- Очевидно, он не особенно мне доверяет.
- Я не уверен, что он вообще кому-нибудь доверяет, - сказал Фернандес. Если бы я был на его месте, то тоже никому бы- не доверял. Разве не так?
- Что разве не так?
- Разве вы доверяли бы кому-нибудь, если бы были на месте Карпатиу? повторил Фернандес. Рейфорд не ответил.
* * *
- Ты хоть понимаешь, что только что истратил дьявольски много денег? спросила Хлоя Бака, который осторожно выкатывал красивый, новый, земляного цвета "Рейндж Ровер" из дилерской конторы на шоссе.
- Естественно, я понимаю, - сказал Бак. - Антихрист еще никогда не инвестировал в Божье дело деньги более удачно.
- Ты называешь трату почти сотни тысяч долларов на подобную игрушку инвестированием в Божий дела?
- Хлоя, - мягко сказал Бак, - посмотри на это снаряжение. Здесь есть все. Эта машина доедет куда угодно. Ее невозможно сломать. В ней есть телефон, приемник, который ловит городские новости, огнетушитель, аптечка, сигнальные ракеты. Это только в качестве примера. У нее полный привод, все колеса ведущие, дополнительный источник питания, CD-плейер, который проигрывает новые двухдюймовые диски, и электрические гнезда в крыше, которые позволяют соединить все, что ты хочешь, с аккумуляторной батареей.
- Бак, но ты истратил все, что было на карте, которую тебе выдали в "Глобал Коммьюнити Уикли", так, словно живешь один. Какую максимальную сумму ты можешь с нее снять?
- Большинство подобных карт по замыслу Карпатиу имеют лимит в четверть миллиона долларов, - объяснил Бак. - Но у тех из нас, кто стоит выше других, в карту встроен секретный код, снимающий все ограничения.
- В буквальном смысле?
- Ты не обратила внимания на глаза менеджера, который по телефону проверял ее подлинность?
- Все, что я видела, - сказала Хлоя, - это улыбки и заключенную сделку.
- Это твои проблемы.
- Но разве обладатель такой карты не должен отчитываться за такие приобретения, как это?
- Я сообщу непосредственно Карпатиу. Может быть, он захочет узнать, зачем я купил "Рейндж Ровер". Но мне, без всякого сомнения, будет несложно объяснить, что нам, лишившись собственного дома и автомобиля, необходимо иметь возможность добираться, куда бы ни потребовалось.
Бака скоро снова начал бесить транспортный поток. В этот раз он съехал с автострады и повел автомобиль через канавы, овраги, по парковым тропинкам, аллеям и дворам. Поездка была безопасной и гладкой. Казалось, машина просто создана для такой езды.
- Смотри, что еще есть у нашей малютки, - сказал Бак. - Ты можешь переключать автоматическую и механическую коробку передач.
Хлоя наклонилась, чтобы посмотреть на переключатель скоростей.
- Что ты делаешь с этой штукой, когда включаешь автоматическую коробку?
- Забудь об этом, - сказал Бак. - Ты когда-нибудь ездила не на автомате?
- У одного моего друга в колледже был маленький спортивный автомобиль с механической коробкой, - сказала Хлоя. - Мне она нравилась.
- Хочешь повести машину?
- Не при тебе и не сейчас. Давай сперва доедем до церкви.
* * *
- Еще что-нибудь мне нужно знать о том, что нас ждет в Далласе? спросил Рейфорд Фернандеса.
- Вам придется доставить обратно в Ирак множество особо важных персон, - сказал Фернандес. - Но это для вас не ново, не так ли?
- Боюсь, что для меня это уже потеряло свою привлекательность.
- Если честно, то я завидую вам.
Рейфорд от удивления потерял дар речи. Он сам был одним из тех людей, которых Брюс Барнс называл страдающими святыми, верующий в Христа в наиболее страшные минуты человеческой истории, а служащий против своей собственной воли самому Антихристу. Он, безусловно, подвергал риску не только себя, но и жену, дочь и ее мужа. И все же ему завидовали.
- Не завидуйте мне, капитан Фернандес. Что бы вы ни делали, не завидуйте мне.
* * *
По доро
* * *
По дороге в церковь Бак видел дворы, полные народа. Люди смотрели в небо, слушали радио и телевидение, звуки которых доносились из квартир. Бак был удивлен, когда увидел один-единственный автомобиль, припаркованный рядом с Церковью новой надежды. Он принадлежал Лоретте, ассистентке Брюса.
- Я не ожидала такого, - сказала Хлоя.
- И я, - сказал Бак.
Войдя в церковь, они увидели Лоретту, семидесятилетнюю женщину, неподвижно сидящую у телевизора. Она не отрывала взгляда от телевизионного экрана. Два скатанных бумажных шарика лежали у нее на коленях, третий она мяла в своих костлявых пальцах. Очки для чтения она сдвинула на кончик носа и смотрела телевизор поверх них. Казалось, она не взглянула в сторону Бака и Хлои, когда те вошли, но вскоре стало ясно, что она знала об их присутствии. Бак услышал, как изнутри офиса доносится звук работающего принтера, который печатает страницу за страницей.
В свое время Лоретта была интересной южанкой. Сейчас, сопящая, с воспаленными глазами, она сидела, комкая пальцами бумагу так, словно создавала произведение искусства. Бак взглянул на экран, чтобы увидеть снятую с вертолета картину разбомбленного госпиталя Северо-Западной Общины.
- Звонят люди, - сказала Лоретта. - Я не знаю, что им отвечать. Его нет в живых, не так ли? Пастора Брюса, я имею в виду. Он же не может после всего этого находиться в живых, да? Вы видели его?
- Мы его не видели, - мягко сказало Хлоя, опускаясь на колени рядом со старой женщиной. - Но его видел мой отец.
Лоретта быстро повернулась и пристально посмотрела на нее.
- Мистер Стил его видел? И с ним все в порядке? Хлоя покачала головой.
- Простите, мэм, нет. Брюса больше нет. Лоретта опустила подбородок на грудь. Слезы наполнили ее глаза и полились по очкам. Она хрипела.
- Выключите это, пожалуйста. Я как раз молилась о том, чтобы хоть мельком увидеть пастора Брюса. Но если он под одной из этих простыней, то я не хочу этого видеть.
Бак выключил телевизор, а Хлоя обняла женщину. Лоретта не выдержала и всхлипнула.
- Вы знаете, что этот молодой человек был для меня семьей.
- Да, - ответила Хлоя, которая тоже начала плакать. - Для нас он тоже был семьей.
Лоретта откинула голову назад, чтобы посмотреть на Хлою.
- Он был моей единственной семьей. Вы же знаете мою историю?
- Да, мэм.
- Вы знаете, что я потеряла всех своих близких.
- Да, мэм.
- Поймите, всех. Я потеряла всех своих родственников. Больше ста человек. У меня была одна из самых набожных, духовных семей, из какой только может происходить девушка. Все ожидали, что я стану опорой этой Церкви. Я была активной во всем, была предназначена для Церкви, но никогда по-настоящему не знала Бога.
Хлоя держала ее в объятиях и плакала вместе с ней.
- Этот молодой человек научил меня всему, - продолжила Лоретта свой рассказ. - За два года я научилась у него большему, чем за шестьдесят лет в воскресной школе и Церкви. Я не виню никого, кроме себя самой. Духовно я была глуха и слепа. Мой отец умер еще раньше, но потом я потеряла маму, шестерых моих братьев и сестер, всех их детей, а также мужей и жен их детей. Я лишилась своих собственных детей и внуков. Всех. Если бы кто-нибудь составил список людей в этой Церкви, которые, скорее всего, попали бы на небеса после своей смерти, то я оказалась бы в самом верху этого списка, вместе с пастором.
Баку, так же, как Лоретте и Хлое, было очень тяжело. Ему еще предстояло скорбеть в свой срок, но сейчас он не хотел слишком глубоко задумываться о произошедшей трагедии.
- Мэм, что вы делаете в офисе? - спросил он. Лоретта откашлялась.
- Занимаюсь бумагами Брюса, - совладала она с собой.
- Что за бумаги?
- Когда он вернулся из своей миссионерской поездки по Индонезии, у него было что-то вроде вируса.