У двери конюшни топтался какой-то солдат, пристально разглядывавший Аделину. Незнакомец вытащил из складок туники флейту и принялся играть.
— Уходите, — сказал Тэлброк, — и больше сюда не возвращайтесь. Здесь не место для юных леди.
И вновь Аделине показалось, что Симон хочет прикоснуться к ней, может быть, подвести к лошади и подсадить. Но он этого не сделал. Тэлброк направился к старому замку и исчез за узкой дверью, ни разу не оглянувшись.
Аделина подошла к своей кобыле.
Солдат с флейтой прекратил наигрывать протяжную мелодию и помог Аделине сесть в седло.
Между тем Хауэлл уже подвел лошадей к воротам крепости. Аделина ждала у конюшни, пока Хауэлл с двумя жеребцами в поводу выедет за ворота. Она вздрогнула, когда солдат с флейтой взялся за поводья ее кобылы.
— Я посланник, — произнес он. Аделина побледнела как смерть.
— Ты человек Тэлброка?
— Я здесь с гарнизоном. Не так давно я служил у Лонгчемпа. Он все еще мне доверяет.
Хауэлл притормозил за воротами, оглянулся, неодобрительно нахмурившись. Преодолевая страх, сковавший тело, Аделина подняла руку и махнула Хауэллу, чтобы он ее не ждал.
Солдат наблюдал за тем, как Хауэлл повернул налево, к спуску с холма.
— Если у тебя есть сообщение для Лонгчемпа, можешь передать его мне. Пошли за Люком, если понадобится.
— Ты шпион Лонгчемпа? — Аделина не могла скрыть своего изумления. — Зачем же ему понадобилась еще и я?
Люк обошел ее лошадь с другой стороны и принялся проверять крепление седла. Для постороннего наблюдателя Люк был просто любезным кавалером, оказывающим мелкие знаки внимания дочери Кардока.
— Лонгчемп никогда ничего никому не объясняет, а я не спрашиваю.
Тонкие губы Люка растянулись в усмешке.
— Вы можете попасть туда, куда я не могу. Имейте в виду, леди, вы должны сделать все возможное, чтобы выполнить приказ нашего хозяина.
Он отпустил поводья.
— Терпение не входит в число добродетелей канцлера, очень скоро он потребует от вас сообщений.
Аделина покачала головой:
— Мне пока не о чем ему сообщить.
Лонгчемпу едва ли интересен тот факт, что Тэлброк спит отдельно от своих солдат. Как едва ли ему будет интересно то, как смотрит Симон Тэлброк на шпионку Лонгчемпа, чего больше в его взгляде: нежности или желания, и уж совсем не важно канцлеру, как этот взгляд действует на нее, Аделину.
— И не вздумай Лонгчемпа дурачить. За нерадивость тебе придется дорого заплатить. Епископ сурово карает отступников. Хорошо еще, если ты умрешь без мучений.
— У вас что-то случилось? — Симон вышел из двери старого замка и направился к Аделине.
Человек по имени Люк отошел в сторону.
— Нет, все в порядке, — сказала она и выехала за ворота. Оглянувшись, Аделина увидела, что Симон Тэлброк смотрит ей вслед. Посланник по имени Люк таинственным образом испарился.
Глава 5
Аделина возвращалась назад, в имение Кардока, очень медленно, предоставив лошади самой выбирать безопасный путь вниз с крутого холма. У его подножия Аделина свернула с разбитой дороги на узкую тропу между полями, ведущую к маленькому озерцу внизу. Опустив поводья, девушка дала лошадке пощипать прихваченную морозцем траву на берегу.
Возвращаться не хотелось — в лучшем случае ей сделают выговор, в худшем — постараются ускорить отъезд. Отец, должно быть, давно уже обнаружил, что утро она провела не за ткацким станком.
Ребенком Аделина усвоила, что, как дочь Кардока, она не должна ни на минуту пропадать из виду. Без серьезной к тому причины она не должна выходить за частокол. Аделина повиновалась воле родителей и выжила — лишь для того, чтобы потом потерять все: и дом, и родных, и родину.
Девочка, никогда не покидавшая долину, оказалась выброшенной во враждебный мир, где некому было ей объяснить правила игры, в которую играли с ее отцом Плантагенеты, и где науку выживания ей пришлось заново постигать своим еще полудетским умом.
Обнаружив отсутствие дочери, Кардок, верно, рассвирепел. Можно было лишь догадываться о том, до какого накала разгорелась его ярость, когда он узнал, что Аделина добралась до пещеры Тэлброка. Аделина зябко поежилась. Отец уже и так решил отослать ее прочь, путешествие до форта и обратно уже ничего не изменит.
Послезавтра ее вновь выдворят из собственного дома. Во второй раз. Больше она не увидит Симона Тэлброка, и Лонгчемп найдет кого-нибудь еще, чтобы следить за темноволосым рыцарем и выпытывать его тайны. Когда она вернется, если вернется, Тэлброка скорее всего уже не будет в живых. Возможно, ненависть Лонгчемпа к Тэлброку на самом деле куда сильнее, чем ей показалось вначале. Он отправил двух шпионов, чтобы доносили о нем, и, вне сомнения, вынашивал план уничтожения изгнанника.
Глупо скорбеть о судьбе человека, которого она увидела накануне и с которым больше никогда не встретится. У Лонгчемпа хватает врагов во всей необъятной империи Плантагенетов, Тзлброк был не одинок в своем несчастье. Отец ее мог стать вторым на очереди в списке неблагонадежных. Вторым, кому епископ Или принесет бесчестье и проклятие. Когда Британией и Нормандией правит такой, как Лонгчемп, ни один из его подданных не может быть спокоен за свою честь и жизнь. Аделина глубоко вздохнула и подставила лицо солнцу.
Над озером описывал круги небольшой ястреб. Сильный хищник парил с неторопливой уверенной грацией. Аделина отпустила поводья и внимательным взглядом окинула долину, частокол вокруг дома, холмы, окружавшие дом и поля. Если отец не изменит решения, она, возможно, даже не успеет навестить полузабытые любимые места своего детства. Ястреб, летящий высоко над головой Аделины, видел в тот день в долине Кардока больше, чем увидит Аделина в грядущие годы.
Поля оказались просторнее, чем помнилось Аделине. Стерню сожгли, и они чернели от маленького озерца до вершин холмов. Выше по крутым склонам на лужайках паслись овцы; по берегам трех речушек, кативших свои воды вниз, к озеру, темнел лес, прорезая пастбища.
Аделина взяла поводья и повернула кобылу к дому. Рядом с частоколом, между часовней и стеной, приютился практически не тронутый заморозками лекарственный огород. Там были растения на все случаи жизни. Если женщина постигнет ремесло, она может вылечить любую болезнь или вызвать недуг. Аделина соскочила с лошади и подошла к грядкам, гадая, какое из растений может заставить молодую здоровую женщину слечь с лихорадкой на денек, чтобы никто не посмел отправить ее, больную, в путешествие.
— До сих пор нам везло с погодой, мороз не досаждал.
Майда завела вьючную лошадь за ограду и сейчас, одетая в платье из отличной темной шерсти, стояла в дальнем углу огорода и улыбалась.
Аделина улыбнулась в ответ.
— Куда вы направляетесь? — спросила девушка.
— В хижину пастухов на холме. Переметные сумки были туго набиты.
— А разве пастухи не спускаются вниз, чтобы зимовать поближе к дому?
Майда пожала плечами:
— За несколько прошедших лет стада разрослись, кто-то должен зимовать на южных склонах.
Аделина взглянула на разбитую дорогу, извивавшуюся по пастбищу.
— Далеко идти?
Майда проследила за взглядом Аделины.
— Не очень, однажды ты сможешь пойти со мной.
— Через два дня я должна уехать. Отец отсылает меня к Раису на зиму.
Аделина внимательно наблюдала за Майдой. Она уловила в ее взгляде легкое сожаление, но не удивление.
— Тогда мы отправимся туда весной, когда вернешься. — Майда улыбнулась Аделине на прощание и повела лошадь мимо тронутых инеем растений к началу узкой дороги.