– Вы только думали, милая, что уже познали несчастье. Но сейчас пришла пора познакомиться с подлинным значением этого слова.
Она широко раскрыла полные удивления и недоверия серебристые глаза.
– Что я такого сделала, чем навлекла на себя их гнев?
Кин махнул рукой в сторону Кентавра, который уже обогнул разоренный, уничтоженный лагерь и мчался с раздувающимися ноздрями и дикими глазами, разыскивая Алексу.
– По Хью Ска сообщил мне, что верит, будто вы обладаете магической властью. Это из-за того, что вы приручили белого жеребца. Индейцы думают, что вы вызвали гром и смерч, чтобы добыть свою свободу и уничтожить великое племя осейджей.
– Господи, это просто смешно! – Алекса задохнулась от изумления. – Нет у меня никакой власти.
– Вы и я, мы знаем это. Но осейджи не знают. – На его губах играла зловещая улыбка. Он поднял Алексу на ноги и повернул ее лицом к вождю, который злобно смотрел на нее.
– Скажите им, что я не приказывала смерчу разрушать их деревню, – умоляла Алекса. В се голосе послышались панические нотки.
– Вы что, серьезно ожидаете, что я смогу убедить в этом все племя осейджей, которые верили в сверхъестественное с начала своего существования? – Кин недоверчиво посмотрел на нее.
Алекса открыла рот, но слова замерли у нее на губах, когда По Хью Ска поднял на нее обвиняющий перст и помахал им у нее перед самым носом.
– Мы прогневили бога Уа Тон-Ка, оставив тебя у нас. Ты использовала свою власть и принесла разрушение и опустошение. Сумасшедший Танцор спустился с облаков и промчался по нашей земле, чтобы выполнить твое жестокое повеление, – бросил ей в лицо обвинение вождь. Глаза его были холодны и тверды как сталь. – Ты приказала Сумасшедшему Танцору шипеть, как змея, и плясать по нашей деревне, отнимая жизни у моего народа.
– Что он такое говорит? – Алекса с тревогой смотрела на лишенное всякого выражения лицо Кина.
– Он говорит, что у тебя крупные неприятности. – Родон даже не взглянул на Алексу. Глаза его были прикованы к хмурому, суровому лицу По Хью Ска. – Стой на своем. Скажи, что небо упадет им на головы, если он не отпустит тебя.
Алекса дважды вдохнула и выдохнула и потом проговорила эти слова, стараясь не выдать своей нервозности. Разве у нее и так мало неприятностей? А тут еще угрозы мстительному индейскому племени. Она знала, какой будет их реакция, если снова разозлит их. Она уже и так давно перешла границы дозволенного. Когда Кин перевел ее слова, вождь взглянул на нее с опаской. После долгого молчания он перевел глаза на Кина и встретил прямой, немигающий взгляд.
– Я спрошу Уа Тон-Ка. Если мы прогневили его – он подаст знак. Но если он только испытывает нашу способность удержать белую женщину с магической властью, то я не буду спешить осудить ее. Эту власть она сможет обратить на наших врагов. Мудрый вождь не должен спешить с решениями, – объяснил он, старательно обдумав свои слова.
Алекса взглянула на Кина, ожидая перевода.
– Вождь говорит, что будет поститься и молиться индейскому богу, прежде чем вынесет приговор, – сказал тот. – По Хью Ска не уверен, какова природа твоей власти – злая или добрая.
– И сколько он будет поститься и молиться? – спросила Алекса, глядя на вождя.
– До тех пор, пока Уа Тон-Ка не подаст ему знак. Возможно, неделю, – предсказал Кин.
Алекса едва не умерла, когда увидела пробирающегося к ней Прямую Стрелу, который смотрел на нее, будто на змею, внезапно выползшую из-за валуна.
– Убейте ее! – потребовал он. Если ему и не удастся приручить эту дикую красавицу, он все равно не намерен отдать ее Кину или Одинокому Зимнему Волку. Всю жизнь он ненавидел этих двоих. Белая женщина – его пленница. – Она угрожала использовать свою колдовскую власть, чтобы навлечь на нас несчастье, если мы не отпустим ее, и это случилось. – Прямая Стрела повернулся к соплеменникам. – Она убьет нас «всех, если мы не убьем ее первыми.
Зловещий шепоток и бормотание пробежали по толпе индейцев, и уже без всякого перевода Алекса поняла, что ей уготовил Прямая Стрела.
– Молчание! – По Хью Ска резко обернулся к взбешенному воину и всему племени. – Тебя еще ждет наказание за твое поведение во время торгового ритуала. Если ты осмелишься давать мне советы, то будешь изгнан из племени. Мое слово – закон. Я предупредил тебя.
Прямая Стрела не мог больше выносить этого.
Его столько раз унижали за прошедшие несколько дней, что он был не в силах сдерживать свои чувства. Белая женщина не принесла ему ничего, кроме неприятностей, и у него руки чесались воздать ей по заслугам за ее злую силу. Совершенно потеряв разум, он бросился на нее и руками обхватил шею.
Кин среагировал молниеносно. Он схватил индейца и отшвырнул в сторону, как перышко. Но прежде чем он набросился на ослушника, твердая рука По Хью Ска остановила его.
– Прямая Стрела будет изгнан. Смотри же, Острый Ястребиный Глаз, ты сам не переступи границ дозволенного. Ты выбрал жизнь среди Густобровых и Длинных Ножей. Мой народ не будет смотреть на тебя благосклонно, если ты сам вынесешь приговор Прямой Стреле и убьешь его.
По приказу вождя трое воинов подняли Прямую Стрелу с земли и увели его прочь. По Хью Ска снова сурово посмотрел на Кина.
– Я плохо с тобой обошелся, когда ты был маленьким, и выместил на тебе свое горе из-за смерти твоей матери. Если бы твой отец не вмешался, я мог убить тебя. Слишком поздно я понял, что ты не виноват и вред, причиненный тебе, только осквернит ее память. Поэтому, когда ты вернулся, я усердно и охотно учил тебя обычаям нашего народа, принял тебя в семью. – Слабая улыбка скользнула по губам вождя, и он положил руку Кину на плечо. – Ты стал сильным, мудрым воином, и я продолжаю смотреть на тебя с любовью, как на одного из моих собственных сыновей. Ты стал связью между племенем осейджей и Густобровыми. – По Хью Ска пристально и тяжело смотрел на Кина, который буквально окаменел под этим взглядом, зная, что вождь намеревается сказать, даже раньше, чем он произнес эти слова. – Твоя верность белой женщине внесет раскол. Если ты попытаешься освободить ее раньше, чем я получу ответ Уа Тон-Ка, ты станешь осейджам чужим. Уа Тон-Ка продиктует мне свою волю, и, когда я вернусь, ты должен будешь подчиниться его воле так же, как и я.
Вождь повернулся к народу и приказал исправить причиненные Сумасшедшим Танцором повреждения, пока он будет поститься и молиться индейскому богу. Когда толпа рассеялась, Алекса взглянула на Кина. Сотни вопросов стояли в ее глазах.
– Какова же моя судьба? – Она боялась спрашивать, но ей необходимо было знать.
– Или они признают вас, или вы умрете, – мрачно ответил он. – Если вождь заявит, что Уа Тон-Ка испытывал их силу, чтобы узнать, заслуживают ли они великого духа, которым вы владеете, то вас будут почитать. – Его тяжелый взгляд упал на Алексу, которая слушала его, широко раскрыв глаза. – Если же вождь истолкует полученный знак в том смысле, что вы владеете злой силой, вас принесут в жертву Уа Тон-Ка.
Алекса почувствовала, как краска сбежала с ее лица, а колени превратились в дрожащую желейную массу.
– Вы должны помочь мне бежать, – умоляющим голосом сказала она, вцепившись в его руку.
Кин отрицательно покачал головой.
– Я не могу, Алекса. Вы не понимаете ситуацию. Я…
– Вы имеете в виду, не хотите, – поправила она его самым ядовитым тоном. – Вы просто счастливы всем этим, правда? Вы, наверное, надеетесь, что вождь решит уничтожить меня, и тогда ваше замечательное предсказание сбудется.
Голос Кина был таким же горько-осуждающим, как и ее. Его пронзительный взгляд обжег ее.
– Я говорил вам, что столкнуться с осейджами – это все равно что разворошить змеиное гнездо. Но вы не поверили. Вы решили слепо брести вперед и теперь пожинаете плоды этого решения. – Губы его изогнулись в жесткой усмешке, и неприятный блеск появился в синих глазах. – По Хью Ска сказал мне, с какими последствиями я столкнусь, если помогу вашему побегу. Я потеряю право беспрепятственно путешествовать по территории осейджей и вести с ними торговые операции. Меня больше не будут принимать в Месте Многих Лебедей. – Он указал на разрушенный лагерь, раскинувшийся на берегу реки Осейдж. – Здесь был мой дом, это был мой образ жизни в течение многих лет. Это мой народ. Я – полукровка, племянник Великого Вождя осейджей. Что же, к дьяволу, вы думаете, я сделаю? Обрублю все связи с моим прошлым?
Слова вырвались прежде, чем Кин успел подумать. Некоторым образом он был даже рад, что Алекса узнала его секрет. Может, это поможет ей понять те трудности, которые встали перед ним, когда она пришла к нему в хижину и умоляла провести Карверов к месту их нового поселения. Может, она наконец-то поймет, как ему тяжело.
У Алексы буквально отвисла челюсть. Она недоверчиво уставилась на него, пытаясь понять сказанные слова. Она внимательно оглядела бронзовые, точеные черты его лица, высокую темную фигуру. Только глаза и борода отличали его от осейджей. Только это выделяло его в племени. Теперь она поняла, почему он не хотел просить одолжений у вождя, почему отказался вести ее семью в самое сердце земель осейджей и почему колебался, когда она хотела сбежать.
Глубокая симпатия затопила ее сердце при виде этого красивого полукровки, взявшего ее девственность и научившего страсти. Он витал между двумя противоположными мирами. Он никогда не был полностью принят ни в одном. Одиночка. Долгие недели она презирала Кина и ненавидела даже мысли о нем. Обвиняла его в смерти отца и брата, осуждала за то, что он предоставил их самим себе. Но в глубине сердца Алекса знала, что она сама бы вела себя точно так же, разрываясь между двумя привязанностями.
– Тогда я больше не буду просить вас о помощи, – мягко ответила она и опустила длинные ресницы, чтобы спрятаться от бездонных синих глаз.
Алекса отвернулась и тихо двинулась к хижине, которая не пострадала от смерча. Потом она исчезла внутри. Горький смех сорвался с се губ, когда она опустилась на ковер и уставилась на стены из бизоньих шкур. Нет, лучше бы ей было вовсе не родиться. Вся ее жизнь была постоянной битвой с самого начала. Все указывало на то, что так же будет продолжаться и дальше… до сегодняшнего дня, когда стал заметным конец. Слеза пробралась в уголок глаза, но она смахнула ее. Она будет смотреть своей судьбе прямо в глаза, как настоящая Карвер. Подбородок ее поднялся вверх, плечи распрямились.
Глава 10
Два долгих дня и две мучительные ночи прошли с тех пор, как По Хью Ска покинул деревню, и Алекса страдала от заключения в хижине. Снаружи была выставлена мощная охрана, однако ей позволили несколько раз поговорить с Кином и Одиноким Зимним Волком. Сын вождя стал в высшей степени осторожным и с ней, и с Кином… Алекса задумалась. Каковы же ее истинные чувства к Кину? Он предельно ясно показал ей, что потеряет все, чем жил и ради чего работал, если придет ей на помощь. Его дядя правил Местом Многих Лебедей, и Кин не хотел порывать все связи с осейджами. И еще он рассказал ей, что существуют малые осейджи. Они живут в деревне Змеи С Широко Раскрытой Пастью в плодородной долине, где Миссури сливается с рекой Осейдж. Если бросить вызов По Хью Ска и воле Уа Топ-Ка, они присоединятся к своим братьям и будут постоянно угрожать и терроризировать белых. В общем, Кин сидел на пороховой бочке. Он заработал уважение осейджей, но они неистовое мстительное племя. Ему непременно отплатят за измену.
Алекса расхаживала взад и вперед по тесной хижине, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Но они оказались такими запутанными и сложными, что она только раздраженно вздохнула. Она была совершенно беспомощна, и ей оставалось только ожидать возвращения По Хью Ска. Он сообщит, будет ли она приговорена к жестокой, мучительной смерти – или станет уважаемой и почитаемой скво, правящей громом и молниями.
Если бы только могла она повернуть стрелки времени в обратном направлении! Вернуть Расса и Джастина к жизни. Теперь бы она нашла способ убедить их не нарушать границы территорий осейджей. Слеза медленно поползла по щеке. Она смахнула ее рукой, желая, чтобы ей и вправду была дарована магическая власть, которую подозревал в ней старый вождь. За несколько коротких дней к ней пришло понимание, насколько глубоки различия между осейджами и Густобровыми. Осейджи – народ суеверный, полный предрассудков, глубоко приверженный своим верованиям. Ее отец и брат не знали, с чем им предстоит столкнуться. Они погибли от собственного невежества. Теперь только она одна носит фамилию Карвер. Карверы исчезнут, когда осейджи убьют ее. «Но я умру храбро, – пообещала себе Алекса. – Не расплачусь, как напуганное дитя».
Она растянулась на своем тюфяке, моля Господа даровать ей сон. И тут перед ней появилась пара ослепительно синих глаз. В них было столько беспокойства, что на мгновение она подумала, что действительно может нравиться ему. Улыбка его была нежной и мягкой, но Алекса сказала себе, что не стоит путать жалость и привязанность. Она даже заметила в этом взгляде намек на желание. Но она больше не позволит ему приблизиться к себе. Алекса боялась тех бурь, что бушевали в ней. Боялась, что уступит Кину. Теперь-то она знала, что та ночь в его хижине была ошибкой, большой ошибкой – и она не собиралась повторять ее снова.
А как же быть с Прямой Стрелой? Глубокая складка прорезала ее лоб при одном этом воспоминании. Ведь Прямая Стрела напоил ее какими-то наркотиками и воспользовался ее состоянием, а она отвечала, как последняя распутница, упиваясь объятиями мужчины, которого глубоко презирала. Алекса чувствовала себя после этого дешевой, доступной женщиной и даже задумывалась, уж не пристрастилась ли она к удовлетворению плотских желаний. Ей стыдно было думать, с какой готовностью она приняла Прямую Стрелу. Как бы Кин реагировал, если б узнал, что она беззаветно и беззастенчиво отдалась индейскому воину? Было ли так же и с ним, с Кином? Любая ли женщина давала ему наслаждение? Алекса крепко зажмурилась, чувствуя, как безысходная тоска накрывает ее плотным покрывалом. Если бы Кин появился в эту минуту, она бы бросилась в его объятия в поисках защиты. Она избавилась бы от тревожных мыслей, отдавшись его упоительным, сводящим с ума поцелуям.
Как может она быть такой слабой? Когда-то у нее была сила, она знала, чего хочет от жизни. Теперь же стала переменчивой как ветер. Колебалась между противоположными чувствами, жаждала пылких объятий Кина – и в то же время презирала себя за это желание. Еще раз тяжело вздохнув, Алекса постаралась уснуть и вскоре погрузилась в тот сон, который постоянно посещал ее начиная с ночи, когда она прокралась в хижину Кина. Казалось, это было в прошлой жизни.
Тяжелая рука накрыла рот Алексы. Она распахнула глаза и уставилась в нависшее над ней лицо.
– Ни звука, – тихо прошептал Кин и подождал, пока Алекса не кивнула в знак того, что узнала его и поняла.
Он взял ее за руку и повел к выходу из хижины. Он осторожно откинул шкуру и ступил наружу. Двое стражников лежали неподалеку, свернувшись и прижавшись друг к другу, как котята. Кривая улыбка изогнула его губы, и он указал Алексе на спящих. Она была уверена, что он споил им какую-то смесь типа той, что дал ей Прямая Стрела. Без сомнения, они даже не вспомнят, как уснули.
Как только они оказались на безопасном расстоянии от деревни, Алекса остановилась, отказываясь сдвинуться еще хоть на шаг.
– Что, к черту, с тобой происходит? – зарычал Кин. – Я даю тебе свободу, о которой ты мечтала, и мы не можем мешкать.
– Почему ты это делаешь? – спросила она, оглядывая его темный силуэт со смесью признательности и недоверия.
– Да ты имеешь хоть какое-то представление, как осейджи пытают осужденных на смерть? – спросил он. И когда Алекса отрицательно покачала головой, Кин снова схватил ее за руку и потащил к лошадям. – Поверь мне, это не самое приятное зрелище, и чем дольше По Хью Ска постится и молится, тем больше я опасаюсь за твое будущее, вернее, за его отсутствие…
Алекса выдернула руку из стального капкана его пальцев и упрямо остановилась.
– Я не позволю тебе принести в жертву твои влияние и уважение среди осейджей, сопровождая меня. Дальше я пойду одна, – заявила она, так вскинув подбородок, что Кин едва не рассмеялся этому знакомому движению.
– И как же ты планируешь добраться до Миссисипи без еды, припасов и проводника? – насмехался он над ее наивностью.