Труба обрушилась на голову Бишопа II. Тот дернулся и покачнулся. Кто-то из солдат выстрелил в Эрона, и он рухнул на пол. Из разбитой головы Бишопа II текла настоящая кровь.
— Я… я не андроид, — пробормотал Бишоп II, опускаясь на пол.
Рипли схватилась за грудь.
— Оно вылезает!
К упавшему Бишопу подбежали люди Компании. Он повернулся на бок, наблюдая за ней.
— Вы должны сделать это для нас! Вы должны сделать это ради себя!
На лице Рипли появилась блаженная улыбка.
— Ни за что!
Платформа крана теперь находилась прямо над ковшом. В животе у нее глухо стучало, ее пошатывало. Спокойно, сохраняя полное самообладание, она ступила на край платформы. Под ее ногами пузырилось озеро расплавленного металла; близкий ад опалял ее кожу, поднимавшиеся горячие струи касались ее, словно приглашая.
— Слишком поздно…
— Еще не поздно… — умолял Бишоп II.
Пошатываясь, она прижала руки к груди.
— Прощайте!
— Не-е-ет! — завопил Бишоп II.
Рипли шагнула с платформы и исчезла в клокочущем котле.
Морс, опираясь на стенки кабины, поднялся, чтобы увидеть ее падение. Держась за раненное плечо, он пробормотал:
— Мертвые не умирают. Они возносятся на небеса.
Поскольку биотехникам теперь нечего было делать, они перебинтовали Морса. Остальные люди Компании начали методично отключать агрегаты исправительно-трудового заведения Уэйленд-Ютани Фурия-161.
Где-то в пространстве носятся послания. Вечно скитающиеся призраки бывших радиосообщений, эхо прошлых слов и прошедших жизней. Случается, что их обнаруживают, принимают, записывают. Иногда они что-то значат для тех, кто их слышит, иногда нет. Иногда они бывают длинными, иногда короткими. Например, как вот это:
"Говорит Рипли. Последний оставшийся в живых член экипажа «Ностромо». Конец передачи.»