Кьюлаэра взревел, вцепился в обруч обеими руками и рванул. Мышцы на руках вздулись, лицо покраснело, но железо не поддалось.
- Тебе не сорвать его, и не пытайся, - объяснил ему Миротворец, поскольку он держится магией, а не одной только силой железа. Это ошейник раба, и ты вправду раб! Теперь вставай и собирай свой мешок!
- Я не раб! - взревел Кьюлаэра. - Тем более не твой!
- О нет, ты раб, такой, каким и хотел сделать гномов! Миротворец сильно ткнул Кьюлаэру в бок. Верзила взвыл, но тут же умолк, прижав рукой больное место, а Миротворец шлепнул его своим посохом пониже спины.
Кьюлаэра скрежетал зубами, его вопль превратился в бульканье, а Луа громко, протестующе закричала. Китишейн поддержала ее:
- Не надо так мучить его, Миротворец!
- Если он считает, что имеет право мучить других, то не должен отрицать, что я имею право мучить его!
- Ну, - заметил Йокот, - если он поймет, что вы не правы, мучая его, то он должен понять, что и с его стороны было нехорошо мучить нас.
- Никогда! - рявкнул Кьюлаэра, и Миротворец размахнулся, намереваясь нанести Кьюлаэре удар по голове, но Кьюлаэра шустро, как скорпион, избежал удара, качнулся назад и с мстительным криком схватил старика за запястье.
Миротворец стукнул его ногой в живот.
Крик Кьюлаэры стал сдавленным, он изогнулся от боли. Миротворец отошел назад и довольно сказал:
- Да, трудновато что-то сделать, когда задыхаешься, а? Ладно, я немного подожду.
Луа заговорила, но Миротворец махнул на нее рукой, велев молчать, а Китишейн понимающе положила руку на ее плечо. Она чувствовала, что ей не стоило бы смотреть на столь жестокую сцену, но ею владело нездоровое любопытство - она мстительно радовалась, наблюдая, как мучают мучителя.
Йокот никаких сомнений явно не испытывал, он не отводил глаз от мучительного зрелища.
Кьюлаэра сделал долгий, неровный вдох, а Миротворец ткнул концом посоха ему в живот. Кьюлаэра завыл и стал кататься по земле от боли, глядя на своего врага с ненавистью, но Миротворец не отходил от него ни на пядь и в любой момент был готов ударить вновь. Кьюлаэра поднял голову, выпрямился, выставил руки, чтобы защититься, но Миротворец отбил их в сторону взмахом посоха и принялся отвешивать Кьюлаэре пощечины. Кьюлаэра замахнулся, но Миротворец схватил его руку, обошел со стороны и вывернул руку за спину. Верзила заорал от боли, но стиснул зубы. На лбу у него выступил пот.
- Пойми, - скрипучим голосом сказал Миротворец, - выбор прост слушаться меня или мучиться в моих руках, пока наконец не умрешь.
- Я убью тебя за это, - выдавил Кьюлаэра.
- Возьми свои слова обратно. - Миротворец снова вывернул ему руку, и Кьюлаэра заревел от муки. Луа поморщилась. Миротворец продолжать поучать Кьюлаэру:
- Ты сильнее и подвижнее меня, но ты неловок, ты полный невежа, когда речь заходит о драке. Нет, даже не так: ты полный невежа во всем, иначе бы ты понимал, что гадко избивать и порабощать тех, кто слабее тебя! Но теперь ты многому научишься, потому что я буду тебя учить, иначе ты умрешь от моих истязаний!
- Все так делают, - процедил Кьюлаэра сквозь зубы. - Что в этом плохого?
- Много чего, и, если б ты не упорствовал в своем невежестве, ты бы тоже это знал! Но пока хватит с тебя и одного правила: не важно, насколько ты силен, всегда найдется кто-нибудь еще сильнее! Так что если ты имеешь право порабощать тех, кто слабее тебя, то и другие имеют право порабощать тебя, и сейчас этот другой - я! Бери свой мешок!
Он вывернул Кьюлаэре руку еще разок и отшвырнул верзилу в сторону. Кьюлаэра споткнулся, но не упал, развернулся, широко расставил ноги, сгорбил плечи, поднял руки.
Миротворец смотрел на него с откровенной злобой; его презрение, брезгливость и даже ненависть ко всему, что представлял собой Кьюлаэра, устрашили даже самого головореза. Он замер, его глаза остекленели, во взгляде появилась неуверенность.
Миротворец высоко занес посох и наставил его конец на Кьюлаэру.
Пренебрежительно хмыкнув, Кьюлаэра отвернулся и поднял мешок.
Луа испустила вздох облегчения, а у Йокота при виде этой победы перехватило дух.
- И второй тоже!
Посох ткнул в темный предмет, лежавший на краю опушки, и снова взметнулся для удара. Кьюлаэра с ненавистью зыркнул на Миротворца, подошел, приподнял мешок и замер от удивления.
- Подними его, - строго проговорил Миротворец, - или ты не так силен, как я, старик? Я пятьдесят миль прошел с этой ношей! Ну неужели ты так слаб?
- Что в мешке? - зарычал Кьюлаэра.
- Кузнечные инструменты. Радуйся, что не наковальня! Теперь забрасывай его за спину, иначе твои плечи почувствуют кое-что потяжелее!
Красный от стыда, Кьюлаэра поднял мешок и просунул руки в лямки. Миротворец медленно кивнул и опустил посох. Потом он повернулся к остальным сказал:
- Теперь уходите. Вы сделали свое дело, вы были свидетелями его позора, а стало быть, отомщены или совершили правосудие. - Он кивнул Луа. Иди, куда пожелаешь, ты свободна.
- А этот несчастный человек? - Глаза Луа наполнились слезами. - Как могу я оставить его, когда он так унижен?
- Шевеля ногами! - закричал Йокот. - Луа! Он порол тебя, он избивал тебя, он унижал тебя!
- Да, - сказала она, заливаясь слезами, - и поэтому я понимаю, каково ему. Я не могу покинуть его сейчас!
- Ты слишком добрая, - с отвращением произнес Йокот, но Миротворец возразил:
- Нельзя быть слишком добрым. А Китишейн подхватила:
- Это не доброта, Луа, а потакание злу - быть преданной человеку, который тебя обижал и снова обидит, если сможет, - это не правильно!
- Неужели ты до сих пор влюблена в него? - выпалил Йокот. - Влюблена после всего того, что он с тобой сделал, после того, что у тебя на глазах он делал со мной? Луа пристыженно понурилась.
- Нет, в этом нет ничего хорошего, - твердо сказал Миротворец. - Хотя со временем.., кто знает... Я не стану гнать тебя, девица-гном, если ты не хочешь уйти. - Он повернулся к Йокоту. - А ты, гном?
Йокот не сводил с Луа взгляда, наполненного яростью и обидой, потом с отвращением отвернулся.
- О, я такой же глупый, как она, - успел привязаться к той, что меня не любит, и страдаю от этого! Но в любом случае я пойду туда, куда пойдет она, старик! Я пойду с вами!
- Ой, Йокот! - Луа потянулась к нему, но он отвернулся. Лицо его было сердито.
Миротворец обратил свой взор к Китишейн:
- А ты, девица? Ты не уйдешь по своей воле?
- Я лучше по своей воле пойду с тобой, - медленно проговорила Китишейн, - если возьмешь и если научишь меня драться, как ты.
Миротворец несколько минут не отрываясь смотрел на нее, а потом сказал:
- Могу научить, но могу и не учить. Зачем тебе это?
- Зачем! - Китишейн возмущенно посмотрела на него. - Тогда мне никогда больше не придется бояться всяких головорезов! Зачем мне еще это нужно?
- Причин может быть множество, - ответил ей Миротворец, - но эта лучше других, хотя и не самая лучшая. Что ж, ты можешь пойти с нами, но я не обещаю, что буду учить тебя драться. Пошли же! - Он повернулся. - Ну, шагай!
Взлетел посох. Кьюлаэра вскрикнул и поплелся к лесу, Миротворец - за ним. Китишейн и двум гномам пришлось поторопиться, чтобы не отстать.
Они шли весь день. Сначала Кьюлаэра часто оглядывался, но всякий раз ловил на себе взгляд Миротворца, и всякий раз удар посоха гнал его вперед. Наконец в середине дня он бросил мешки и хотел ударить Миротворца, но тот был к этому готов. Будучи медлительнее Кьюлаэры, он, правда, получил еще несколько синяков, но на каждый удар отвечал верзиле тремя, пока в конце концов Кьюлаэра не сдался, не подобрал мешок и не поплелся вперед - живое воплощение отчаяния.