— Выпей. Ты убедишься, что это куда лучше того пойла, какое ты употребляешь.
Ричард принял у Томаса изящный хрустальный сосуд и, сделав большой глоток, произнес:
— Нектар богов.
— Нет ничего лучше хорошего бренди. — Томас пригубил напиток. — Понимаешь ли, я всегда считал, что женитьба для тебя, хочешь ты того или нет, — это способ уладить финансовые дела. Я знаю, как ты страдал из-за того, что тебе надо было срочно выплачивать отцовские долги.
— Скорее, из-за того, что не мог выплачивать их в срок.
— С твоим титулом и при твоей теперешней респектабельной репутации у тебя неисчислимое количество возможностей выбрать невесту с отличными перспективами и хорошим приданым. Итак… — Томас сделал паузу. — Почему ты остановил выбор на Джиллиан?
— Ты так мало веришь в чары твоей сестры? — расхохотался Ричард.
— Не в этом дело. — Томас выглядел смущенным. — Просто я не предвидел возможность подобного союза. — Он повращал в руке стакан с бренди. — Ответь мне, почему Джиллиан хочет выйти за тебя?
— Все очень просто, Томас, — как можно беззаботнее произнес Ричард. — Она меня попросила жениться на ней.
— Что?! Она тебя попросила? С какой стати она это сделала?
— Как вижу, ты не веришь и в мои чары.
— Это не имеет никакого отношения к делу. — В голосе Томаса прозвучало откровенное подозрение. — Что происходит, Ричард?
— В точности? — усмехнулся Ричард.
— В точности, — сощурил глаза Томас.
Ричард смотрел на бренди в бокале и взвешивал возможные «за» и «против». Семья Джиллиан так или иначе узнает о наследстве. Его собственное финансовое положение достаточно хорошо известно, чтобы кто-нибудь поверил, будто обретенное после свадьбы им и Джиллиан богатство обязано своим происхождением ему. Правда непременно выйдет наружу. Томас осведомлен обо всех его секретах и никому их не выдает. Брат Джиллиан, вероятно, единственный в мире человек, которому он полностью доверяет.
— Ты дашь мне слово, что никому не расскажешь?
— Разумеется, — сдвинув брови, пообещал Томас.
— Ты поддерживаешь отношения с родственниками в Америке?
— С братьями дедушки?
Ричард кивнул.
— Мне известно об их существовании, но я мало что о них знаю.
— Так вот, Томас, мне придется сообщить тебе печальные новости — один из них недавно умер. И оставил большое состояние, которое завещал твоей сестре.
Ричард как можно лаконичнее поведал о наследстве Джиллиан и об условиях завещания.
Томас издал долгий и протяжный свист.
— Шестьсот тысяч фунтов, восемь кораблей…
— Примерно так.
— И большое количество земли.
Глаза у Томаса были совершенно растерянные.
— В Америке, — добавил Ричард и взглянул исподлобья на Томаса.
При других обстоятельствах лицо друга могло бы показаться забавным.
— Черт побери! — Томас допил спиртное. — И ты утверждаешь, что Джиллиан согласилась на действительный брак с тобой?
Ричард кивнул. Он не стал рассказывать Томасу о специфических подробностях своего соглашения с Джиллиан и о том, как она доказала, что готова им соответствовать. Как-никак Томас все-таки ее брат.
— В таком случае у меня остался только один вопрос. — Медленная улыбка расплылась по лицу Томаса. — Когда свадьба?
— Свадьба? — Ричард ждал какой угодно реакции, только не этой. — Так ты одобряешь наши планы?
— Одобряю ли я? — Томас хлопнул друга по спине. — Конечно, одобряю. Я не могу осуждать Джиллиан за желание получить такое огромное состояние. И рад, что она выбрала тебя. Ты говоришь, у нее был список?
Ричард кивнул.
— Надо же, список. И ты его возглавляешь! — Томас хихикнул. — Джиллиан всегда имела чересчур независимый для женщины характер. Теперь и ее проблемы, и твои решены. Просто прекрасно для вас обоих. — Он, как бы не веря услышанному, помотал головой. — Шестьсот тысяч фунтов!
— Не говоря уже о кораблях и земельных владениях, — подхватил Ричард с кривоватой усмешкой.
Томас вернулся к буфету и снова наполнил свой бокал, потом подошел к Ричарду с графином в руке. Ричард протянул свой, Томас плеснул в него бренди и поставил графин на место.
— Должен сказать, что рад тому, как ты это принял, — сказал Ричард. — А как, по-твоему, отнесутся к этому остальные члены семьи?
— Ты уже произвел хорошее впечатление на мою мать и тетушек.
— Правда?
— Можешь ни минуты не сомневаться, что был предметом горячих споров с самого твоего приезда. А матушка сказала… — Томас сосредоточился, припоминая. — Кстати, меня допрашивали о тебе с пристрастием. Да, она сказала, что ты очарователен и при этом ненавязчив. Им такое нравится.
— А как насчет моего прошлого? — Ричард помолчал. — Насчет отца?
— Мою семью не занимает поведение твоего отца. Мы, Эффингтоны, склонны судить о людях по ним самим, а не по их родителям. Я понимаю, что это странно, однако это так. Кстати сказать, в истории нашей семьи немало персонажей, которые в свое время пользовались, мягко говоря, дурной славой. Что касается твоего прошлого, — подняв свой бокал, продолжал Томас, — то ты раскаявшийся грешник, а женщины Эффинггонов, все как одна, придерживаются мнения, что из раскаявшихся грешников получаются превосходные мужья.
— Итак, возражений не будет, — обращаясь скорее к себе самому, проговорил Ричард.
— Так чего же ты медлишь?
— Я не…
— Нет, медлишь. — Томас пронзил его взглядом. — Не забывай, Ричард, я тебя знаю почти так же хорошо, как ты сам. А в данном случае даже лучше. К тому же твои слова были, что ты предполагаешь на ней жениться. На мой взгляд, это звучит недостаточно определенно. — Голос его смягчился. — Это наследство — ответ на твои молитвы, а для сестры ты — лучшее, что может быть. Так почему же, дружище, ты не хочешь решить все поскорее?
— Я… — Ричард покачал головой. — Я не знаю.
Томас довольно долго молча смотрел на друга. Потом широко раскрыл глаза и рассмеялся.
— Ничего смешного, — обиженно сказал Ричард. — Речь идет о моем будущем и о будущем твоей сестры. Что забавного ты здесь находишь?
— Тебя. — Томас указал на него бокалом. — Ты ее любишь.
— Нет.
Даже на его собственный слух этому отрицанию явно не хватало убедительности.
— Ты попросту не хочешь это признать.
— Потому что это неправда.
Почему в его голосе нет уверенности?
— Неправда? — Томас фыркнул. — Я слишком долго знаю тебя, Ричард, чтобы с этим согласиться. Если бы ты ее не любил, то давно бы выхлопотал разрешение на брак и уже был бы женат на Джиллиан.
— У меня есть разрешение, — буркнул Ричард. — Я получил его, как только началась вся эта история.
— Но ты им не воспользовался. Почему?
В самом деле, почему? Разве он не задавал себе этот вопрос?
— Не было подходящего случая.
— Что за чепуха! Я ни на грош этому не верю. Верю только, что ты этого не сделал, потому что любишь Джиллиан.
— Я не уверен в этом.
— Тебе трудно решиться, так как… — Томас умолк, глядя на Ричарда с той же сосредоточенностью, с какой недавно смотрел на бильярдный стол. — Так как одного обещания больших денег тебе недостаточно.
— Недостаточно? — Ричард допил бренди, поставил бокал на буфет и, подойдя к бильярдному столу, взял с него красный шар и принялся перебрасывать его из руки в руку. — Ладно, Томас, поскольку ты, кажется, разбираешься в этом лучше меня, объясни мне. Если шестисот тысяч фунтов, восьми кораблей…
— Примерно.
— …и земель в Америке недостаточно, так что же еще необходимо?
— Любовь, — ухмыльнулся Томас.
— Любовь? — повторил Ричард. — Я же говорил тебе, что не люблю…
— Любишь. Только влюбленный может улыбаться так глупо, как ты, и выглядеть как застенчивый школьник. И жаждешь ты лишь одного. — Томас сделал драматическую паузу. — Чтобы она тебя тоже любила.
— Сомневаюсь.
Голос звучал твердо, но в глубине души Ричард отдавал себе отчет, что Томас, по сути дела, прав.
— Не стоит волноваться, старина, я почти уверен, что Джиллиан тебя любит.
— Почему это ты в этом уверен?
— С одной стороны, потому, что она привезла тебя сюда. Если бы она не любила тебя, то не стала бы выставлять на обозрение родственникам. С другой стороны, невзирая на обстоятельства, я сомневаюсь, чтобы моя сестра могла бы выйти замуж за человека, которого не любит.
Неожиданное чувство радости охватило Ричарда. Неужели Джиллиан и вправду полюбила его?
— Ри-чард Джилли полюби-ил, — дурашливо пропел Томас.
— Ну и кто из нас ведет себя как школьник?
— Ничего не могу с собой поделать. Я нахожу то, что ты мне рассказал, очень увлекательным, и мне не терпится увидеть, чем все кончится. Ты получишь мою сестру, вы оба получите огромное состояние, а Джиллиан достанется еще и Этьен Луи Туссен.
— Ах да. — Улыбка Ричарда погасла. — Этьен Луи. Я и забыл о нем!
Томас нахмурился:
— Что тут плохого? Джиллиан будет в восторге, узнав о твоей тайной жизни. Смею заметить, что…
Дверь в бильярдную распахнулась, и маленькая старая леди с поистине королевской осанкой вошла в комнату.
— Добрый вечер, Томас.
— Бабушка!
Томас поставил бокал на стол и поспешил подойти к ней. Та подняла к нему лицо, и Томас с чувством поцеловал ее в щеку.
То была вдовствующая герцогиня, глава семейства Эффингтон. Она пользовалась репутацией весьма грозной особы, но Джиллиан заверила Ричарда, что ее бабушка не так строга, как кажется на первый взгляд. Однако у Ричарда не было опыта общения с престарелыми вдовами, а тем более с такими, кто, как ее милость леди Эффингтон, возглавлял огромное, знатное и богатое семейство.
— Бабушка, мне кажется, вы еще не знакомы с графом Шелбруком, — сказал Томас.
— Нет, но я много слышала о нем.
Герцогиня протянула руку. Ричард уронил бильярдный шар на стол, подошел к герцогине и, взяв изящную руку, поклонился и слегка коснулся ее губами.
— Ваша светлость…
Он выпрямился, и глаза их встретились. У герцогини они были почти такого же цвета, как у Джиллиан, и сияли неподдельным весельем.
— Томас, — не глядя на внука, заговорила герцогиня, — ты кончил игру?
— Не совсем.
— Даже если и так, тебе пора идти, — приветливо, но очень твердо сказала герцогиня.
— Бабушка, если вы и в самом деле так считаете…
— Да, считаю, Томас.
На лице у Томаса появилось выражение неловкости. Он виновато посмотрел на Ричарда, попрощался и вышел, затворив за собой дверь.
Вдова улыбнулась:
— Он очень волнуется за вас, милорд, но уверяю вас, я вовсе не дракон, как вы могли бы подумать.
— Я не думал ничего подобного, мадам.
— Лгун! — рассмеялась вдова.
— Говоря по правде, репутация у вас пугающая.
— Я потратила немало сил, чтобы ее создать. — Она подошла к бильярду и положила руку на бортик. — Увлекательная игра.
— Вы играете?
— Иногда. И очень люблю бильярд. — Она искоса бросила на Ричарда острый взгляд. — Вам нет нужды выглядеть таким испуганным. Я живу на этой земле почти восемьдесят лет, но умирать не собираюсь.
— Не хотите ли сыграть партию?
— Не сейчас. Вы из вежливости, несомненно, позволите мне выиграть. — Она медленно двинулась вокруг стола. — И хотя мне нравится выигрывать, но я предпочитаю настоящую победу.
— Я не удивлен, — усмехнулся Ричард.
— Я и не думала, что это вас удивит. — Герцогиня вперила в Ричарда внимательный взгляд. — И я не разочарована.
— Не разочарованы?
На это герцогиня не ответила и продолжила свое движение вокруг стола.
— Я вдова вот уже третью часть своей жизни. Я знаю, что такое потерять мужа, свою первую любовь, и принадлежу к женщинам, для которых эта любовь не только первая, но и единственная. И тем не менее я рада, что Джиллиан к ним не относится, и довольна ее выбором.
— Ее выбором? — решился переспросить Ричард.
— Оставьте, милорд, вы прекрасно понимаете, о чем идет речь, хотя я и ценю ваше нежелание разглашать тайну, которая вам не принадлежит.
— Так вы знаете, — произнес он медленно.
— Мой дорогой мальчик, — покровительственно заговорила герцогиня. — Я знаю все. Я превратила это в основное занятие — все знать.
— А отец Джиллиан… простите, герцог тоже знает?
— Сомневаюсь. Он ни за что не позволил бы Джиллиан согласиться на условия завещания.
— А вы не против?
— Теперь — нет. Если бы этот брак был обусловлен только наследством, я немедленно приложила бы все усилия, чтобы не допустить его. Но я решила сначала присмотреться к тому, каковы ваши отношения. Я достаточно хорошо знаю свою внучку, чтобы понимать, что никакое, даже самое соблазнительное материальное вознаграждение не заставило бы ее связать свою жизнь с человеком, которого она не любит. И я вполне удовлетворена.
— Правда? — с невольным любопытством спросил Ричард. — Почему?
— Вы поистине примечательное создание, лорд Шелбрук! — рассмеялась герцогиня. — Нужна огромная смелость, чтобы переделать свою жизнь и принять на себя всю меру ответственности, выпавшей на вашу долю. — Она взяла прислоненный к бильярдному столу кий и осмотрела его кончик. — Я восхищаюсь тем, как вы использовали ваш талант для того, чтобы восстановить достояние семьи.
Ричард буквально вытаращил глаза в изумлении:
— Талант?
— Я же говорила вам, что знаю все.
— Томас, — пробормотал Ричард.
— Не вините его слишком сильно, он ваш преданный друг, и я уверена, что больше никому не выдал вашу тайну. Но от меня у мальчика никогда не было секретов.
— Вполне могу это понять, — не без легкой насмешки проговорил Ричард.
— Вы считаете, что унаследовали ваш талант?
— Что вы имеете в виду?
Герцогиня долго смотрела на него испытующим взглядом, потом кивнула, словно придя к какому-то решению.
— Все в свое время. Пока это не имеет значения.
— Должен ли я понимать это так, что вам дозволено хранить ваши секреты, а мне — нет? — рискнул он слегка поддразнить ее светлость.
— Вы дерзкий негодник, я вам это припомню! И вы обеспечите прекрасное пополнение в нашем семействе. Я уже представляю себе ваших ребятишек. — Она усмехнулась. — Ну а теперь, милорд, я не прочь сыграть партию. Вы станете мне поддаваться? Позволите выиграть?
— Ни в коем случае.
— Отлично.
Ричард уложил шары в пирамидку; герцогиня наклонилась и нацелила кий, потом вдруг подняла на Ричарда глаза.
— Знаете ли вы, что Мария Антуанетта и король Франции будто бы играли в бильярд накануне своего заключения в тюрьму?
— Нет.
— Жаль. В таком случае вам неизвестен результат их игры. — Герцогиня одарила Ричарда торжествующей улыбкой. — Она выиграла!
Возможно, во всей этой истории и было что-то от любви. Это «что-то» делало свет в бальном зале ярче, цвет женских платьев изысканнее, а чувства Ричарда обостреннее и не давало ему возможности оторвать взгляд от Джиллиан.
Она как раз танцевала с каким-то джентльменом, Ричарду незнакомым, но категорически неприятным. Ричард раздраженно потягивал шампанское. Партнер Джиллиан, пожалуй, слишком тесно прижимает ее к себе. А она слишком весело смеется. Выходит, это ревность? Лишенная разумных оснований, но тем не менее имеющая место.
Томас, видимо, прав. Он, Ричард Шелбрук, который вообще не думал о любви, попался в сети этого странного и беспокойного, чувства. Он человек практичный, но его теперешние ощущения не заключают в себе ничего практичного. Или рационального. Или просто здравого.
Рационально это или нет, но этот мужлан определенно прижимает ее к себе чересчур крепко.
Можно ли верить Томасу, когда тот говорил о любви его сестры к нему, Ричарду? И Томас, и его очаровательная бабушка считают, что Джиллиан разделяет его чувства. Хотелось бы ему тоже быть в этом уверенным. Можно было бы попросту спросить ее. Но готов ли он выслушать ответ?
Если партнер по танцу сию секунду не отстранится дальше, придется принять меры…