— Я спрошу, но сомневаюсь, что он скажет. — Аделина потянулась к сумке и отодвинула ее в сторону от Симона.
— Твой отец старый колдун. Может, что-то и есть в этих ваших сказках об умении становиться невидимым.
— Твои часовые или небрежны, или спят на посту — такое тоже возможно.
— Я предложил золото первому из тех, кто заметит твоего отца верхом на дороге в ущелье после наступления ночи, но золото так и осталось невостребованным. Должно быть, волшебная сила Кардока необычайно велика, если он не только умеет становиться невидимым сам, но и делает невидимой целую армию. Мои часовые жадны до золота!
Симон снова зевнул.
— Спи, скоро рассвет. — Он отвернулся и скинул одеяло, чтобы надеть тунику. Аделина хотела отвернуться, но не смогла. Обнаженный, он казался еще выше и мощнее. Она подняла глаза и обнаружила, что он с приятным удивлением наблюдает за ней.
— Ты не будешь спать? — спросила она.
— Я почти не сплю ночами. Пойду поговорю с часовым и вернусь. Отдыхай, Аделина. Когда твой отец придет посмотреть на тебя утром, я не хочу, чтобы у тебя был болезненный вид.
Аделина потерла глаза.
— Он не придет сюда.
— Поверь мне, поутру здесь будет целая толпа твоих соплеменников. Всем будет интересно узнать, пережила ли ты эту ночь.
Аделина снова подскочила на постели.
— Но они ведь не захотят посмотреть на простыню?
— Конечно, захотят. И я, конечно же, так просто им не дамся. Нет нужды резать себе палец, Аделина, чтобы окропить ее кровью. — Он накинул плащ и пошел к выходу. — Я не знаю, что твой отец и его люди будут искать, но я уверен, что меньше всего они ожидают увидеть девственную кровь.
Аделина побледнела. Стоя у двери, Симон обернулся и нежно улыбнулся ей:
— Не беспокойся об этом. Я никогда не спал с девственницей и надеюсь не делать этого впредь. Мы славно поладим, Аделина.
Глава 12
Шпионить за Симоном Тэлброком оказалось труднее, чем представлялось Аделине. Жена легко узнает о муже все — так ей казалось, но к концу первого дня своей замужней жизни она поняла, что сильно заблуждалась на сей счет.
Рано утром, еще до рассвета, она слышала, как Симон разговаривал с часовыми на башне — у них была пересменка. Вернувшись, он лег и заснул в считанные минуты. Вскоре после этого, когда она встала, чтобы погреться у огня, муж вскочил как ужаленный и тут же схватился за меч, лежавший возле кровати. Симон не рассердился из-за того, что его потревожили, он даже, к удивлению Аделины, извинился за то, что испугал ее, и положил меч на место. И снова мгновенно уснул.
Аделина вернулась в постель и лежала без сна, гадая, как она сможет проследить за человеком, который так легко переходит от сна к бодрствованию и наоборот. Ее мучил вопрос, каким образом организовывать встречи, чтобы передавать донесения Люку, — человек с такой быстрой реакцией, как Симон Тэлброк, не может не заметить отсутствия жены, даже если она попытается ходить на встречи ночью.
Симон почувствовал, что Аделина не спит.
— Что тебя беспокоит? Не считая головной боли, которую ты приобрела вполне заслуженно.
Со двора доносился звон оружия.
— Утренняя разминка, — пояснил Симон, — обычное дело.
Звон усилился.
— Сказать им, чтобы прекратили? — спросил Симон.
— Нет, они могут подумать…
— Что для того, чем мы могли бы здесь заниматься, требуется тишина? — Симон расхохотался. — Поверь мне, жена, им это не придет в голову.
— Они такие недотепы?
— Мои люди — хорошие воины, совсем недурные для такого дальнего форпоста. Но, Аделина, имей в виду, с правилами хорошего тона они не знакомы.
— Они опасны?
— Моей жене нечего их опасаться, но старайся держаться от них подальше — женщин они видели мало, я не разрешаю им подходить близко к девушкам, живущим в доме твоего отца. Будь осторожна! Когда меня здесь не будет, а тебе захочется покататься верхом, обращайся к Гарольду, и он подготовит твою лошадь. Не ходи сама на конюшни.
— Значит, Гарольд не такой, как другие.
— Не такой. Он из Тэлброка.
Аделина встрепенулась, Симон рассмеялся.
— От него ты узнаешь о смерти священника не больше, чем от меня. Гарольд умеет хранить тайны, как и я.
Он обнял ее, и Аделина потонула в теплом запахе чистого тела, исходящем от него.
— Вчера ты уснула до того, как я успел спросить тебя, ждешь ли ты ребенка.
— Почему ты спрашиваешь?
— Не бойся сказать правду, для меня это большого значения не имеет.
— Нет, — со вздохом призналась она, — я не жду ребенка.
Симон тоже вздохнул.
— Что-то не так?
— Если бы ты ждала ребенка, следующие несколько недель были бы… не такими трудными.
Что-то в его тоне заставило ее сердце подпрыгнуть и учащенно забиться.
— Как это?
— Мы могли бы получать удовольствие, мы оба. Действуя осторожно, разумеется, в пределах разумного.
— А из-за того, что ребенка нет, мы не можем получать удовольствие?
— Если ты должна зачать ребенка от меня, то пусть это случится с наступлением весны — тогда я буду лучше знать, что у Лонгчемпа на уме. Я не хочу, чтобы ребенок увидел свет в тот момент, когда это чудовище охотится на его мать. Юный наследник Тэлброка будет лакомым куском для любой ищейки канцлера.
— Вначале пусть они нас найдут.
— Ты даже понятия не имеешь, дорогая, каким тошнотворным может быть наш канцлер.
— Он больше напоминает животное, чем человека, — согласилась Аделина. — На стаю голодных волков я бы смотрела с большим сочувствием.
Симон замер.
— Ты видела Лонгчемпа?
— Он часто приезжает в Нормандию. Я видела его в доме леди Мод.
Раздался стук в дверь. Солдаты требовали, чтобы им дали распоряжения на день. Симон вышел к ним.
Когда Аделина в очередной раз открыла глаза, утро было уже в разгаре. Тэлброк стоял у постели совершенно одетый. Лицо его раскраснелось от холода.
— Аделина, пора вставать, твой отец и его женщина едут сюда. — Аделина приподнялась, лихорадочно оглядываясь. Симон улыбнулся и положил руку ей на плечо. — Не суетись, у тебя есть время. Они только что выехали за частокол.
Симон отвернулся, чтобы открыть ставни. Аделина тем временем натянула тунику и верхнее платье — те самые, что он снял с нее накануне.
— Тебе часовой об этом сказал? Симон с улыбкой повернул к ней лицо.
— Я был на башне, когда они выезжали.
Аделина принялась разглаживать покрывало и полог из волчьей шкуры. Впрочем, необходимости в этом практически не было — постель оставалась почти не смятой.
— Ты каждый день встаешь до рассвета, чтобы шпионить за моим отцом?
Симон рассмеялся:
— Расскажи ему, если считаешь, что его это порадует. Симон взял в руки старую седельную сумку Аделины и положил ее на покрывало.
— Так мы избегнем ненужного любопытства и возможного скандала.
Аделина одобрительно кивнула.
— Ты каждый день на рассвете наблюдаешь за домом? — повторила она свой вопрос.
— Когда тумана нет. Именно из-за твоего отца я построил башню так высоко, чтобы было видно половину всей долины.
— Ему будет приятно узнать, как сильно он тебя озадачил.
Симон широко улыбнулся:
— Тот лес, что он поставил мне сверх договора, пошел на строительство сторожевого поста. Когда-нибудь я расскажу ему об этом.
Аделина улыбнулась в ответ.
— Но не сегодня?
— Не сегодня. — Симон взял прислоненную к стене столешницу и поставил на раму. Вот и готов стол. — Если быть честным, скоро я перестану гоняться за твоим отцом по холмам. С каждым днем я все ближе подхожу к разгадке тайны.
— Да ну!
— Не сомневайся, я не отступлюсь.