Забуксовал Боря, заваленный кучей мёртвых крыс, Хомус еле успевал отмахиваться от наседавших врагов, а Толстой Пыхчи вообще не было видно под шевелящейся кучей серых тел и только по глухим ударам и возгласам: "Это - тебе! А это - тебе!" можно было понять, что свинка ещё держится.
Вдруг, в тот самый момент, когда всем показалось - всё, они не выстояли, надо бежать, мощный боевой клич Восточных Рыцарей потряс поле битвы. Ему вторил чудной рокочущий клич воронов. И крысы заметались!
Тут появились Мик и Мак с очередной порцией своих железок и все воспряли духом. Лакки с удвоенной силой рванулся в бой, увлекая за собой остальных, прилетевший с неба "подарок" смёл половину крыс с Пыхчи и она наконец двинулась вперед, раскопала Борю, выдернула из-под кучи серых тел Суслика-Зона, и воссоединившийся Левый отряд снова рванулся в бой!
Но боя уже не получилось, не смотря на то, что Хвостобой, наблюдавший за сражением с кучи опилок, служивших ему дворцом, бросил в бой Сероштанов - свою гвардию, в надежде остановить Ца и Гра, вдруг возникших в тылу у крыс.
Да, не смотря на то, что противник был ещё очень многочисленен, Светлой Стороне можно было праздновать победу!
Заслон Сероштанов Ца просто смёл двумя ударами хвоста, Ш-ш-ш, Мурр и Лакки загнали основную массу крыс на площадку перед дворцом, где их поджидали Гра и Восточный Рыцарь. Трусливые крысы, оказавшись меж двух противников, с позорным визгом стали разбегаться!
Мурр гордо вышел на середину полянки перед дворцом Хвостобоя и грозно промяукал:
- Эй, урод, я - Мурр Рваное Ухо из племени Боевых Котов пришёл сразиться с тобой!
И сразу всё стихло...
Зашевелились опилки и в мерцающем красноватом свете горящего мусора все увидели здоровенную чёрную крысу с двумя головами. Глаза одной горели красным, вторая голова смотрела мёртвым зеленовато-призрачным светом. И всем стало жутко.
- Я - король Хвостобой, верховный владыка всех крыс, вышел на твой вызов. Готов ли к смерти, жалкий комок рыжего меха? - низкий грозный голос пронёсся над полем недавней битвы, заставив всех в страхе опустить глаза.
Свистнул страшный хвост крысиного короля с клинком на конце, разрубив надвое дохлую крысу, валяющуюся тут же. Хвостобой медленно двинулся к котёнку.
И маленький котёнок Мурр, вдруг вспомнив всё, что причинил его племени этот грозный двухголовый урод, отчаянно зажмурившись, с кличем Боевых Котов прыгнул вперёд, молотя воздух лапами, вцепился во что-то и, не чувствуя ударов, кусал, царапал, рвал ненавистную чёрную шкуру...
* * *
Очнулся Мурр на рассвете. Чадили, догорая, мусорные кучи. Над лежащим котёнком, окружив его, стояли друзья: изрядно пощипанный, но очень довольный собой Хомус, всё ещё в обнимку со своей "открывашкой", помятый и взъерошенный Суслик-Зон, покусанная Ква, скользкий Боря, то и дело вытирающий слёзы, Одноглазый Гра, почему-то на одной ноге, тревожно заглядывающий в глаза Ш-ш-ш с разбитым носом, чёрные Мик и Мак, завёрнутые в свои крылья. Сзади возвышалась Толстая Пыхча, ещё более грязная, чем обычно, но улыбающаяся от уха до уха такой лучезарной улыбкой, что Мурр сразу понял, что все закончилось хорошо. Ещё он увидел Лакки, сидящего у его головы и Восточного рыцаря Ца, жёлтыми глазами смотрящего в глаза котёнку.
- Я... я победил? - заплетающимся языком спросил Мурр. И тут все разом заговорили, закричали, засмеялись, Боря заплакал пуще прежнего - но это были слёзы радости.
Лакки лизнул Мурра в нос своим шершавым языком и сказал:
- А вторая голова у него была ненастоящая... И всё-таки крыса ласке не соперник!
И очень гордо топнул ногой.
Тогда раздался голос Ца:
- Вы все сделали большое дело - освободили вашу землю от врага! Теперь вам предстоит большая работа - наводить порядок, делать эту землю пригодной для житья! Я желаю вам удачи во всём!
Мурр, превозмогая боль, приподнял голову:
- А ты?!
- Я рыцарь, защитник обиженных и угнетённых! К сожалению, таких на этом свете ещё очень и очень много, а значит, я должен помочь им, и я помогу! Прощайте, жители Свободной Земли у пруда, ибо так отныне будет зваться эта земля, мне пора в путь!
Ца поднялся, кивнул и двинулся на встречу встающему солнцу. Мурр вздохнул, положил голову на мягкий хвост Лакки и впервые в своей жизни спокойно уснул крепким сном победителя.
Часть вторая.
Резиновые ноги или операция "Ш-ш-ш"
После Великой битвы, в которой Мурр и его друзья одержали победу над серыми крысами и прогнали их со свалки, прошел месяц. Наступил август. Он выдался теплым, даже жарким.
В синем небе не было ни облачка, шумел под легким летним ветерком дальний лес, шелестел камыш на пруду, гнулись высокие метелки всякого разного бурьяна, которым за лето на свалке заросли все мусорные кучи.
На теплой, прогретой солнцем, ржавой крыше старой кабины от Железной Грохоталки лениво развалился рыжий котенок, подставивший солнцу пушистый животик. Мурр Лисий Нюх, Рваное Ухо, Победитель Крыс, скучал...
"Вот так всегда! Лежишь тут целый день, сытый, в тепле, поговорить не с кем, делать нечего. Тоска-а-а, причем зеленая, как Ква...", - Мурр зевнул, потянулся, перевернулся на другой бок и начал думать дальше: "Раньше, когда были крысы, мы все жили вместе. Каждый день встречались под Разговорным лопухом, дружили, играли. А теперь все разбрелись, кто куда... И ведь у всех же дела есть! Лакки вернулся к своим соплеменникам, а с ним ушла и Толстая Пыхча, она теперь живет в лесу, там, говорит, веселее. Суслик-Зон отправился в гости к своим родственникам на какое-то Дальнее поле, Зеленая Ква тоже гостит у двоюродной тетки, хозяйки Мутной Лужи, которая где-то за прудом. Ш-ш-ш все время один, загадочный какой-то, с тех пор, как Рыцарь Ца ушел, его как будто подменили... Мик и Мак и раньше-то редко появлялись, а теперь совсем пропали - нашли стаю летучих мышей и собираются переселиться к ним. Даже Одноглазый Гра отправился в путешествие, чтобы повидать своих".
Мурр вздохнул, поглядел на беспечно порхающих над ним бабочек-капустниц и вновь погрузился в своим мысли, которые становились все более невеселыми: "И осталось нас трое - Хомус, Боря да я. Но от Хомуса толку мало - "Запасы надо запасать, котенок Мурр, о зиме думать!" Нет, чтобы в прятки поиграть или попрыгать через пенек! Ходит вечно, щеками размахивает... Важный, как жук-навозник. Да ну его, зануду!
Боря весь в шуршалках своих. Летопись пишет... С ним интересно, но тоже не повеселишься, как начнет умные слова говорить - сразу спать хочется. Да-а, один я, одинешенек. Так и помру здесь, на солнышке, от тоски и скуки. Эх, знать бы, где мои мама и папа, где сестренки и дедушка Урр. Я бы тоже к ним в гости сходил, навестил, подарки бы отнес".
Мурру вдруг стало так грустно, что даже в носу защипало. А когда котенку становилось грустно, он обычно закрывал глаза и засыпал - чтобы грустинки улетели от него во сне к кому-нибудь другому. Так учила мама Мяфф. Котенок положил голову на лапы, зажмурился, но уснуть не смог - мешал какой-то шум.
Мурр открыл глаза и огляделся. Вроде все тихо. Он снова попробовал уснуть, и опять над его головой раздалось какое-то лопотание.
- Мя-а-ау! - рявкнул взбешенный Мурр, вскакивая на все четыре лапы. Ну точно - те самые капустницы, которых он видел неподалеку, устроили над котенком воздушную карусель, весело переговариваясь на своем бабочкинском языке. Этот язык никто из обитателей Светлой стороны не понимал, Боря даже поговорку придумал: "Бабочит, как бабочка!"
Мурр подпрыгнул, махнул пару раз лапами, прогоняя беспечных летуний, приземлился на теплое железо и вдруг заметил такое, от чего вся шерсть у него встала дыбом.