До боли закусив губу, она сохраняла полное молчание: ни слова, ни восклицания, ни стона. При всей своей неопытности она понимала, что не должна сейчас мешать Мак-Кракену. Тот непрерывно оглядывался и через каждую милю резко останавливался и спешивался, исчезая в чаще. Вернувшись мокрым от пота и запыхавшимся, он без единого слова вскакивал в седло и продолжал скачку. Остановившись в четвертый раз на крохотной заросшей полянке, он начал расчищать ее от подлеска. Сэйбл поспешно начала собирать хворост, но Мак-Кракен пресек это занятие, прошипев:
— Никакого костра! Никакого шума! Говорить будем шепотом. Располагайся там.
И он махнул рукой на круглый куст в центре полянки, образовавший что-то вроде шалаша из низко склоненных ветвей. Оплетенный ежевикой и диким виноградом, пронзенный насквозь высоченными шипастыми сорняками, он давал неплохое, но, увы, холодное убежище.
— Вы думаете, ночью он попытается… попытается… — Она не могла заставить себя произнести слово «напасть».
— Очень на это надеюсь, — буркнул Мак-Кракен, взявшись за подпругу и рванув ее так, что седло свалилось на землю.
— Вы его намеренно провоцируете?!
— Подумай, женщина, — ответил он устало, обтирая тряпкой потную спину лошади. — Этот человек нас преследует. Он не нуждается ни в каких провокациях с моей стороны. Все, чего я хочу, это поскорее выяснить, что ему нужно.
— Вы ведь собираетесь убить его, не так ли?
Мак-Кракен посмотрел Сэйбл в глаза. Она ожидала вспышки, но он ответил с поразительным спокойствием, даже мягкостью:
— Я не убиваю без крайней необходимости. Если удастся убедить его убраться подобру-поздорову, он уедет целым и невредимым. А теперь займись тем, что делаешь каждый вечер, только прибавь скорости. О животных я позабочусь сам.
— Спасибо, мистер Мак-Кракен, — кротко сказала Сэйбл, сама не понимая, за что благодарит его: за помощь или за терпеливое объяснение.
Озябшая, измученная, перепуганная, Сэйбл свернулась калачиком среди тюков, мешков и седел. Укачивая Маленького Ястреба, она боролась с желанием замурлыкать колыбельную, как делала ежевечерне. Впрочем, это было даже не дело привычки, а способ самое себя успокоить. Над головой была сплошная чернота нависающих ветвей, сразу за их шуршащей стенкой дышали животные, привязанные бок о бок.
Мистер Мак-Кракен лежал почти у самого входа в естественный шалаш, у костерка, дававшего не больше света, чем одинокая свеча. По обыкновению опершись головой на седло и передвинув револьвер на живот, он почему-то выглядел куда более непринужденно, чем предыдущими ночами. Учитывая грозящую им опасность, это было довольно странно. Он даже повернулся спиной к лесу, глядя в направлении шалаша. Должно быть, его намеренная беспечность была призвана выманить преследователя и заставить его обнаружить себя. Допустим, это сработает — что тогда? Мак-Кракен застрелит его? А если тот не один? Неужели завяжется перестрелка и… и его ранят? Подобная перспектива вовсе не привлекала Сэйбл. Уверяя себя, что дело не в его безопасности, а в том, что это оставит беззащитными ее и ребенка, она утешилась мыслью, что Мак-Кракен, конечно же, только выглядит беспечно, на деле же — весь внимание.
Вот он посмотрел прямо на нее. Неужели он видит в такой кромешной тьме? Взгляд был напряженный, пристальный, Сэйбл если не увидела, то почувствовала это. О чем он думает, спросила она себя. Может быть, вспоминает поцелуй? Вряд ли. Человек вроде Мак-Кракена не станет подолгу хранить в памяти такое незначительное событие. Сэйбл тоже старалась выбросить настойчивые воспоминания из головы, напоминая себе о многочисленных недостатках бывшего капитана, но даже их внушительный перечень немногим ей помог.
Неужели все целуются вот так, всем телом и доброй половиной души?
Хантер шевельнулся. Фиалковые Глаза, силуэт которой угадывался в темноте шалаша, заметно вздрогнула.
— Тебе лучше успокоиться, — зашептал он, едва шевеля углом рта. — Ты похожа на пружину в часах, заведенных до отказа.
— Уж и не знаю, почему, — буркнула она сухо, вызвав у него невольную улыбку.
— Не хочешь немного поспать?
— Вы, наверное, шутите! Поспать, когда рядом слоняется какой-то головорез? Вот выскочит и перережет нам горло!
Хантер фыркнул и зажал ладонью рот, подавляя желание расхохотаться.
— Ничего страшного не случится, — выдавил он, досадуя на неуместную веселость.
— В таком случае, зачем же я сижу здесь, как мышь в подполье, почти примерзая к земле?
— Тише, тише! Я сказал: ничего страшного не случится, но это не значит, что не случится вообще ни…
Дикий вопль прорезал тишину. Сэйбл схватилась за сердце, промолчав не столько из осторожности, сколько от потрясения.
— Ага! — сказал Мак-Кракен удовлетворенно. — Я вижу, сработал один из капканов.
В два движения затоптав костерок, он исчез в кромешной тьме леса. Сэйбл сидела, мелко дрожа и представляя себе всякие ужасы. Капкан! Нога, захваченная безжалостными ржавыми челюстями, раздробленная, окровавленная! Желудок с готовностью воспарил к горлу. Не решаясь двинуться, она тихонько похлопывала ребенка по задку и ожидала дальнейшего развития событий.
— Можешь выйти, женщина!
Голос прозвучал близко и так громко, что Сэйбл подскочила. Что за невозможный тип! Мог бы предупредить о своем появлении… ну хоть кашлянуть пару раз.
Она опасливо высунула голову из шалаша. В темноте перед ней маячила одна неестественно широкая тень. Потом темное пятно распалось на два. Сэйбл вгляделась, но так и не сумела различить ничего определенного. Тогда она поднялась, прижимая к груди Маленького Ястреба.
— Помнишь его? — раздался голос Мак-Кракена, и тут же вспыхнула спичка, осветив длинное лицо, обрамленное жидкими бакенбардами.
— Человек из салуна, не так ли?
— Я думал, она едва говорит по-английски! — удивился пленник.
— Странно, правда? — спросил Мак-Кракен вкрадчивым голосом и бросил догоревшую спичку.
Послышалось громкое сопение и шарканье, какая-то возня, звучный удар кулаком. Новая вспышка обнаружила присутствие Мак-Кракена у кострища, он уже раздувал огонь. Костер разгорелся быстро. Вскоре стал виден и Нат Барлоу, валяющийся в нескольких шагах от него без признаков сознания.
Сэйбл подошла поближе — и сразу об этом пожалела. Один сапог Барлоу был разорван, из-под него подтекала тоненькая темная струйка. Кровь, подумала Сэйбл.
«Сейчас меня вырвет!»
Она сглатывала и сглатывала, отвернувшись к костру, пока не почувствовала себя лучше.
— Чт-то ему бы-было нужно?
— Ты.
— Я? — опешила Сэйбл. — Но зачем я ему, ведь он и видел-то меня всего один раз?
Мак-Кракен прошелся красноречивым взглядом по ее закутанной фигуре.
— Зачем? За тем за самым, от чего родятся дети. Надеюсь, ты не думаешь, что Барлоу стал бы испрашивать твоего согласия?
— Боже правый!
Сэйбл опустилась на ближайший валун, не чувствуя исходящего от него холода. Неужели Барлоу забрался в такую даль, чтобы изнасиловать ее? В это невозможно поверить!
Она провела дрожащими пальцами по влажному лбу, пытаясь собраться с мыслями. Она немногое знала о том, на что намекал проводник. Разумеется, что-то должно происходить перед тем, как рождается ребенок… мужское семя как-то попадает в женщину… с помощью специального приспособления, которое есть у каждого мужчины. Не то, чтобы она совсем не представляла, как это выглядит… но, конечно, не совсем так, как у Маленького Ястреба.