– Вы беспокоитесь! А сами собираетесь покинуть меня ради каких-то людей в заморской стране!
– Как я могу вас покинуть. Поэтому-то я и присоединяюсь к Хескету и прошу: пожалуйста, Белла, не пейте пока больше вина.
Она рассмеялась, но еще не совсем успокоилась, и ее глаза сердито поблескивали.
– Вы все против меня, – сказала она мрачно. – Вы стараетесь лишить меня малейшего удовольствия. Кто-нибудь мог бы подумать, что я пьяница. А мне вино полезно. Один из моих врачей... давно... такой приятный человек... сказал, что мне для здоровья следует пить вино.
– Я думаю, вы ловко обвели его вокруг пальца. К ней вернулось хорошее настроение.
– Ох, он был не так уж занимателен. Бедняга! Он так и не женился. Я часто думала, почему.
– Просто еще одно из тех сердец, которые вы растоптали, проходя по жизни, – сказал Фрит.
Белла неуверенно поднялась, прижав руку к сердцу.
– Все хорошо? – спросил Хескет. Она кивнула.
– Пойдемте, миссис Треморни. Оставим мужчин спокойно пить свой портвейн и вести разговоры о войнах, болезнях и прочих приятных вещах, которые их занимают, я уверена, гораздо больше наших легкомысленных разговоров.
Она с Амандой вышла из столовой и направилась к себе в спальню.
– Я скоро вернусь, – сказала она.
Аманда стояла в гостиной у камина, ожидая ее, она понимала, что Белла пошла к своему тайному шкафу, поскольку в столовой ее отговаривали пить.
Когда мужчины пришли в гостиную, Белла еще не вернулась, и Хескет встревожился.
– Я пойду и поищу ее, – сказал он.
Когда они остались наедине, Фрит не выдержал:
– Трагедия! Она пьет все больше. Бедный старина Хескет! Сколько переживаний.
– Ты прав, Фрит. Иногда я думаю, что я здесь не нужна.
– Ты ошибаешься. Он только что сказал мне, что с тобой она в очень хороших отношениях.
– Она вот-вот начнет пить сверх меры.
– Уже сейчас она пьет сверх меры.
– Я имею в виду, что это будет фатально.
– Бедная Белла!
– Фрит, ты серьезно говорил об отъезде в Крым?
– Я серьезно размышляю об этом. – Он нахмурился. – Иногда я ощущаю необходимость уехать отсюда.
– Не потеряешь ли ты все, что здесь создал?
– Об этом я тоже думал. Нет. Этого не должно случиться. Я думаю, было бы чрезвычайно выгодно вернуться героем с войны. На время моего отсутствия свою практику оставлю ассистенту. Понимаешь, что я хочу сказать?
– Ты можешь не вернуться.
– Такие люди, как я, всегда возвращаются. Как-то им это всякий раз удается. Будь уверена, я вернусь героем.
– Мне будет тебя не хватать.
– Милая Аманда!
– Не могла бы я поехать с тобой? О... конечно, не именно с тобой. Но туда поехать?
– Ты, дорогая Аманда? Женщинам на войне нечего делать.
– Я думала, что могла бы помогать ухаживать за ранеными.
– Ты? Ты бы там плакала и день и ночь. Ты не можешь себе представить, как выглядят поля сражений. Нет. Оставайся здесь и ухаживай за Беллой. Постарайся облегчить существование бедного старины Хескета. Он утверждает, что ты просто сотворила чудо.
– Ты в последнее время... виделся с Лилит?
– Лилит? После свадьбы я ее не видел.
– Она родила ребенка. Прелестный мальчик.
– Лилит... мать! Как странно.
– Она очень хорошая мать, любящая мальчика до безумия. Она назвала его Леем. Я думаю, что в мою честь, так как я была крестной матерью. Не думаю, что я видела ее когда-нибудь такой счастливой, разве что сразу после того дня, когда тебя нашел Наполеон.
– Я рад ее счастью. Мне бы хотелось увидеть ее... с сыном.
– Не стоит, Фрит. Не тревожь ее. Сэм – очень хороший человек. Он любит Лилит, и я думаю, что ребенок крепко их соединит. Мне Сэм очень нравится. Он забавный... и сердце у него доброе. Не беспокой их, Фрит. Оставь их в покое.
– Ну, много миль будут отделять поля сражений в Крыму и ресторанчик Сэма Марпита.
– Ты хочешь уехать, потому что тоскуешь по ней, верно? Ты хочешь, чтобы тебя и Лилит разделило расстояние.
Он слегка коснулся ее щеки.
– Ах, какой проницательной стала наша юная Аманда! Слышишь, они возвращаются. Она еле говорит. Бедный старина Хескет! И часто так бывает?
– В присутствии гостей никогда.
Белла показалась в дверях; бархатка в ее прическе сбилась.
– А, вот вы где, – сказала она. – Простите... я оставила вас. Я просто на минуту зашла в свою комнату. Теперь мы будем пить кофе.
Служанка принесла кофе и коньяк. Белла сидела в кресле выпрямившись; она выглядела подавленной, и Аманда распознала приближение ее мрачного настроения, представлявшего собой для окружающих наибольшую неприятность.
Фрит ушел рано, и после его ухода Аманда отправилась в свою комнату, но не собиралась спать. Сняв черное бархатное платье и повесив его в гардероб, она надела халат и села у камина, обдумывая события прошедшего вечера. Белла, должно быть, забыла, когда ушла к себе в комнату, что у нее в доме гость.
Аманда представила себя сестрой милосердия в Крыму. Она слышала, что мисс Флоренс Найтингейл собирается с группой сестер на эту войну. Фрит собирается покинуть Лондон потому, она была в этом уверена, что он весьма сожалеет о потере Лилит и хочет оставить все, что напоминает ему о ней. Ей, Аманде, тоже хочется уехать.
Из соседней комнаты до нее доносились голоса. Там разгоралась ссора. Сколько раз она уже слышала эти голоса в соседней комнате – сердитый и бранчливый ее голос, и его – успокаивающий. Однажды, подумала она, он потеряет терпение. Как он может выносить такое?
После неожиданно наступившей тишины она услышала звук закрывающейся двери. Тут же раздался легкий стук в ее комнату. Она открыла дверь и увидела Хескета.
– Прошу вас, не будете ли вы добры пойти к ней, – сказал он. – Вас она может послушать. Боюсь, что я ее только раздражаю.
– Да, конечно, я пойду.
Она торопливо прошла мимо него. Увидев Аманду, Белла хохотнула.
– Значит, он вас прислал. Никогда еще в моей жизни мне не было так стыдно. Он почти дал Фриту понять, что я пьяница... алкоголичка... Вот что он сказал Фриту.
– Ничего подобного он не говорил.
– О чем вы с Фритом говорили, когда я была наверху? Обо мне?
– Нет, не о вас.
– Я вам не верю.
– Кроме вас, миссис Стокланд, есть и другие темы для разговора, – сказала Аманда. Она редко говорила так резко, но действовало это всегда безотказно.
– Тогда о чем же вы говорили?
– Об его отъезде в Крым.
– Знаете, почему он уезжает? – Она дико захохотала. – Потому что он в меня влюблен, а я жена Хескета. Ведь он вам это сказал, верно?
– Пожалуйста, будьте благоразумны. Идите в постель. Вы будете чувствовать себя гораздо лучше, если уляжетесь. Позвольте, я помогу вам.
Аманда взяла ее под руку. Белла поднялась и покачнулась; падая, схватилась за стул.
– О Боже, все вокруг кружится. Я по-настоящему боюсь, что я просто немного... пьяна.
– Я помогу вам раздеться, но если мне не удастся уложить вас в постель, я буду вынуждена позвать вашего мужа.
– Иногда я думаю, что ему нравится видеть меня в постели... в постели постоянно... чтобы у меня вообще не было друзей.
Аманда сняла с нее бархатку с украшениями, расстегнула все крючки на ее розовато-лиловом платье. Труднее было снять нижнюю юбку и корсет.
– Вам не следует так туго шнуроваться, – сказала Аманда. – Для вас это очень вредно.
– У меня была такая узкая талия... семнадцать с половиной дюймов. Это прежний корсет. Семнадцать с половиной...
– Тогда вы были юной. Невозможно навсегда сохранить девичью фигуру.
– Вы хотели бы, чтобы я перестала делать все то, что мне хочется. Не шнуроваться... не пить... О, мне так хочется пить. Дайте капельку джина... мне теперь хочется джина.