НОЧЬ СТРАННОЙ ПТИЦЫ
В Ночь Странной Птицы в Сиддертоне (и ближе) многие жители видели сияние над Сиддерфордской пустошью. Но в Сиддерфорде его не видел никто,
так как сиддерфордцы по большей части уже легли спать.
Весь день то и дело поднимался ветер, так что жаворонки в поле сбивчиво щебетали низко над землей, а когда решались подняться, их носило по
ветру, как листья. Солнце зашло в кровавой сумятице туч, а месяц так сквозь них и не пробился. Сияние, говорят, было золотое, как зажегшийся в
небе луч, и оно не лежало ровным отсветом - его повсюду прорезали зигзаги огненных вспышек, точно взмахи сабель. Оно возникло на одно мгновение,
и темная ночь после него осталась, как была, такой же темной. "Природа" поместила о нем ряд писем и одну безыскусную зарисовку, которая никому
не показалась похожей. (Вы можете ее увидеть, эту непохожую зарисовку сияния, на странице 42-й в томе CCIX указанного издания.).
В Сиддерфорде сияния не видел никто, но Энни, жене рыбака Дергана, не спалось в ту ночь, и она видела его отсвет - мерцающий золотой
язычок, заплясавший на стене.
Она же была одной из тех, кто слышал звук. Кроме нее, слышал звук придурковатый Дерган Недоумок и мать непутевой Эмори. Они рассказывали,
что прозвучало так, как будто запели дети или задрожали струны арфы, - внезапное гудение, какое иногда сам собою издает орган. Началось и тут же
оборвалось, точно открыли и закрыли дверь, и ни до, ни после они ничего не слышали, кроме завывания ночного ветра над полем да рева в пещерах
под Сиддерфордской скалой. Мать Эмори сказала, что ей, когда она услышала, захотелось плакать, а Недоумок только печалился, что не слышит их
больше.
Вот и все, что вам могут рассказать о сиянии над Сиддерфордской пустошью и о якобы сопровождавшей его музыке. Действительно ли они как-то
связаны со Странной Птицей, о которой пойдет рассказ, я не берусь судить.
А ради чего я привожу здесь эти сведения, станет ясней из дальнейшего.
ПОЯВЛЕНИЕ СТРАННОЙ ПТИЦЫ
Сэнди Брайт шел домой от Спиннера и нес свиной окорок, полученный им в обмен на стенные часы. Сияния он никакого не видел, зато и слышал и
видел Странную Птицу. Ему вдруг послышалось вроде бы хлопанье крыльев и чей-то стон - женский как будто; а так как человек он нервный и был как
есть один на дороге, он испугался и, оглянувшись (в холодном поту!), увидел что-то большое и черное в тусклой темноте кедровника на склоне
холма. Оно неслось, казалось, прямо на него, и, бросив свой окорок, он опрометью кинулся бежать, но тут же споткнулся и упал.
Напрасно старался он - в таком он был смятении духа - вспомнить начальные слова молитвы господней. А Странная Птица кружила над ним -
большая, больше его самого, с широченным разворотом крыльев и, как ему представилось, черная. Он завопил и уже подумал, что тут ему и конец. Но
птица пронеслась мимо вниз понад склоном холма и, взмыв над церковным домом, скрылась в тумане на долине ближе к Сиддерфорду.
А Сэнди Брайт все лежал ничком и глядел в темноту вслед этой Странной Птице. Наконец приподнялся и, встав на колени, возблагодарил
милосердное небо, отвратившее от него неминучую гибель, а сам поводил глазами вниз по склону холма. Сошел он вниз и, вступив уже в деревню, все
разговаривал сам с собой и каялся вслух в своих грехах, чтобы Странная Птица не вернулась.
Кто его слышал, думали все, что он пьян.
Но с этой ночи он стал другим человеком: бросил пить и перестал обманывать казну, продавая без
патента серебряные побрякушки. А окорок так и остался лежать на склоне холма, пока его наутро не подобрал хозяин кредитной лавки в Порт-Бердоке.
Следующим видел Странную Птицу конторщик нотариуса из Айпинг-Хенгера, вздумавший перед утренним завтраком подняться на холм, чтобы
поглядеть на солнечный восход. Тучи за ночь разогнало ветром, и только несколько легких облаков таяло в ясном небе. Сперва ему почудилось, что
он видит орла.
Птица была где-то около зенита, в невообразимой дали, - просто светлое пятнышко над розовыми перистыми облаками, - и казалось, она
трепетала и билась о небо, как пленная ласточка об оконное стекло. Потом она опустилась в тень земли, проскользнула по длинной дуге к Порт-
Бердоку, сделала круг над Хенгером и исчезла за рощами Сиддермортон-парка. Она показалась очень большой - больше, чем в рост человека. Перед тем
как ей скрыться, свет восходящего солнца хлестнул через гребень холмов и задел ее крылья - и они вспыхнули ярко, как огонь, а цветом, как
драгоценные камни.
Так она и пронеслась, а конторщик стоял и смотрел, разинув рот.
Какой-то батрак, направляясь в поле, проходил под каменной стеной Сиддермортон-парка и увидел, как Странная Птица промелькнула на миг над
его головой и скрылась в одном из туманных просветов между буками. Цвета крыльев он не разглядел и только мог засвидетельствовать, что ноги
птицы, голенастые длинные ноги, были розовы и голы - точно нагое тело, а туловище белое в крапинку. Она стрелой прорезала воздух и исчезла.
Таковы сообщения о Странной Птице первых трех очевидцев.
Однако в наши дни не может человек струхнуть перед дьяволом и собственными своими грехами или увидеть при свете зари радужные крылья - и
после ничего об этом не рассказывать. Молодой конторщик нотариуса рассказал за завтраком о чуде сестре и матери, а после, когда шел на свою
службу в Порт-Бердок, говорил о нем в дороге с хэммерпондским кузнецом и все утро, забросив переписку дел, судачил с другими конторщиками. А
Сэнди Брайт пошел обсудить случившеесясмистеромДжекилем, проповедником-примитивистом <примитивизм - одно из разветвлений баптизма>, пахарь же
рассказал старому Хью, а позже еще и викарию <викарием в Англии именуется обычно приходский священник, получающий содержание от светского
землевладельца> Сиддермортонского прихода.
- Здешний народ не склонен к фантазиям, - сказал Викарий. - Хотел бы я знать, что в этом рассказе правда? Если отбросить, что крылья
показались ему коричневыми, можно бы подумать, что это был фламинго.
ОХОТА НА СТРАННУЮ ПТИЦУ
Викарий Сиддермортонского прихода (что в девяти милях по птичьему полету в глубь страны от Сиддермута) был орнитологом. Холостой человек
его положения почти неизбежно должен пристраститься к тому или другому занятию этого рода - ботанике, собиранию древностей, фольклору. Он
увлекался еще и геометрией и от случая к случаю предлагал "Педагогическому вестнику" какую-нибудь неразрешимую задачу, но его коньком была
орнитология. Он уже добавил двух залетных гостей к списку редких для Британии птиц. Имя его не раз появлялось на страницах "Зоолога" (хотя
сейчас, боюсь, оно уже забыто, жизнь так быстро шагает вперед!). Назавтра после появления Странной Птицы к нему один за другим пришли двое и в
подкрепление рассказа батрака - хотя прямой связи тут и не было - поведали о сиянии над Сиддерфордской пустошью.