— Скажи им все как есть, — взмолилась Петронилла. — Останови их!
Аделина выдернула Петрониллу из постели и принялась шарить в темноте в поисках второго плаща.
— Мы задержим их, — прошептала она, — тем самым мы, возможно, спасем отцу жизнь.
Вдвоем они стащили тюфяк с деревянного основания и, загородившись им как щитом, спрятались в дальнем углу.
Дверь распахнулась. В комнату хлынули свет от факелов и шум голосов. Аделина насмерть вцепилась в наскоро сооруженное укрытие, так что когда Тэлброк перевернул грубо сколоченный помост, служивший им кроватью, Аделина упала на пол вместе с ним. Над своей головой она увидела малиновый сполох — то был занесенный меч, меч Тэлброка.
Петронилла завизжала.
Симон тихо выругался.
— Где он?
Аделина покачала головой.
Тэлброк рывком поднял ее на ноги и прислонил к стене.
— Идиотка, вы обе могли умереть. Это спальня Кардока. Ты сказала, что он здесь. Мы вошли, готовые…
Аделина вскрикнула. Тэлброк проследил за ее взглядом и понял, что все еще держит меч занесенным для удара. Он снял ладонь с ее плеча и отступил, опустив меч.
— Скажи мне, где его найти. Если он в постели или спрятался где-то рядом, чтобы защитить себя, я оставлю его в покое. Докажи мне, что он не разбойничает сегодня ночью.
Аделина отделилась от стены и, указав на меч в руке Тэлброка, сказала:
— Докажи мне, что ты говоришь правду. Я боюсь, ты убьешь его, даже если найдешь спящим в доме.
Тэлброк вложил меч в ножны и протянул руку к ее плечу.
— Вы просто стараетесь меня задержать. Я говорю правду, мадам. Скажите мне, где найти Кардока в этот час, и я оставлю вас обоих в покое.
Из смежного со спальными покоями зала доносились крики и треск.
— Скажи ему, скажи сейчас же! — завизжала Петронилла.
— Что она должна мне рассказать? Петронилла закрыла лицо руками.
— Он в доме служанок, он спит со служанками. Послышался чей-то смех. Тэлброк через плечо отдал приказ замолчать, и смех затих.
Ладонь с предплечья Аделины скользнула вниз, к запястью.
— Пошли, — сказал Тэлброк, — покажи, где ночует твой отец.
Петронилла бежала, чтобы не отстать от Тэлброка; Аделина старалась идти с ним в ногу. У двери во двор Тэлброк обхватил одной рукой Аделину за талию, приподнял и перенес через двор, чтобы ее босые ноги не коснулись грязи. Во дворе Аделина увидела людей Кардока, обезоруженных и молчаливых. Они толпились у частокола, окруженные солдатами Тэлброка.
Симон опустил Аделину на дощатый настил возле служебных построек, протянувшихся вдоль южной стены частокола, и приказал пятерым солдатам следовать за ним. Петронилла задержалась на пороге большого дома, чтобы надеть обувь.
— Это там, — крикнула Петронилла через двор, указав на последнюю из новых хижин, построенных вдоль южной стены ограждения.
Тэлброк подтолкнул Аделину к двери хижины.
— Позови его, — сказал он, — скажи ему, чего мы хотим. Скажи, что мы никому не причиним вреда, а просто убедимся, что он здесь.
Аделина ударила в дверь кулаком.
— Отец, слушай меня, поговори с Тэлброком. Скажи ему, что ты не заодно с разбойниками.
Из-за двери донесся звук, как будто что-то тяжелое тащат по полу, затем послышался взволнованный женский шепот.
— Аделина, что он с тобой сделал? — Это был голос отца.
Аделина взглянула на руку Симона, придерживавшую ее.
— Он сломал дверь, больше ничего. Он хочет тебя видеть.
— Он слышит меня, вели ему убираться. Тэлброк яростно выругался.
— Выходи, покажись. Мужчина ты или нет?
— Здесь женщины.
— Я не причиню им вреда. И тебе тоже. Покажи свое лицо, чтобы я мог убедиться, что это ты со мной разговариваешь. Я не стану никого убивать или калечить.
Клянусь!
— Ты знаешь, во что я ставлю твои клятвы, убийца безоружных священников?
Рука Тэлброка на плече Аделины не дрогнула, лишь голос зазвенел от гнева и обиды:
— Открой дверь и впусти свою дочь вместе с ее служанкой, затем выходи ко мне. Сделай то, что тебе приказано, или я перестану считать тебя мужчиной. Выйди ко мне, Кардок, встань передо мной, и я оставлю тебя в покое.
Справа от двери, в каморке без окон, послышались истерический всхлип и голоса других женщин, пытавшихся успокоить испуганную подругу. Тэлброк слышал то же, что и Аделина. Он оттащил ее к себе за спину.
— Он один и готов к бою. Поговори с отцом, если хочешь, но больше к двери не подходи.
— Оставь нас, он там, это голос моего отца. Не провоцируй его, прошу…
Ударом ноги Симон выбил дверь, глазам его, впрочем, как и взгляду Аделины, предстала странная картина. В стенах убогой хижины располагалась роскошная спальня вождя валлийского племени. Обстановка в точности повторяла ту, что была с детства знакома Аделине, — та самая кровать, тот самый резной материнский сундук, тот же тонкий летний запах сухих цветов и те же привезенные матерью из Нормандии гобелены на стенах, вытканные из шерсти цветов ярких и сочных, как те волшебные цветы, которые, как рассказывала маленькой Аделине мать, росли на лугах ее незабвенной родины.
Посреди спальни стоял ее отец, а позади него жалась бледная и растерянная Майда.
За спиной Майды, прислонясь к увешанным знакомыми гобеленами стенам, замерла служанка. Она держала за руки двух маленьких детей — сыновей Кардока. Скрыться в этой роскошной спальне было некуда. Перебравшись из дома в хижину, Кардок спрятал свою женщину и сыновей от посторонних глаз, но при этом сам загнал себя и своих близких в ловушку.
Глаза Майды почернели от страха. Неизвестно, чего она боялась больше: потерять жизнь или обнародовать свою связь. Если раньше Аделина могла лишь строить догадки о том, каковы в действительности узы, связавшие Майду и ее отца, то теперь все стало ясно как день. Кардок женился на Майде, и сыновья его от этой женщины были законными наследниками. Он скрывал свой брак от нормандцев, чтобы они не взяли его жену и сыновей в заложники. Он скрывал свой брак даже от Аделины…
Аделина встретилась взглядом с Майдой и приложила палец к губам. Майда благодарно прикрыла глаза.
Тэлброк отпустил руку Аделины и нарушил тишину.
— Я сломал дверь в твою спальню, — сказал он. — Новая дверь за мной. Завтра я пошлю гонца к Уильяму Маршаллу, чтобы сообщить о твоей непричастности к сегодняшнему набегу.
Кардок вышел из хижины, в руках он по-прежнему держал обнаженный меч.
— А что ты готов сделать для того, чтобы искупить оскорбление, нанесенное моей дочери? Вновь накормить меня пустыми обещаниями не тревожить попусту? Этот мир, Тэлброк Отцеубийца, становится мне в тягость. Смотри не перегни палку, истребитель священников. Не испытывай мое терпение! Я ведь могу плюнуть на договор с Маршаллом, и тогда ты мертвец, Тэлброк.
Симон спрятал меч в ножны.
— Не искушай меня, Кардок, не то я нарушу мир первым. И мое терпение небезгранично.
— Ты говоришь о пределах терпения? Мы знаем, Отцеубийца, как далеко ты можешь зайти. Священник в Ходмершеме выяснил это, поплатившись жизнью.
Глава 6
Аделина вернулась в спальню и рухнула на тюфяк, оставшийся на полу рядом с перевернутым на бок каркасом. Однако холоднее в комнате не стало: в зияющий дверной проем — выломанная дверь валялась там же, на полу, — щедро тек жар от горевшего в главном зале костра. Аделина слышала, как пастухи и охотники укладываются на свои тюфяки возле костровой ямы. Прошло совсем немного времени, и единственными звуками, нарушавшими тишину, стали потрескивание угольев да храп спящих. Дом снова стал тем, чем он и должен быть: убежищем и приютом для соплеменников Кардока и членов его семьи.