Рядом с ним я всегда чувствовала себя… ну, лучше, чем на самом деле.
— Ах вот как? — голос Абби стал холоднее льда.
Гариетт кивнула.
— Джайлз убедил меня, что, хотя я никогда не буду такой умной, как ты, все же я не такая дурочка, какой казалась себе самой.
— Но ты никогда не была дурочкой, Гариетт, — медленно произнесла Абби.
— Тебе легко говорить! Ведь все мозги в этой семье достались тебе!
— Зато тебе досталась красота. И мужчины всегда были от тебя без ума, еще до того, как ты начала выходить в свет.
— Да, но если бы ты знала, каким проклятьем может стать красота. Всем этим мужчинам нужна была вовсе не я. Им было все равно, какая я на самом деле. Они даже предпочитали, чтобы я была дурочкой. Я была для них просто дорогой красивой вещицей, которую каждый хочет заполучить. Для всех, кроме Джайлза.
Абби вдруг вспомнила, как Джайлз заговорил с ней о Гариетт после первого обеда в Вейл-хаус. Тогда она представляла его семье. Он сказал, что сестра Абби оказалась совсем не такой, как он ожидал. В ней нет ни грамма спеси и тщеславия. Совсем наоборот. Абби показалось, что речь идет вовсе не о той Гариетт, которую она знала всю свою жизнь.
— Я всегда думала…
— Что же ты думала?
— Что красивым женщинам живется гораздо легче.
— А я была уверена, что легче живется умным. Едва я раскрывала рот, чтобы сказать очередную глупость, все уже были готовы смеяться надо мной. Мне всегда хотелось быть такой умной, как ты.
— А я все бы отдала за твою внешность.
Сестры молча улыбнулись друг другу.
— Тебе не обязательно оправдываться передо мной, — спохватилась вдруг Абби. — Я давно уже пережила разрыв с Джайлзом.
Лицо Гариетт осветилось улыбкой.
— Именно это я и хотела услышать. Но я не солгала, Абби. Я действительно завидовала тебе, когда мы были моложе. Ты, наверное, обратила внимание, как я воспитываю своих девочек. Я хочу, чтобы они были такими же образованными, как ты. Никто не сможет посмеяться над Лиззи или Вики, когда они будут рассуждать о серьезных вещах.
— С чего это ты решила заговорить со мной обо всем этом? — спросила Абигайл.
— За последнюю неделю я столько передумала о своей жизни. Если пообещаешь не смеяться, я скажу тебе…
— Что скажешь?
— Нет, ты будешь смеяться.
— Обещаю, что не буду.
Гариетт еще несколько секунд не могла решиться и вдруг выпалила:
— Я люблю тебя, Абби.
Абби попыталась сдержаться. На несколько секунд ее хватило, а потом она громко расхохоталась.
— Ты совсем как Дэниэл! — обвиняюще воскликнула Гариетт.
— Что?! Ему ты тоже объяснялась в любви?
— Я ненавижу, ненавижу тебя!
— Это все нервы, — Абби едва увернулась от полетевшей в нее подушки. — На самом деле я ведь тоже люблю тебя, Гариетт.
Их прервал стук в дверь. Пожилой дворецкий поверг обеих сестер в шок, сообщив, что мистер Хью Темплар дожидается внизу мисс Абигайл Вейл.
— Но как он узнал, что я у тебя? — удивленно воскликнула Абби.
Гариетт пожала плечами.
— Наверное, сказал кто-нибудь из слуг.
— Скажите ему, Брюстер, — велела Абби дворецкому, — что мисс Вейл здесь нет.
— Боюсь, это не поможет, мисс, — извиняющимся тоном произнес дворецкий. — Он сказал, что, если мисс Вейл откажется выйти к нему, он перероет весь дом, но все равно найдет ее.
Абби густо покраснела, но в глазах ее загорелся упрямый огонек.
— В таком случае, Брюстер, проводите мистера Темплара в гостиную и скажите, что я спущусь через несколько минут.
Когда дворецкий, поклонившись, вышел из спальни, Абигайл подошла к зеркалу и провела расческой по волосам.
— Интересно, что ему надо, — в голосе Гариетт слышалось любопытство.
— Тебе не кажется…
— Что?
— Может, он знает что-нибудь о Джордже или о тех, кто его похитил? Джайлз сказал, что, подъезжая сегодня утром к Уайтхоллу, он видел Темплара выходящим из Хорз-Гардз. Он оставил службу, но до сих пор в отличных отношениях с бывшим начальником, полковником… не помню его имени.
— Лэнгли?
— Точно!
Абби встревоженно посмотрела на Гариетт.
— Тогда лучше поскорее узнать, зачем он пришел.
— Я пойду с тобой.
— Нет. При тебе он будет скован и не скажет того, что собирался сообщить наедине. Будь где-нибудь поблизости на случай, если понадобишься мне.
Абби вошла в гостиную в полном убеждении, что сумела взять себя в руки, но, когда стоявший у окна Хью обернулся, страдания и боль снова проснулись в ней, заполняя сознание, как туман закоулки укрепленной крепости.
Сжав зубы, Абби попыталась успокоиться. Все эти дни она повторяла себе, что не знает этого человека, что мужчина, которого она успела полюбить, — лишь плод ее воображения. Абигайл намеренно вызывала в памяти все те унижения, которые испытала, после того как Хью передал ее в руки Мейтланда. В ночных кошмарах Абби видела безжизненные лица молодых людей, погибших на Чепел-стрит. Ей казалось, что она никогда не сможет смыть со своей кожи зловоние Ньюгейта. Любая женщина в здравом уме и твердой памяти, увидев негодяя, ставшего причиной ее мучений, захотела бы вонзить кинжал в его черное сердце. Но Абби хотелось сейчас умереть самой, чтобы не чувствовать больше этой жгучей боли.
Если бы на карту не была поставлена жизнь Джорджа, она просто убежала бы отсюда. Последними словами Абби, обращенными к Хью перед зданием таможни в Дувре, были мольбы о помощи. Она так просила его заступиться за нее, по щекам ее текли слезы. Но Хью ушел, даже не оглянувшись. И Абигайл обещала себе, что никогда больше не заговорит с ним по доброй воле. Только тревога за судьбу брата заставляет ее нарушить обещание.
Она не предложила Хью сесть, но, постоянно повторяя себе, что все это ради возвращения Джорджа, постаралась ничем не выдать своей враждебности.
— Я видел сегодня утром полковника Лэнгли, — сообщил ей Хью. — Всплыли кое-какие интересные факты.
— Что за факты? — Сердце Абби учащенно забилось, голова закружилась, и девушке даже пришлось схватиться за спинку стула, чтобы не упасть.
Несколько секунд Хью внимательно изучал ее лицо.
— Почему вы сказали не мне, что не писали письма Майклу Ловатту?
Это было совсем не то, что ожидала услышать Абби.
— Какого письма? — рассеянно спросила она.
— Того самого, что написала в своей обычной расплывчатой манере мисс Фербейн и подписала вашим именем.
— А, вот вы о чем? — Так, значит, он не знал ничего нового о Джордже. Хорошо это или плохо? — Оливия всегда подписывает моим именем нашу деловую корреспонденцию. Разве это важно?
— Еще как важно! Ведь именно из-за этого письма люди Лэнгли решили, что вы пытаетесь продать книгу тому, кто больше заплатит.
— Я вовсе не пыталась ее продать.
— Теперь я понимаю это, — тихо произнес Хью.
Абби не требовалось его одобрения, ей вообще ничего больше не было нужно от этого человека.
— И вы пришли сказать мне об этом?
— Нет. Вашему оправданию способствовала также ваша горничная. Она рассказала, каким образом вы оказались в комнате на чердаке в гостинице «Замок». Это звучало так неправдоподобно, что Лэнгли не хотел верить. Я объяснил ему, что это как раз в вашем стиле — выдать себя за горничную герцогини.
— Но каким образом это оправдывает меня?
— Тело Алекса Болларда было найдено в номере на втором этаже, заказанном на ваше имя. Но вы ведь не заказывали номер, Абби? Вы никогда не заказываете номер заранее.
В голове ее роились самые противоречивые мысли. Абби задумчиво потерла лоб. Надо быть как можно осторожнее, чтобы не сказать лишнего.
— На мое имя заказали комнату? Но кто?
— Мы не знаем.