Ну и пусть он считает ее злюкой! Она нарочно старалась себя распалить, чтобы злость заглушила противоречивые чувства, которые обуревали ее в присутствии капитана Беллинджера.
Из последних сил сдерживая гнев, Николас попытался ее урезонить:
– Господи, ну как тебе объяснить?.. Пойми же, ты должна переодеться. Твой индейский костюм будет вызывать ненависть и презрение.
Алана демонстративно пнула платье ногой еще раз.
– Ах, так? – прошипел Николас и схватил девушку за плечи.
Терпение его иссякло, он явно намеревался выполнить свою угрозу и собственноручно одеть ее. Поняв, что капитан больше не будет с ней церемониться, она торопливо наклонилась, подняла платье и попятилась.
Алана была сейчас похожа на жалкого, испуганного воробушка. Гнев Николаса моментально угас. Он ведь не хотел ее обидеть, просто в отличие от нее слишком хорошо понимал, что после гибели Джорджа Кастера белые не могли спокойно видеть индейцев. И если бы в Сент-Луисе поняли, что Алана – наполовину индианка, ей бы не поздоровилось.
Впрочем, Алане уже и без дополнительных объяснений стало ясно, что переодеться придется. Но как противно было ощущать свое бессилие перед этим зеленоглазым великаном! Похоже, он всерьез уверен, что может следить за каждым ее шагом! Ну ничего! Его торжество продлится недолго. Она убежит от него. Непременно убежит!
Ненависть клокотала в груди, и, чтобы утихомирить ее, Алана прижала к груди руки, в которых было проклятое платье.
Николас превратно истолковал ее жест и, решив, что она наконец покорилась, довольно кивнул.
– Ладно, не буду тебе мешать, – сказал он, направляясь к двери. – Можешь положить свои пожитки в кожаный саквояж, который дал тебе Уилли. Но учти, через пять минут я за тобой вернусь. Кучер ждать не любит, мы должны быть на месте вовремя.
Алана не шелохнулась, услышав его наставления. Николас махнул рукой и рассмеялся.
– Да что с тобой разговаривать? Ведь ты не понимаешь меня. Пойду лучше поищу Чеппела. И угораздило же его исчезнуть в тот самый момент, когда он мне нужен позарез!
Едва за капитаном Беллинджером затворилась дверь, Алана кинулась переодеваться. С непривычной застежкой пришлось повозиться – пальцы плохо ее слушались. Приведя себя в порядок, Алана погляделась в зеркало. Увы, в этом одеянии она выглядела ничуть не лучше. Худая, изможденная… противно смотреть!
– С чего он взял, что меня можно принять за белую? – вслух произнесла Алана. Но еще удивительнее было то, что она сказала это по-английски, – впервые за много месяцев! Отныне ей придется разговаривать на языке своего отца.
Но индейское платье она бросать не собирается! Этого от нее не добьются! Алана с нежностью провела рукой по мягкой замше, расшитой голубым и зеленым бисером. Это была единственная вещь, оставшаяся у нее в память о бабушке и Сером Соколе… Если б не бледнолицые, она была бы сейчас его женой…
Как она могла подчиниться врагу? Почему он ей приказывает, а она покорно выполняет его требования?
В груди опять вспыхнул мятежный огонь, но Алана поспешила взять себя в руки. Что делать, если пока сила на стороне капитана Беллинджера? Лучше его не дразнить, а то будет хуже. Действовать надо наверняка. Когда она будет уверена в победе, тогда и нужно будет поднимать бунт.
Алана положила свое платье в саквояж и пошла к выходу.
На пороге девушка остановилась и бросила прощальный взгляд на комнату, в которой провела последние три недели. Она уходила отсюда без сожаления, ведь здесь она чуть было не рассталась с жизнью. Капитан Беллинджер вырвал ее из когтей смерти, но она не собирается его за это благодарить! Она не просила ее спасать! Ей хотелось умереть, а он лишил ее возможности воссоединиться с родными.
Так что благодарности капитан от нее не дождется!
В коридоре Николас Беллинджер разговаривал с Уилли Чеппелом:
– Я довезу девушку только до Сент-Луиса, а там, слава Богу, можно будет сбыть ее с рук.
– Надеюсь, Энсон Кэлдвелл оценит по достоинству все, что вы для нее сделали, – пробормотал Уилли, попыхивая трубкой и лениво наблюдая за клубами дыма, поднимавшимися к потолку.
Заметив стоявшую в дверях Алану, он улыбнулся ей и сказал по-шайенски:
– Ты была очень больна, но теперь поправилась, Алана. Я желаю тебе счастливой жизни с твоим отцом.
Алана в ответ сердито фыркнула и заявила:
– Я не поеду к отцу!
Она считала, что Уилли совершает предательство, отдавая ее во власть капитана, и ответила ему злобно, как заклятому врагу.
Впрочем, Уилли не обиделся. Он добродушно расхохотался.
– У тебя сильная воля, но не сильнее, чем у этого бледнолицего. – Уилли кивнул на Николаса. – Тебе с ним не справиться, малышка. Так что положись на него. Он знает, что для тебя лучше.
– Благодарю за заботу, Уилли, но не надейся от меня избавиться. Скоро увидимся! – выпалила Алана и, гордо выпрямившись, прошествовала к выходу. Николас с любопытством покосился на агента.
– О чем это вы говорили?
В глазах Уилли плясали лукавые огоньки.
– Это переводится так: девчонка задаст вам жару, капитан. За плутовкой нужен строжайший надзор, иначе она сбежит. Попомните мои слова, отдыхать в пути вам не придется.
– Но надеюсь, в Сент-Луисе мне удастся от нее избавиться. Хотя… понятия не имею, как я буду с ней управляться в дороге…
Уилли Чеппел дружески похлопал Николаса по спине:
– Рад был с вами познакомиться, капитан. Буду весьма признателен, если вы мне напишете, чем завершилась ваша миссия. Меня ведь как-никак тоже волнует будущее этой юной леди.
Мужчины пожали друг другу руки, и Николас вышел на мороз.
Довольная тем, что они будут единственными пассажирами в дилижансе, Алана ждала его на крыльце. Может, судьба будет к ней милостива и удастся сбежать, когда капитан зазевается?
Пользуясь тем, что кучера запрягают лошадей и не обращают на нее внимания, Алана обошла вокруг дилижанса, с интересом заглянула в окошко, провела пальцем по красной окантовке двери… И вдруг подумала, что, наверное, приятно прокатиться в такой роскоши!
Сзади послышались шаги. Алана резко обернулась. Во взгляде капитана Беллинджера была подозрительность. Не успела она опомниться, как он открыл дверцу дилижанса и запихнул ее внутрь.
Алана попыталась вскочить, но Николас уже сидел рядом. На его губах, как всегда, играла язвительная усмешка.
Он бросил девушке шерстяное одеяло:
– Возьми, будешь укрываться, пока мы не доедем до Сент-Луиса. А там я куплю тебе теплый плащ. После такой тяжелой болезни нужно одеваться потеплее, сейчас не лето.
Алана надменно вскинула голову, но, поскольку в дилижансе и вправду было холодно, в одеяло все-таки закуталась.
Когда дилижанс рывком тронулся с места, Николас снова обратился к своей подопечной:
– Ну что, маленькая дикарка, ты готова к путешествию?
Алане безумно хотелось заявить ему, что она никакая не дикарка, однако она предпочла промолчать и отвернулась, теша себя мыслями о мести. Ничего, не век ему над ней насмехаться!.. Алана представила себе, как она вонзает нож в бок капитану или сталкивает его со скалы, и довольно заулыбалась, предвкушая его страдания.
Капитан Беллинджер словно прочитал ее мысли и сурово предупредил:
– Смотри у меня! Чтобы без глупостей…
И, положив ноги на противоположное сиденье, задремал.
Алана же напряженно смотрела в окно и пыталась догадаться, в какой стороне ее родина. Поначалу она нисколько не сожалела о том, что покидает суровый край, где умерла ее бабушка. Алана тосковала по земле шайенов – по высоким соснам, по сочной луговой траве, по бурным рекам…
Но чем дальше отъезжал дилижанс от резервации, тем острее становилось чувство утраты.