Я прочитаю их ночью и за завтраком скажу.
– Может быть, – согласился Джубал. – Минутку, Майк. – Он пересек комнату и вернулся с коробкой из-под бренди. – Можешь ты сделать, чтобы она исчезла?
– Это плохая вещь?
– Ну, предположим, что да.
– Но Джубал… Я должен знать, что это плохая вещь. Это коробка. Я не могу грокнуть, почему ее существование причиняет зло.
– Ммм… Предположим, я швырну ее в Джил?
– Джубал, ты не сделаешь этого, – с мягкой грустью возразил Майк.
– Гм… Черт побери, конечно нет. Джил, будь так добра, запусти в меня этой коробкой. Тяжелая… как минимум, рваная рана, если Майк не защитит меня.
– Джубал, мне не нравится эта идея.
– Не разговаривай, бросай! Это в интересах науки… и Бена Кэкстона.
– Но… – Джил вскочила на ноги, схватила коробку и швырнула ее Джубалу в голову. Джубал хотел встретить ее неподвижно, но рефлексы победили. Он пригнулся.
– Мимо, – объявил он. – Черт меня побери, я не смотрел. А надо было не сводить с нее глаз. – Он повернулся к Смиту: – Майк, ты… Что случилось, мальчик?
Человек с Марса весь дрожал, он был убит горем. Джил прижала его к себе.
– Ну-ну, все хорошо, дорогой! Ты сделал все просто великолепно. Она даже не коснулась Джубала. Она исчезла.
– Как я и полагал, – заявил Джубал, оглядываясь по сторонам и покусывая ноготь большого пальца. – Энн, ты смотрела?
– Да.
– Что ты видела?
– Коробка не просто исчезла. Процесс занял какую-то долю секунды. С моего места было видно, что она сжалась, словно исчезая вдали, но не вылетела из комнаты. Я видела ее до самого момента исчезновения.
– Куда она делась?
– Это все, что я могу сообщить.
– Ммм… Ладно, позднее прокрутим пленки… Но я удовлетворен. Майк…
– Да, Джубал.
– Где коробка?
– Коробка в … – Смит замолк. – Снова нет слов, Джубал. Мне очень жаль.
– Ничего не понимаю. Сынок, ты можешь вернуть ее?
– Что?
– Ты сделал так, чтобы она исчезла. Теперь сделай так, чтобы она вернулась.
– Как я могу? Коробкинет .
Джубал задумался.
– Если этот фокус станет популярным, это изменит законы о составе преступления. «Я убрал это… ловкость рук и никакого обмана». Майк, на каком расстоянии ты должен стоять?
– Что?
– Если ты будешь в коридоре, а я у окна – тут футов тридцать – сможешь ты убрать эту коробку?
На лице Смита появилось легкое удивление.
– Да.
– Хм… подойди к окну. Положим, мы с Джил стоим на том краю бассейна, а ты здесь. Сможешь ты остановить коробку?
– Да, Джубал.
– Ну… положим, мы с Джил стоим у ворот, в четверти мили отсюда. Это не слишком далеко?
Смит поколебался.
– Джубал, дело не в расстоянии. Это не зрение. Это знание.
– Хм… давай-ка посмотрим, верно ли я грокнул. Расстояние не играет никакой роли. Тебе даже не надо видеть. Если ты знаешь, что существует плохая вещь, ты можешь убрать ее. Так?
Смит, казалось, был в каком-то затруднении.
– Почти так. Но я совсем недавно из гнезда. Чтобы знать, я должен видеть. Старшему не надо глаз, чтобы знать. Он знает. Он грокает. Он действует. Мне очень жаль.
– Не знаю, чего тебе жаль, – проворчал Джубал. – Верховный Министр по делам мира через десять минут объявил бы тебя государственной тайной.
– Что?
– Это я так. – Джубал подошел к панели и взял тяжелую пепельницу. – Джил, постарайся не целиться в лицо. Майк, стань в коридоре.
– Джубал… брат мой…пожалуйста , не надо!
– В чем дело? Мне нужна еще одна демонстрация, и на этот раз я не стану пригибаться.
– Джубал…
– Да, Джил?
– Я грокаю, что тревожит Майка.
– Ну скажи.
– Мы проделали эксперимент, в котором я едва не покалечила вас этой коробкой. Но мы же его водные братья, и одна эта попытка привела Майка в сильнейшее расстройство. Я думаю, в этой ситуации есть что-то очень немарсианское.
Харшоу задумался.
– Пожалуй, этим надо занятая Комиссии по расследованию антимарсианской деятельности.
– Я не шучу, Джубал.
– Я тоже. Хорошо, Джил, я обыграю это дело по-другому. – Харшоу протянул пепельницу Майку. – Попробуй, какая она тяжелая, сынок. Посмотри на эти острые углы.
Смит тщательно осмотрел пепельницу, и Харшоу двинулся дальше.
– Я намерен подбросить ее и дать ей упасть мне на голову.
Майк уставился на него.
– Брат мой… ты сейчас рассоединишься?
– А? Нет-нет! Но мне будет больно… если ты не остановишь ее. Итак, начали! – Харшоу швырнул пепельницу вверх, к самому потолку.
Она достигла высшей точки своей траектории и остановилась. Харшоу поглядел на пепельницу. Чувство было такое, словно он попал в кадр киноленты.
– Энн. Что ты видишь? – хрипло спросил он.
– Пепельница в пяти дюймах от потолка, – бесстрастно ответила она. – Я не вижу ничего, что ее поддерживает. – Она помолчала и добавила. – Джубал, ядумаю , что я это вижу… но если камеры не покажут то же самое, я порву свой патент.
– Хмм… Джил?
– Она плавает…
Джубал подошел к приборной панели и сел, не сводя глаз с пепельницы.
– Майк, – сказал он, – почему она не исчезла?
– Но, Джубал, – ответил Майк извиняющимся тоном, – ты же велел остановить ее; ты не говорил, что она должна исчезнуть. Когда я заставил коробку исчезнуть, ты захотел, чтобы онабыла снова. Я сделал неправильно?
– Нет, ты сделал все точно так, как надо. Я все время забываю, что ты воспринимаешь все буквально. – Харшоу припомнил оскорбления, бытовавшие в годы его молодости, и запретил себе говорить подобные вещи Майку: если он скажет парню что-нибудь вроде «чтоб ты сдох» или «сделай так, чтобы я тебя не видел», Майк, несомненно, воспримет это слишком буквально.
– Я рад, – рассудительно ответил Смит. – Мне жаль, что я не могу заставить коробку быть снова. Мне дважды жаль, что я утерял еду. Но так было нужно. Так я, во всяком случае, грокнул.
– Какую еду?
Джил поспешно вмешалась:
– Он говорит о тех двух людях, Джубал. О Берквисте и том, кто был с ним.
– Ах да, – у Джубала мелькнула мысль, что у него совершенно немарсианские понятия о еде. – Майк, не переживай из-за утери такой «еды». Сомневаюсь, чтобы инспектор мясного отдела допустил ее к продаже. По крайней мере, – добавил он, вспомнив о конвенции Федерации относительно Long Pig<Дословно «длинные (или большие) свинки» – так полинезийцы называли людей, которых съедали>, – их признали бы негодными для еды. Кроме того, у тебя ведь была необходимость. Ты грокнул всю полноту и поступил как надо.
– Мне очень приятно, – в голосе Майка прозвучало громадное облегчение. – Только Старший может быть всегда уверен в правильности действия в месте пересечения… А мне надо много учиться, чтобы выучиться, и долго расти, чтобы вырасти, прежде чем я смогу присоединиться к Старшим. Джубал, можно, я перемещу ее? Я устал.
– Ты хочешь заставить ее исчезнуть? Валяй.
– Нет, этого я не могу.
– Почему не можешь?
– Она перестала быть над твоей головой. Я не могу грокнуть плохого в ее существовании там, где она сейчас.
– О! Хорошо. Делай с ней, что хочешь. – Харшоу по-прежнему не сводил глаз с пепельницы, ожидая, что она переместится так, чтобы быть над его головой и представлять для него угрозу. Вместо этого она скользнула вниз, повисела над панелью и пошла на посадку.
– Спасибо, Джубал, – сказал Смит.
– А? Спасиботебе , сынок! – Джубал взял пепельницу. Она была такой же, как и всегда. – Да, спасиботебе . За самое удивительное событие в моей жизни с тех пор, как юная служанка заманила меня на чердак. – Он поднял голову: – Энн, ты видела раньше левитацию?
Она поколебалась.
– Я видела то, что называли телекинезом. Перемещали игральные кости.