоиза.
Леди Бриджертон указала на Софи.
— Это Софи Бекетт. Мы с ней очень мило болтали. Кажется, мы отлично поладим.
Элоиза бросила на мать странный взгляд — по крайней мере Софи он показался странным. Может быть, Элоиза всегда так смотрела на мать, с легким подозрением и замешательством, однако, по мнению Софи, это было маловероятно.
— Брат сказал, что вы спасли ему жизнь, — заметила Элоиза, поворачиваясь к Софи.
— Он преувеличивает, — сказала Софи с легкой улыбкой.
Элоиза бросила на нее внимательный взгляд, словно пытаясь понять, не смеется ли новая служанка над ее братом, и если да, то по-доброму или зло.
Казалось, секунда превратилась в целый час. Наконец губы Элоизы растянулись в насмешливой ухмылке.
— По-моему, мама права. Мы отлично поладим, — сказала она.
И у Софи возникло ощущение, словно она только что выдержала сложный экзамен.
— Вы уже познакомились с Франческой и Гиацинтой? — спросила Элоиза.
Софи покачала головой.
— Их нет дома, — вмешалась леди Бриджертон. — Франческа поехала в гости к Дафне, а Гиацинта — к Фезерингтонам. Кажется, они с Фелисити помирились и теперь снова неразлучны.
— Бедняжка Пенелопа, — хмыкнула Элоиза. — Как должно быть, она наслаждалась тишиной и покоем, пока Гиацинта сидела дома. Я-то уж точно наслаждалась, пока Фелисити к нам не ездила.
Повернувшись к Софи, леди Бриджертон пояснила:
— Мою дочь Гиацинту можно застать в основном в доме ее подруги Фелисити Фезерингтон, а когда ее там нет, значит, Фелисити находится в нашем доме.
Софи улыбнулась и кивнула, удивляясь тому, что они делятся с ней такими мельчайшими подробностями семейной жизни. Они относились к ней так, словно она — член их большой и дружной семьи. Никто и никогда к ней еще так не относился.
Странно, очень странно. Странно и замечательно… и ужасно, потому что это не может длиться долго. А может быть, ей все-таки пожить в этом доме еще чуточку? Недолго. Всего несколько недель. Или хотя бы месяц. Столько времени, чтобы привести свои дела и мысли в порядок. Столько времени, чтобы суметь расслабиться и притвориться, что она не просто горничная, а нечто большее.
Софи понимала, что никогда ей не придется быть членом семьи Бриджертон. Но может быть, она станет им другом?
Как же давно у нее не было друзей…
— Что с вами, Софи? — вывел ее из задумчивости голос леди Бриджертон. — Вы плачете?
— Просто что-то в глаз попало, — пробормотала Софи и, отвернувшись, сделала вид, что ей срочно понадобилось вытащить из сумки вещи. Она понимала, что ни леди Бриджертон, ни Элоиза ей не поверили, но ей было все равно.