Всю ее мебель составляли жесткая кровать и умывальный столик с небольшой лоханью и кувшином, полным воды. Там было очень чисто, целебные травы, связанные в пучки и подвешенные к потолку, издавали приятный аромат, кровать была застлана белоснежным домотканым бельем.
Розанна устало присела на жесткое ложе. Через несколько минут раздался звон колокола, призывавшего монахов к вечерне, и брат Бэн, постучавшись, внес в комнату поднос со свежевыпеченным хлебом, маслом и миской творога. Поставив поднос на умывальный столик, монах ласково улыбнулся ей и сказал:
— А вашему брату мы отвели соседнюю келью. Да вот и он сам! — брат Бэн удалился, и в келью вошел Брайан.
Розанна извиняющимся тоном проговорила:
— Как жаль, что из-за меня вам пришлось остаться здесь на ночь, но лошади пасутся на дальнем пастбище и, как объяснил мне настоятель, пригнать их сюда сейчас было бы слишком сложно. Надеюсь, Джеффри не рассердился на меня.
Сэр Брайан подошел к ней и с улыбкой проговорил:
— Розанна, я вернулся сюда один.
— А где же он? — удивилась Розанна.
— В Мидделхеме мы встретили Нортумберленда, и Джеффри отправился на юг вместе с ним.
— Вот негодник! — рассердилась Розанна. — Он обиделся на меня за то, что я решила отстранить его от переговоров о покупке лошадей.
— Нет, любовь моя, он сделал это для того, чтобы мы могли побыть вдвоем, — и сэр Брайан поднес ее руку к губам и почтительно поцеловал. Затем он обвил ее талию своей изящной рукой и поцеловал в губы. Розанна не противилась ему.
Когда их поцелуй закончился, Розанна, слегка отстранившись от Брайана, взглянула на него с оттенком сожаления. Его ласка оставил а ее равнодушной. Теперь, после того как она познала истинную страсть в объятиях настоящего мужчины, близость Брайана не волновала ее. Она поняла также, что если бы Брайан любил ее по-настоящему, он ни за что не уступил бы ее Рэвенсперу. А ведь все то время, пока длился их недолгий роман, попытки избавиться от барона предпринимала лишь она одна. Брайан же просто не препятствовал ей в этом.
При воспоминании о Рэвенспере губы ее тронула улыбка, которую Брайан отнес на свой счет и, осмелев, подтолкнул ее к кровати. Его горячие губы приникли к ложбинке между ее грудей, его тонкие руки скользнули вдоль ее бедер. Розанна нисколько не растерялась. Ей не хотелось обижать доброго, простодушного юношу, и, с легкой грустью взглянув на золотистые кудри, покрывавшие его голову, она отступила в сторону и спокойно произнесла:
— Брайан, что же ты себе позволяешь? Опомнись! Или ты забыл, где мы находимся? — И взглядом она указала ему на распятие, висевшее над кроватью. Юноша смутился. — Мы поговорим завтра, а сейчас — доброй ночи, Брайан. — Он покорно удалился, и Розанна облегченно вздохнула.
На рассвете Розанна в сопровождении двух монахов направилась к дальнему пастбищу, где паслись белые лошади. Братья цистерцианцы умело согнали лошадей в гурт и пригнали их во двор аббатства, где Розанна долго и тщательно выбирала двух самых лучших.
Она полагала, что за каждую кобылу с нее спросят по двести пятьдесят фунтов, и не поверила своим ушам, когда услыхала цифру в сто пятьдесят. Тогда, недолго думая, она отобрала еще одну кобылу, вынула из кожаного кошеля четыреста пятьдесят фунтов и, сияя от счастья, направилась в конюшни. Она и помыслить не могла о такой удаче: ей удалось купить не двух, а трех замечательно красивых кобыл и к тому же у нее осталось целых пятьдесят фунтов!
Навстречу ей вышел сэр Брайан, который вел в поводу своего коня.
— Поздравь меня с удачей, — воскликнула она и повела его полюбоваться своим приобретением.
Роджер, Тристан и двадцать воинов покинули Мидделхем на рассвете.
Стоило воротам замка закрыться за ними, как Роджер сказал брату:
— Надеюсь, ты понимаешь, что сведения, добытые нами сегодня ночью, бесценны. Немедленно скачи к Эдварду в Йорк и предупреди его о грозящей опасности. Хорошо бы его величество был уже на пути в Вестминстер. Тогда ему удалось бы избежать сетей, раскинутых противниками. Но если он все еще в Йорке, ты должен убедить его уехать оттуда немедленно: здесь, на севере, у Эдуарда слишком много врагов — Нортумберленд, Стенли, Перси, — всех их водой не разольешь с Уориком. А остальные, вроде Сомерсета и нашего с тобой сюзерена, графа Линкольна, с радостью примкнут к ним, когда убедятся, что сила на их стороне. Когда доедем до развилки, ты свернешь к югу. Возьми с собой дюжину всадников. Господь тебе в помощь!
Роджер на всем скаку несся назад в Рэвенсворт, моля Бога о том, чтобы к его приезду Розанна оказалась дома.
17
Двумя часами позже Розанна гордо въехала в ворота Рэвенсворта верхом на Зевсе, за которым следовали три купленные в аббатстве кобылы. Кавалькаду замыкал сэр Брайан. К немалому изумлению Розанны, Рэвенспер успел уже вернуться домой и находился в прескверном расположении духа.
— Где вы были, черт побери?! — набросился он на нее. Уязвленная тем, что он посмел обратиться к ней таким тоном в присутствии посторонних — двор был полон рыцарей, воинов и оруженосцев, — она надменно произнесла:
— Как вы осмеливаетесь задавать мне подобные вопросы?
— Похоже, миледи, вы успели позабыть, что я — ваш законный супруг, а посему имею право задавать вам любые вопросы. — С этими словами Роджер метнул гневный взгляд на зардевшегося сэра Брайана.
Чувствуя, что на сей раз Роджер разозлен не на шутку, Розанна поспешно произнесла:
— Мой брат Джеффри проводил меня в аббатство Жерво, где я купила вот этих кобыл.
— Вашему брату, мадам, крупно повезло, что он не попался мне на глаза. Окажись он здесь сейчас, я бы разделался с ним за милую душу. Впредь я запрещаю вам отправляться куда-либо в его обществе.
— Запрещаете? — надменно переспросила она, сузив глаза. — Вы не смеете, милорд! — Она пришпорила Зевса и умчалась в сторону конюшен. Роджер взглянул на сэра Брайана и отрывисто приказал воинам, к этому моменту окружившим господина:
— Взять его под стражу! И держать под надежным запором в подземелье замка!
Появление трех белоснежных кобылиц произвело в конюшнях настоящую сенсацию. Старый Доббин, приняв их поводья из рук Розанны, хихикнул:
— Ваш араб, небось, подумает, что у него день рождения.
Том и Кеннет одобрительно похлопывали кобылиц по стройным шеям.
— Поздравляем вас с замечательной покупкой, миледи, — почтительно произнес Том.
— Что ж, хорошо хоть вы оценили подарок, который я сделала своему дорогому супругу, — с горечью произнесла Розанна. Она расседлала Зевса, наспех почистила его и, потрепав по шее, засыпала ему в кормушку щедрую порцию овса.
Лишь после этого она с тяжелым сердцем направилась к замку. Роджер ждал ее в коридоре.
— Я хотел бы поговорить с вами, — отрывисто бросил он.
— Мне нужно принять ванну, — холодно ответила она.
— Ванна может подождать, черт возьми! Мне нужно поговорить с вами сию минуту, Розанна.
Он чуть ли не силком затащил ее в свою комнату, но, едва переступив порог, Розанна повернулась к нему и, подбоченившись, выкрикнула:
— Ах вот, милорд, для чего вам нужна была жена — чтобы срывать на ней свое плохое настроение! Ведь вы не ведете себя так грубо и бесцеремонно даже со слугами!
Прислонившись спиной к двери, он скрестил руки на груди и, помолчав, спокойно произнес:
— Розанна, мне было очень тяжело, вернувшись домой, не застать вас здесь, и я не желаю, чтобы подобное повторялось впредь.