Теперь –ты скажимне , зачем Бену посылать телеграмму в свой собственный офис – и тратить на это часы вместо того, чтобы просто позвонить?
– Ну, не думаю, чтобы Бен стал так делать. По крайней мере, я бы точно не стала. Видео в таких случаях…
– Это потому, что ты не Бен. Я могу придумать дюжину причин, объясняющих этот проступок. Чтобы избежать искажения текста. Чтобы законным путем оставить запись в архивах «Интернешинел Телеграф энд Телефон». Чтобы послать извещение с задержкой. Куча всяких причин. Килгаллен не увидел тут ничего странного, а тот факт, что Бен потратился на установку стационарного принтера, показывает, что Бен им часто пользовался.
– Однако, – продолжил Джубал, – хотя это послание отправлено Беном с «Паоли», его самого там не было.
– Но…
– Минутку. Телеграммы либо пишутся, либо диктуются по видео. Если сообщение написано от руки, при передаче воспроизводится почерк и подпись писавшего… Но если оно продиктовано по видео, его должны сперва напечатать, чтобы потом можно было сфотографировать.
– Ну да, конечно.
– Тебе это ни о чем не говорит, Джил?
– Э… Джубал, я так волнуюсь, что не способна думать.
– Ну, ну, утихомирь свое сердечко; мне это тоже ни о чем не говорило. Но парень, работающий на меня, удивительный проныра. Он отправился на «Паоли» с телеграммой, изготовленной по фотографии, которую он умудрился сделать под самым носом у Килгаллена, и с бумагами, утверждающими, что он и есть Осберт Килгаллен, адресат. А затем его приятнейшие манеры и честное лицо заставили молодую леди рассказывать о вещах, о которых она рассказала бы разве что перед судом. Будь это обычный случай, она на запомнила бы одно послание из сотен – они входят в ее уши, слетают с кончиков пальцев и исчезают навеки, оставаясь лишь в микропринтах архива. Но эта леди была одной из почитательниц Бена; каждый вечер она читала его колонку – ужасный порок, – Джубал моргнул. – Ко мне!
Появилась мокрая Энн.
– Напомни мне, – велел Джубал, – написать статью о пристрастии к чтению новостей. Суть будет такова, что большинство неврозов происходят от нездоровой привычки погружаться в несчастья пяти миллиардов совершенно чужих людей. Заголовок: «Бесконечные сплетни»… нет, лучше так: «Сплетни без намордников».
– Босс, у тебя нездоровое воображение.
– Это не у меня. Это у всех остальных. Напомни на той неделе, чтобы я ее написал. А теперь сгинь. Я занят. – Он снова повернулся к Джиллиан. Она услышала имя Бена… и это повергло ее в трепет, ведь она говорила, с одним из своих героев… однако, к ее досаде, он заплатил лишь за звук, а не за изображение. Но она запомнила, что услуга была оплачена наличными из будки автомата в Вашингтоне.
– В Вашингтоне? – повторила Джил. – Для чего ему понадобилось звонить…
– Ну правильно! – раздраженно согласился Джубал. – Раз он был в будке автомата в Вашингтоне, связаться со своим помощником по видео было гораздо быстрее, проще и дешевле, чем передавать в Филадельфию текст для того, чтобы его послалиобратно в Вашингтон, за сотню миль. Это не имеет смысла. Объяснение может быть только одно. Он хотел замести следы. Бену так же нравится заметать следы, как невесте целоваться. Он бы не был лучшим спецом в своем деле, если бы всегда держал карты открытыми. Он же рейнчел.
– Бен не рейнчел. Он липман!
– Извини, в этой области я дальтоник. Возможно, он знает, что за его видео следят, а за принтером – нет. Или подозревал, что следят и за тем, и за другим… и сделал эту петлю, чтобы показать, что он уехал и вернется не скоро. – Джубал нахмурился. – В таком случае, мы не доставим ему радости, если разыщем его. Мы можем здорово повредить ему!
– Джубал! Нет!
– Джубал, да, – ответил он, устало. – Этот парень катается на коньках у края полыньи; благодаря этому он и достиг своей известности.
Джил, Бен никогда не ввязывался в более опасное предприятие. Если он исчез по своей воле… Захочешь ли ты привлекать внимание к этому факту? Килгаллен отлично прикрывает его, колонка выходит каждый день. Я специально поинтересовался.
– Он сделал материал заранее?
– Конечно. Или же его делает Килгаллен. В любом случае, официально Бен Кэкстон находится на своем месте. Возможно, он так и планировал, дорогая моя, потому что был в такой опасности, что не рискнул входить в контакт ни с кем, даже с тобой. Похоже на правду?
Джил спрятала лицо в ладонях.
– Джубал! Я не знаю, что делать!
– Выбрось из головы, – посоветовал он грубовато. – Худшее, что его ждет, это смерть… а она ждет нас всех через несколько дней, месяцев или лет. Поговори с Майком. «Рассоединение» пугает его гораздо меньше, чем нагоняй. Знаешь, если я скажу Майку, что мы собираемся зажарить его на вертеле, он от всей души поблагодарит меня.
– Знаю, – тихо согласилась Джил. Но у меня другая философская позиция.
– У меня тоже, – бодро объявил Харшоу. – Но я начинаю понимать и эту. Знаешь, в ней есть нечто притягательное для человека моего возраста. Способность радоваться неизбежному… что ж, я проповедовал это всю жизнь. Но этот ребенок, совсем недавно получивший право голоса, настолько простодушный, что способен идти навстречу мчащейся машине, убедил меня в том, что я едва вышел из младенчества. Джил, ты спросила, приветят ли здесь Майка. Детка моя, да я хочу, чтобы этот парень оставался у меня до тех пор, пока я не пойму всего, что знает он и не знаю я! Эта штука с «рассоединением»… Это не фрейдистское «желание смерти»… ничего похожего на «Даже самая усталая река»… Это больше походит на Стивенсона: «Радостно жил я, умру без печали и мир оставляю по воле своей?»<"Реквием">Я считаю, что Стивенсон напускал на себя веселье или испытывал чахоточную эйфорию, но Майк почти заставил меня поверить, что знал, о чем говорил.
– Не знаю, – тупо отозвалась Джил. – Я беспокоюсь за Бена.
– Я тоже, – согласился Джубал. – Джил, я не думаю, что Бен прячется.
– Но вы сказали…
– Прошу прощения. Мои сыщики не ограничились офисом Бена и Филадельфией. В четверг утром Бен заявился в Медицинский Центр Бетесда. С ним был адвокат и Беспристрастный Свидетель – Джеймс Оливер Кавендиш… Понятно, зачем?
– Боюсь, что нет.
– Ладно. То, что Бен взял Кавендиша, показывает серьезность его намерений. Из пушки по воробьям не стреляют. Он взял их, чтобы встретиться с Человеком с Марса…
Джиллиан справилась с комком в горле и выдохнула:
– Это невозможно!
– Джил, ты споришь в Беспристрастным Свидетелем… и не просто Беспристрастным Свидетелем. Если Кавендиш что-то говорит, это непререкаемая истина.
– Да будь он хоть двенадцатью апостолами! Он не был на моем этаже тем утром!
– Ты не слушаешь. Я не говорил, что они встретились с Майком… Я сказал, они встретились с Человеком с Марса, видимо, с тем парнем из стереобака.
– О! Конечно! И Бен уличил их!
Во взгляде Джубала мелькнуло сожаление.
– Девочка, никого он не уличил. Даже Кавендиш не смог… так он, по крайней мере, говорит. Ты же знаешь, как ведут себя Беспристрастные.
– Ну… нет, не знаю. Я никогда сними не сталкивалась.
– Вот как?Энн !
Энн стояла на доске трамплина. Она повернула голову. Джубал крикнул:
– Тот дом на холме… ты видишь, в какой цвет он покрашен?
Энн сперва поглядела, потом ответила:
– С этой стороны он белый.
Джубал повернулся к Джил.
– Видала? Энн и в голову не пришло, что другие стены тоже должны быть белыми. Вся королевская рать не в силах заставить ее чего-нибудь предположить… если только она не обойдет вокруг дома и не убедится лично… да и то она не будет уверена, что он остался белым после ее ухода.