— Этого еще не хватало! Они его поймали?
Воспоминания о маркизе, припертом к стене Немо, рычащим в его искаженное ужасом лицо, заставило С.Т. отвести глаза в сторону. Он обвел глазами окрестности.
— Когда я оставил его, милорд благополучно находился на Савойской стороне границы.
— Боже мой! Я счастлив слышать это. Много месяцев мы не получали никаких известий о нем. Я просто изнервничался. Я подумал, что может он потерял вкус к этой затее? Хотя он так с ней носился. Но он ведь все еще с нами? Не так ли?
— Могу поклясться в этом, — фальшивые клятвы С.Т. давались без малейшего угрызения совести.
— А вы? — Льютон с любопытством посмотрел на него. — Как вам кажется, ваши правила позволят вам пройти весь путь до конца? Я не очень-то много о вас знаю, Мейтланд. Ваш брат был один из самых азартных людей, кого я знал, и всегда готов на любые бесчинства, но вы появлялись и исчезали самым странным образом.
С.Т. пожал плечами.
— Мой брат был безумец.
Льютон откашлялся и нахмурил брови.
— Приношу свои извинения, — пробормотал он, — я не должен был упоминать то, что вас может расстроить.
— Мне это все равно, — С.Т. облокотился на низкую стену. — Весь мир знал, что он негодяй и убийца, и что он разорил отца дотла. Если бы ему шею не сломала шлюха, то дело дошло бы до палача, — он ухмыльнулся. — Что из того? Я никогда не видел ни своего отца, ни его сына.
Слабая улыбка заиграла на губах Льютона.
— Вы чертовски спокойно об этом говорите.
— Может быть, я и сам слегка сумасшедший.
Льютон медленно кивнул, продолжая улыбаться.
— Это хорошо, — сказал он, — я люблю сумасшедших. Мне нравился ваш брат. Он был прекрасный, неукротимый зверь. Очень жаль, что он не смог удержаться в пределах рассудка.
— Пожалуй. Возможно, кровь нашего семейства проклята. Одна цыганка предсказала мне, что мне еще повезет, если я кончу виселицей, — С.Т. скрестил руки на груди и, закинув голову, посмотрел в небо, — но пока я еще собираюсь наслаждаться жизнью.
Льютон тронул его за руку.
— Присоединяйтесь к нам. Наша цель достичь абсолютного наслаждения. Последний акт драмы.
С.Т. опустил голову и уставился на него.
— Можете себе представить, — бормотал Льютон, глядя ему в глаза с какой-то больной сосредоточенностью. — Последнее насилие. Окончательный грех перед Богом и людьми. Все остальное мы делали и теперь жаждем взойти на вершину возбуждения. Подумайте об этом, Мейтланд, — его рот искривился в подобие улыбки. — Можете ли вы себе представить, каким острым будет наслаждение, если девушка под вами будет корчиться в предсмертных судорогах?
Ли остановилась на вершине горы. Под ней вдоль берега реки тянулись две ухоженные проселочные дороги. Здесь сбегал в долину ручей. Теперь он замерз и там, где летом он прыгал по камням, теперь был лед, цвет которого менялся матово-белого на скалах до прозрачного желто-коричневого над водой.
В конце долины она могла разглядеть брод, где фургоны и подводы переправлялись через реку. Холмы закрывали вид на место, которое Чилтон называл Небесным Прибежищем.
По дороге ехал одинокий всадник. Ли издали узнала его лошадь. Это была черная с длинной гривой и мохнатыми копытами кобыла Анни, которой так любовалась Эпифания два года назад. Мама украсила ее сбрую красными с серебром лентами, а Ли и Эмили вплели такие же ленты в ее шелковистую гриву и хвост.
А теперь этот чудесный подарок, данный им с такой любовью, невинно вышагивал по дороге с Джейми Чилтоном на спине.
Ли вспомнила, что такое ненависть. Она вспомнила свою семью. Это было как удар, как пробуждение ото сна. Дыхание ее сделалось быстрым, неровным. Она чувствовала себя на грани безумных рыданий и только отчаянно сжимала шпагу.
Он захватил все, что она любила. Больше она ему ничего не отдаст.
Немо, казалось, заразился ее бешенством.
Он припал к земле брюхом, уши его стали торчком, а золотые глаза неотрывно следили за фигурой приближавшегося к ним всадника. Она пустила гнедого вскачь, и волк быстро заскользил рядом. На половине спуска с холма гнедой перешел на рысь. Немо сменил свои длинные скачки на размашистый бег. Пасть его раскрылась, он набирал скорость.
Ли высвободила шпагу из болтающихся ножен. Гнедой пошел с холма галопом, устремляясь прямо на Чилтона. Она видела, как он поднял голову и посмотрел на нее. Она наклонилась вперед, так что ветер отбросил гриву коня ей в лицо, воздух, казалось, цеплялся за шпагу, разворачивая ее вверх в то время как движение встречного воздуха тянуло ее руку вниз. Уголком глаза она видела Немо, мчавшегося рядом смертельно-нацеленным вихрем наперерез добыче.
Земля неслась под ноги грязно-зелеными волнами. Глаза щипало от холода и быстроты движения, поводья лежали в беспомощной левой руке, а в ушах оглушительно бились ветео и топот копыт. Чилтон привстал в седле. Рот открылся, как черная яма, он что-то кричал. Она неслась на него галопом. Он пришпорил кобылу. Лошадь прыгнула вперед и уклонилась от атаки Немо, а Ли испытала мгновенный ужас, что волк сейчас полоснет по кобыле.
Она удержала на весу руку, и теперь шпага свистела в воздухе над головой Чилтона.
Он пригнулся, дергая поводья. Кобыла встала на дыбы и опустилась на землю в дюйме от оскаленных зубов Немо. Волк отскочил от ее копыт. Ли пронеслась мимо, промахнувшись на фут мимо цели, бессильная справиться одной рукой с путаницей зажатых в ней поводьев. Она остановила гнедого и попыталась освободить один повод, поворачивая лошадь обратно. Шпага Сеньора была направлена в небо. Немо обежал кобылу сбоку и прыгнул со свирепым рычанием к ноге Чилтона.
Он поймал его за сапог, но тот не издал ни звука, он бился молча, стараясь полоснуть волка своим хлыстом. Ли снова послала гнедого на него. Дрожащей рукой она направила на него шпагу. Все происходило одновременно и слишком быстро, и слишком медленно: она не могла справиться с гнедым, не могла твердо держать руку, она видела, как Чилтон, крепко сжал губы и выкатил глаза, направив свою лошадь в промежуток между ней, волком и рекой.
Шпага рассекала воздух — и ее яростный свист перекрывал глухое рычание Немо. Она зацепилась за кафтан Чилтона, и Ли почувствовала, как шпага выскальзывает из руки, и отчаянно старалась ее не выпустить. Рывком ей удалось освободить шпагу, но удержать ее было трудно, Ли осталось только завершить отчаянный взмах. Клинок, не причиняя вреда, скользнул по шее Чилтона и только резкий выпад, вздернувший ее прочертил его щеку. Кровь из этого пореза потекла на лицо, но и тогда он не издал ни звука. Вид у него был дикий: шляпа слетела, а волосы стояли дыбом, подымаясь над егo головой оранжевым облаком.
Кобыла прыгнула вперед, убегая от них. Зубы Немо впились в лодыжку Чилтона, и волк семенил за лошадью, перебирая задними лапами. Хлыст снова опустился, и Немо разжал зубы. Волк прыгнул на дорогу перед лошадью, но Чилтон, натянув поводья, повернул ее вбок и вонзил шпоры. Ли мчалась вперед и, нагибаясь над плечом своего гнедого, старалась вонзить шпагу в спину Чилтона. Она почувствовала прикосновение, упор, но находилась недостаточно близко, чтобы клинок по-настоящему достиг цели.
А гнедой, напуганный рычанием Немо, отпрянул в сторону, и его внезапный рывок выбил Ли из седла. Она обхватила коня руками за шею, а ногами стиснула прыгающую луку бокового седла, всеми силами пытаясь не упасть. К тому времени, когда она справилась с этим и восстановила равновесие,
Чилтон перевел свою кобылу в галоп.
Ли снова погнала гнедого за ним, присоединяясь к Немо, который не прерывал погони. Хвост обезумевшей от ужаса кобылы развевался, как черное знамя.