В качестве такового он имеет права, собственность и обязанности, – Джубал покачал головой. – И все это ему докучает. Будучи его поверенным как гражданина и человека, я был поставлен в тупик его делами. Я даже не в силах составить полный перечень всего, чем он владеет: гораздо меньшая сумма заставила бы сборщиков налогов поломать голову. – Джубал откашлялся: – Я уже старый человек, и могу не прожить так долго, чтобы выполнить эту задачу.
Вы знаете, что мой клиент не имеет опыта в бизнесе с нашей точки зрения… марсиане делают такие вещи совершенно по-другому. Но это очень разумный молодой человек – весь мир знает, что его родители были гениями, – и кровь берет свое. Нет сомнений, что через несколько лет он сможет, если пожелает, прекрасно справляться со своими делами без помощи старого дряхлого адвоката. Но его дела требуют вниманиясейчас , бизнес не может ждать.
Но он больше стремится изучать историю, искусство и духовные пути людей своего второго дома, чем хоронить себя в долговых обязательствах, пакетах акций и королевских привилегиях… и я считаю, что это мудро. Мистер Смит обладает несомненной мудростью, которая продолжает изумлять меня… и изумляет всех, кто встречается с ним. Когда я объяснил ему свои затруднения, он посмотрел на меня ясным глазами и сказал: «Здесь нет проблемы, Джубал – мы попросим мистера Дугласа». – Джубал помолчал и озабоченно добавил: – Остальное – дело личное, мистер Секретарь. Не можем ли мы поговорить приватно? И позволить леди и джентльменам разойтись по домам?
– Продолжайте, доктор Харшоу, – ответил Дуглас. – Мы обойдемся без протокола. Все, кто желает уйти, могут это сделать. Ни один человек не вышел из зала.
– Хорошо, – Джубал двинулся дальше. – Я могу сформулировать это одной фразой: мистер Смит желает назначить вас своим фактическим поверенным, облеченным правом вести все его дела.
Дуглас был явно изумлен.
– Это… выше моих сил, доктор.
– Я знаю, сэр. Я объяснял ему, что вы самый занятый человек на планете и у вас просто нет времени заниматься его делами, – Джубал покачал головой и улыбнулся. – Боюсь, я не смог отговорить его… кажется, на Марсе чем занятее человек, тем большего от него ждут. Мистер Смит просто сказал: «Мы можем спросить его». Поэтому я и спрашиваю вас. Конечно, мы не ждем ответа сразу. Это типично марсианская черта – марсиане никогда не торопятся. И они не склонны усложнять вещи. Никакого договора, никакой отчетности и прочей показухи, только записка, подтверждающая ваши полномочия поверенного, если вы захотите этого. Но для него это не так уж важно; он готов сделать это устно и прямо сейчас. Это еще она марсианская черта: если марсианин доверяет вам, он доверяет во всем. Да, я должен добавить: мистер Смит обращается с просьбой не к Генеральному Секретарю; он просит помощи у Джозефа Эдгертона Дугласа, у вас лично. Если вы однажды устанете от общественной деятельности, это ничего не изменит. Ваш преемник не будет иметь к этому никакого отношения. Он доверяет именно вам… а вовсе не тому, кому случится занять Десятиугольный Офис Правительственного Дворца.
Дуглас кивнул:
– Независимо от моего ответа, я польщен… хотя и испытываю некоторую неловкость.
– Если вы отклоните просьбу, или не сможете выполнить ее, или возьметесь, а потом откажетесь, или случится еще что-нибудь, у мистера Смита есть второй кандидат – Бен Кэкстон. Поднимись, Бен, дай на тебя посмотреть. А если и вы, и Кэкстон не захотите или не сможете, следующий кандидат… пожалуй, я помолчу до поры до времени. Скажем просто: имеются достойные кандидаты. Так, теперь… – Джубал напустил на себя измученный вид. – Без привычки трудновато говорить стоя.
Мириам, где эта бумага, на которой мы все записали? – Джубал взял у нее лист и прибавил: – Лучше дай заодно и копии. – Она передала ему тонкую пачку бумаг. – Это меморандум, который мы подготовили для вас, сэр… или для Кэкстона, смотря по тому, как повернется дело. Ну-ка, ну-ка… ага, вот.
Управляющий, платит себе столько, сколько, по его мнению, стоит его работа, но не менее… э-э, определенной суммы, неважно, какой именно. Управляющий обязан положить деньги на заранее выписанный счет для обеспечения жизненных потребностей первой договаривающейся стороны… э… у… да, я подумал, может, вы захотите воспользоваться Шанхайским банком, скажем, в качестве хранилища и, скажем, Ллойдом в качестве агента… или как вы сочтете нужным, просто чтобы защитить свое имя и репутацию. Но мистер Смит слыхом не слыхивал о письменных распоряжениях. Просто неограниченная передача власти, причем договоренность может быть расторгнута каждой стороной. Но не буду читать все целиком; для этого мы все и написали. – Джубал обвел зал отсутствующим взглядом. – Э, Мириам, обойди вон там, вручи бумага Генеральному Секретарю. Вот умница. Э-э… эти копии я оставляю здесь. Можете передавать их дальше… или взять себе. О, я, пожалуй, дам одну мистеру Кэкстону. Держи, Бен. – Джубал озабоченно обвел глазами зал. – Э… я полагаю, что это все, мистер Секретарь. Вы что-нибудь нам скажете?
– Одну минутку. Мистер Смит?
– Да, мистер Дуглас?
– Вы действительно этого хотите? Хотите, чтобы именно я сделал то, о чем сказано в этой бумаге?
Джубал затаил дыхание, боясь взглянуть на своего клиента. Майку было сказано, что такого вопроса следует ожидать… но ничего нельзя было сказать ни о том, в какой форме он будет задан, ни о том, куда может завести Майка его склонность воспринимать все буквально.
– Да, мистер Дуглас, – прозвенел в зале голос Майка… а еще – на миллиардах экранах по всей планете.
– Вы хотите, чтобы я управлял вашими делами?
– Да, пожалуйста, мистер Дуглас. Это будет очень хорошо. Благодарю вас.
Дуглас заморгал.
– Что ж, достаточно ясно. Доктор, я несколько задержу свой ответ, но вы сразу же узнаете о нем.
– Благодарю вас, сэр. И от лица моего клиента, и от себя.
Дуглас начал подниматься, когда его настиг голос Канга, члена Ассамблеи:
– Минутку! А как насчет прецедента Ларкина?
Джубал ухватился за фразу.
– Ах да, прецедент Ларкина. Я слыхал кучу чепухи о нем – и чаще всего от людей безответственных. Так что вы хотели сказать о прецеденте Ларкина, мистер Канг?
– Я спрашиваювас . Или вашего… клиента. Или Генерального Секретаря.
– Я отвечу, мистер Секретарь? – мягко спросил Джубал.
– Пожалуйста.
– Очень хорошо. – Джубал вытащил носовой платок и прочистил свой нос мощным и продолжительным аккордом. Он остановил взгляд на Канге и торжественно произнес:
– Мистер член Ассамблеи, я обращаюсь к вам, поскольку знаю, что нет необходимости обращаться к правительству в лице Генерального Секретаря. Много времени тому назад, когда я был совсем маленьким, мы с моим другом организовали клуб, и надо было придумать правила… и первым правилом, которое у нас прошло единогласно, было называть отныне наших матерей «родилками». Глупо, конечно… но мы были детьми. Мистер Канг, можете вы предположить, чем все это кончилось?
– Не могу, доктор Харшоу.
– Я выполнил наше решение только однажды. Одного раза было достаточно, и это спасло моего друга от той же ошибки. Все, что оно мне принесло, это красную полосу от розги на одном известном месте. И это было концом решения о «родилках». – Джубал откашлялся. – Зная, что кто-нибудь наверняка попытается поднять этот спорный вопрос, я попытался объяснить прецедент Ларкина моему клиенту.