Если Виктория захочет ехать с ней, она с удовольствием возьмет ее с собой.
В ее плане имелось одно слабое звено. Ей было неприятно признаваться в этом, но сейчас глубокая ночь, и вполне возможно, что она не доживет до рассвета, утонув в пучине океана, и посему она подумала, что может позволить себе такую слабость.
Ей нужен Лукас Росс.
4
Я никогда еще не слышал
И не читал – в истории ли, в сказке ль, –
Чтоб гладким был путь истинной любви.
Уильям Шекспир «Сон в летнюю ночь»
Он не мог дождаться момента, когда надо будет наконец расстаться с ней. Физическое влечение, которое он испытывал, не ослабевало во все время их путешествия. Той ночью, когда угрожающе бушевал шторм, Лукас проснулся и обнаружил, что лежит на Тэйлор, уткнувшись носом ей в шею. Он не представлял, как это получилось. Он лишь осознавал, что желает ее так сильно, как никого и никогда прежде. Во сне его контроль над собой ослабел, и он инстинктивно потянулся к ней, чтобы утолить терзающий его голод. Желание не просто причиняло ему боль. Оно чертовски пугало его. Слава Богу, что он еще проснулся до того, как успел сорвать с Тэйлор рубашку… К счастью, бедная девочка ничего не узнала о грозившей ей опасности. Она была так утомлена, что проспала это непреднамеренное нападение. Й проснулась, только когда он осознал, что делает, и собрал всю свою волю, чтобы отодвинуться от нее. Но, черт побери, она сама пододвинулась к нему поближе. Потом самым бесстыдным образом прижалась к нему, уютно устроилась и снова погрузилась в сон. Эта женщина была уж чересчур доверчива в том, что касалось ее самой. Но ведь он был ей мужем, пусть даже просто на бумаге и совсем ненадолго, и, разумеется, она должна чувствовать себя в безопасности с ним. Его долг – защитить, а не пользоваться случаем.
Остаток путешествия через океан Лукас провел в борьбе со своей страстью. К тому времени как они высадились в Бостоне, он ощущал себя людоедом и развратником. И только его выдержка помогала ему не стать токовым на деле. Тэйлор хотела, чтобы он продолжал спать в их каюте каждую ночь, даже после того как стих шторм. Разумеется, она не попросила об этом напрямую. Она ходила вокруг этой темы кругами почти целый час и привела самый нелепый, с его точки зрения, аргумент; что им следует продолжать по-дружески спать вместе только ради него. У нее хватило нахальства заявить, что она делает ему огромное одолжение.
Слушая ее пространное объяснение, Лукас догадался, что она просто боится оставаться одна, но слишком упряма, чтобы сознаться в этом. Шторм, безусловно, очень напугал ее. А с ним ей было спокойно, и это можно было считать своего рода комплиментом. С другой стороны, ирония заключалась в том, что, имей она хоть малейшую возможность проникнуть в мысли Лукаса, его она стала бы бояться гораздо больше.
Последняя ночь на «Эмеральде» была особенно трудной. Он долго ждал и, когда, по его мнению, Тэйлор уже крепко спала, вошел в каюту как можно тише. И увидел, что она сидит на стуле в ночной рубашке и шали и в белых шлепанцах с забавными атласными бантиками. Она расчесывала волосы. И напевала что-то себе под нос. Как под гипнозом, Лукас сделал несколько шагов, потом остановился и долго не отрываясь смотрел на нее. Она приветливо улыбнулась ему. А он нахмурился в ответ и, резко повернувшись, направился к выходу. Ему хотелось выбежать, но он заставил себя идти.
– Куда вы? – Тэйлор поспешно положила расческу на чемодан рядом со стулом и встала.
– Наверх, на палубу, – не оборачиваясь, отвечал он.
– Пожалуйста, не уходите, мне необходимо поговорить с вами.
Он протянул руку к дверной ручке.
– Ложитесь спать, Тэйлор. Мы поговорим завтра.
– Но я должна поговорить с вами сейчас.
От отчаяния Лукас скрипнул зубами. Из этой пытки, судя по всему, выхода не было. Сейчас ему снова придется смотреть на нее, видеть ее в этом тоненьком пеньюаре и рубашке и делать вид, что ему все равно.
Он уже начинал представлять, что скрыто под ними…
– Черт!
– Прошу прощения, что вы сказали?
Лукас повернулся к ней, скрестил руки на груди, облокотился о дверь и громко вздохнул. Так громко и с такой силой, что ее хватило бы, чтобы раскачать корабль.
– О чем вы хотите поговорить?
– О нас, – выпалила она.
Он повел бровью. Тэйлор натянуто улыбнулась. Она изо всех сил старалась на пугаться его грубоватой манеры обращения. Ей не хотелось спорить с ним. Если честно, она терпеть не могла никаких стычек и ссор. Она всегда была и оставалась миротворцем. В детстве и юности она не раз говорила Мадам, как бы ей хотелось, чтобы все ладили друг с другом. На что бабушка отвечала ей, что желание ее совершенно недостижимо. Теперь, когда она уже была взрослой, то ставила более достижимые цели, например, сейчас ей хотелось, чтобы они могли поладить с Лукасом.
– Я сделала или сказала что-нибудь, чем обидела вас?
– Нет.
Она старалась вести себя спокойно. Не хотелось показывать ему, что эта тема расстраивает ее.
– Вы уверены?
– Да, уверен.
Но она не поверила ему.
– Вы провели большую часть путешествия, избегая меня. Мы ни разу не разговаривали дольше пяти минут, и меня не оставляет мысль, что я сказала что-то…
Он прервал ее, не дав закончить фразу:
– Уже поздно, Тэйлор. Ложитесь спать. Завтра мы…
Тут она перебила его:
– Завтра мы покидаем корабль. Нам необходимо до этого обсудить наши планы. Я не желаю говорить о таких личных вещах в присутствии посторонних.
Тэйлор изо всех сил сжимала руки, что выдавало ее волнение. И лицо ее раскраснелось. Лукас чувствовал себя чертовски виноватым, потому что понимал: это все из-за него. Конечно, она права. Он действительно избегал ее. Делал все возможное, чтобы держать дистанцию. Но не собирался объяснять почему. Не мог же он, в самом деле, сказать ей правду!
Он вел себя благородно, что для него самого чрезвычайно важно, но она никогда об этом не узнает. Лукас оторвался от двери, прошел в другой конец каюты и сел на стул, с которого только что встала Тэйлор. Откинулся на спинку, вытянул свои длинные ноги и внимательно посмотрел на нее.
Тэйлор подошла сбоку к постели, села и сложила руки на коленях. Она не сводила с него глаз. У нее было твердое намерение получить ответы на свои вопросы, даже если придется просидеть всю ночь. Она полагала, что ведет себя благородно, что, с ее точки зрения, было самым главным, ибо она решилась объясниться с Лукасом Россом, даже если это приведет к откровенному яростному спору. Ей становилось плохо при одной мысли об этом.
Его прекрасная недоступная жена выглядела несчастной. Чувство вины в нем усилилось десятикратно. Он решил сообщить ей только полуправду.
– Я действительно старался избегать вас по мере возможности, – признался он, добавив про себя: И это было чертовски трудным испытанием. Они находились на одном корабле, и, видит Бог, «Эмеральд» постоянно уменьшался в размерах с того времени, как они покинули Англию. – Это было нелегко, – произнес он вслух.
– Правда?
– Да.
– Почему?
– Послушайте, Тэйлор. Я дал обещание вашей бабушке, что буду заботиться о вас. Я старался, чтобы никто не тревожил вас и чтобы все было в порядке, и в то же время держал дистанцию. Черт побери, это было трудно.
Она казалась смущенной. Расчесала пальцами волосы. Ему хотелось попросить ее, чтобы она больше так не делала. Этот жест провоцировал и возбуждал. Она воистину была обольстительницей, хотя сама это-го не знала. Лукас чувствовал, что скоро его можно будет причислить к лику святых.