– Почему вы хотите меня?
Ее вопрос, заданный в лоб, застал его врасплох, и когда она отвернула голову, уклоняясь от его поцелуя, он едва не прикоснулся губами к дереву. Кин изогнул бровь и задал этот же вопрос самому себе. Господи, у него были дюжины причин для такого поведения, но никогда ни одна женщина еще не настаивала на подобных объяснениях.
– А почему бы и нет? – уклончиво ответил он, накручивая ее волосы на руку, как канат, и притягивая ее ближе. – Вы в высшей степени привлекательная женщина.
Рискуя с корнем вырвать волосы, Алекса нырнула ему под руку и со смехом помчалась вокруг дерева.
– Я думаю, не обманывает ли вас зрение, – с легкой насмешкой отозвалась она. Быстренько бросив взгляд вниз, Алекса решила, что в ее внешности нет решительно ничего обольстительного. – Я заметила в городе нескольких женщин, с которыми не могла бы сравниться, даже если бы нежила и лелеяла себя целыми днями.
Кин подозрительно разглядывал ее, пытаясь понять, что за игру в кошки-мышки она затеяла.
– Позволю себе не согласиться, – заявил он, вразвалочку приближаясь к ней. – Я нахожу, что ваша красота намного превосходит средний уровень.
Он внезапно прыгнул на нее, и Алекса взвизгнула, наслаждаясь игрой. Ей удалось ускользнуть от его протянутых рук. Кин, продолжая преследование, наступил на скользкий мшистый камень на самом краю ручья. Алекса засмеялась, глядя, как он замахал руками, стараясь сохранить равновесие, но не удержался и плюхнулся лицом прямо в грязь.
Своим хохотом Алекса распугала птиц и все еще держалась за живот, когда Кин наконец поднял голову. Если бы Клинт увидел его в эту минуту, то гоготал бы до потери сознания, думал Родон.
Еще один приступ истерического хохота потряс Алексу, когда Кин встал на ноги и повернулся к ней. Грязь и мох прилипли к бороде и волосам. Вот это зрелище! Это не тот высокомерный повеса, которого она накануне встретила в городе. Пока Кин плескал водой на лицо и одежду, пытаясь привести себя в порядок, Алекса продолжала хихикать. Периодически она снова видела эту сцену, и у нее начинался новый приступ смеха. Кин злобно глянул на нее.
– Это было вовсе не так смешно, – пробурчал он.
– Вы так думаете, потому что сами себя не видели, – ответила Алекса, утирая с глаз слезы. Господи, как хорошо было посмеяться, выпустить пар, дать волю сдерживаемым чувствам. Между постоянными ссорами отца и Расса, под постоянным прессом Джастина было так мало поводов для беззаботного смеха. – Это был весьма поучительный для меня пример. Теперь я знаю, что даже самые уверенные и могущественные пионеры иногда могут оступиться.
Кин долго разглядывал ее. Ему нравилось, как в серебристых глазах сверкает солнце, когда она улыбается.
– А может, вы в восхищении, что увидели, как я попал впросак? – спросил он, придвигаясь к ней. Одновременно он делал вид, что заинтересовался каким-то движением вдалеке.
– Нет, я… – Алекса попалась в ловушку и повернула голову в направлении его взгляда.
Кин бросился на нее. Его мокрая одежда намочила ее рубашку, явив взгляду то, что лежало под ней мучительным искушением. Его игривость мгновенно исчезла. Долю секунды он баловал себя мыслью, не бросить ли ее в ручей, но, заключив Алексу в объятия, потерял всякое желание отпускать ее. Блуждающая рука поймала грудь, потом забралась под прозрачную рубашку. Пальцы начали тереть и гладить твердеющий розовый сосок. Прикосновение зажгло огонь, который потек по всему телу Алексы. В изумлении от силы собственной реакции, она крепче прижалась к пламени, жгущему ее снаружи и изнутри. Задыхаясь, прильнула к нему, ожидая поцелуев.
Его губы прильнули, требуя ответа, и, прежде чем она поняла это, Алекса уже целовала его, уже ее язык играл так, как научил ее Кин.
Он потянул ее за собой на траву, руки его скользили по выпуклостям ее тела. Дрожащими пальцами он расстегнул ее рубашку и позволил взгляду насладиться зрелищем полных грудей. Она воплощение снов и мечтаний, думал он, пока руки нежно ласкали то, к чему так бесстыдно прикоснулись глаза. Его губы легко прикоснулись к ее коже, вызвав волны жгучего желания по всему ее телу. Он больше ни на что не обращал внимания – в нем закипела бешеная страсть. Он хотел ее, хотел, несмотря на предупреждения Клинта не связываться с женщинами, которые ничего не знают о любви. Алекса отличалась от всех остальных. Она бросала ему вызов – а этому Кин никогда не мог противиться.
Скользнув пальцами под его рубашку, Алекса поразилась и своей смелости, и твердым, словно из бронзы, контурам его тела, и яростному биению сердца. Она легко, ласкающе, ищуще провела ладонью к поясу его брюк. Услышала быстрый вздох, подняла глаза и встретилась с синим горящим взглядом. Ее взволновало открытие, что ее ласки оказывают на него не менее возбуждающее действие, чем его – на нее. И с этим новым знанием она продолжила исследование мужского тела.
Руки ее обняли, погладили его грудь, потом проследовали вниз, к бедрам, и Алекса ощутила, как он задрожал. Она замерла и спросила себя, почему это так бесстыдно, так вызывающе ведет себя с Кином? Он не тот мужчина, который заинтересован в вечной привязанности, в серьезных отношениях. В прошлом она всегда таких избегала. Пока ее рука скользила по его плоскому животу, Алекса продолжала размышлять. Уж не пытается ли она таким образом приручить этот беспокойный, бродяжий, ветреный дух? Она жаждала прикоснуться к сердцу этого мужчины – покорителю женских сердец. Может, старается поддержать таким образом свою оскорбленную гордость?
Тут Кин обхватил пальцами ее затылок и завладел ртом в захватывающем дух поцелуе. Все мысли испарились в бешеном вихре ощущений, поглотивших все ее существо. Да, он был настоящим мастером сеять семена желания и лелеять их, пока они не расцветали пышным цветом. Его влияние на нее было столь сокрушительным, что Алекса была бессильна остановить себя.
Больше не имело никакого значения, почему именно она хотела его. Она жаждала его так, как никогда никакого другого мужчину. Кин показал ей, куда могут завести эти неистовые желания, и, как мотылек, порхающий над пламенем, она уступила тлеющим внутри ее ощущениям.
Его губы проложили пылающую тропу по ее плечу, потом спустились вниз, в долину между холмиками грудей. Руки последовали за губами, заставляя кожу подрагивать от его возбуждающего прикосновения.
Ищущая рука Кина начала поглаживать и ласкать бедро. Алекса вздохнула, и эхо этого звука повисло над ними словно облако. Еще раз она попыталась призвать себя к сопротивлению этому колдовскому очарованию, но тело не обратило на это внимания. Его колено раздвинуло ей ноги, Алекса придвинулась ближе, желая только одного – успокоить истязающее ее вожделение.
– Господи, как же я хочу тебя, Алекса! – страстно прорычал-прохрипел он.
Его гладкое тело накрыло ее, рот поглотил ее губы горячими, жадными поцелуями и никак не мог насытиться. Алекса мечтала скорее сбросить все эти тряпки, мешающие слиться их жарким телам. Она хотела трогать каждый его дюйм, познать удовольствие обладать и отдаваться в неспешной близости. Глубоко и обстоятельно исследовать ту вселенную ощущений, что только начала приоткрываться ей накануне.
Внезапно Кин дернулся и отодвинулся в сторону, присев над ней, как почуявшая опасность черная пантера. Взгляд его был прикован к какой-то отдаленной точке, а уши старались уловить посторонние звуки.
– Приближаются всадники, – прошептал он, повернувшись к Алексе, и все его внимание опять поглотили ее пышные белые груди.
Алекса была будто парализована. Разум и тело плавали в дурмане пылающего в ней желания. Ее ресницы затрепетали, и глаза встретились с его взглядом, но она не могла даже пошевельнуться.
Ей было все равно, хоть лес гори вокруг. Она зашла слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Приглашающая улыбка скользнула по ее губам, она откинула голову назад, позволив черным кудрям рассыпаться по траве.
– Я ничего не слышу. – Тонкая бровь призывно изогнулась, улыбка расцвела и превратилась в проказливую ухмылку. – Может, ты внезапно изменил свое мнение? И я больше не привлекаю тебя?
Алекса сама была удивлена этой последней фразой, которая заставила Кина подняться с земли. Она насмехалась, дразнила его и казалась такой обольстительной, раскинувшись на траве. Волосы рассыпались вокруг головы и блестели под солнечными лучами, а глаза мерцали серебристыми искрами, намекающими на что-то дьявольски-колдовское. Кто она, может, злая ведьма, посланная из адского пламени, чтобы пытать его, подводя так близко к наслаждению и отталкивая потом неудовлетворенным?
– Ничто не изменилось, – хрипло заверил Кин, вернув ее заразительную улыбку, – кроме того, что нас прервали в самый неподходящий момент. – Он протянул руку и поднял Алексу на ноги.
Он повернул голову к северу и стал вглядываться в даль. Алекса вдруг услышала какой-то звук – ее имя, принесенное порывом ветра, – и удивленно и вопросительно взглянула на Кина. Тот самодовольно ухмылялся.
– Полагаю, это твой дорогой братец, – пробормотал он, мимоходом поцеловал ее приоткрытые в ожидании губы и, вскочив на жеребца, зарысил по берегу ручья.
Алекса сквозь дрожащие тени провожала его взглядом, застегивая рубашку. Ее удивило и озадачило то, что Кин расслышал приближающихся лошадей, когда сама она слышала лишь щебет птиц и собственное прерывистое дыхание. Его слух был острым, как у диких животных или у этих индейцев, о которых она слышала… Вдруг все мысли замерли в ее голове, и Алекса задохнулась, вспомнив, как Кин сказал ей, что жил среди индейцев. Да, он и правда был частично дикарем – двигался в тени, как дикая кошка, постоянно настороже, постоянно следящий за тем, что его окружает. Дикий и переменчивый как ветер. Никто не приказывал ему, он следовал только своим собственным желаниям, не обращая внимания на то, что будут думать о нем и его образе жизни. Странно, размышляла Алекса, машинально двигаясь в сторону настойчивого зова Расса. Она злится на Кина за то, что тот поступает, как ему нравится, но, может, это раздражение от того, что втайне завидует ему? Сама она прожила двадцать один год, заботясь об отце и исполняя его требования. Она не думала о собственных желаниях и потребностях. Ей надо не злиться, а восхищаться Кином за то, что он сам себе хозяин, принять его жизненную философию, сделать ее своей.
Расс хмуро и неодобрительно смотрел, как неторопливо приближалась к нему Алекса. Казалось, будто она глубоко ушла в свои мысли.
– Ты что, не слышала, как я тебя звал? – спросил он. – Я беспокоился о тебе. Думал, индейцы вторглись в лагерь и увезли тебя с собой.
В его голосе, несмотря на грубость, слышались братская забота и волнение. Алекса улыбнулась, не обращая особого внимания на его тон.
– Как ты можешь заметить, я в полном порядке. И нет никакой нужды так беспокоиться обо мне, Расс. Я в состоянии постоять за себя.
Она прошла мимо него, направляясь к лагерю. К горе грязных тарелок, которые бросила, позволив себе последовать за Кином. Расс ускорил шаги и догнал ее.
– И все же я неспокоен, когда ты бродишь по этим лесам в полном одиночестве. – Алекса промолчала. Он тяжело вздохнул и наконец выдал ей новости: – Па нашел проводника, который проводит нас на Запад. Мы отправимся утром.
Алекса почувствовала, как мгновенно ее настроение упало. Ее влечение к Кину Родону стремительно и неуклонно росло, а теперь все должно резко кончиться. Снова, в который раз, ее сдернут с места, когда у нее нет ни малейшего желания двигаться дальше. Тут мысли снова вернулись к предложению Кина, чтобы она осталась в Сент-Луисе. Алекса молча забавлялась этой мыслью, хотя прекрасно знала, что и отец, и Расс отнесутся к этой затее в высшей степени неодобрительно.
– Сайлас Грегор согласился проделать с нами часть пути, – продолжал Расс. – Я, правда, не уверен, что он знает, куда направляется, но по крайней мере мы избавимся от этого Родона, который пальцем не шевельнет, чтобы помочь даже собственному брату.
Алекса молча кивнула, даже не попытавшись подать голос в защиту Кина. В конце концов, Расс прав. Кин не поддержит намерение Карверов поселиться на территории осейджей. И то, что он якобы очарован ею, не имело никакого значения. Его влечение было чисто физическим, и он…
– Па уже начал укладываться к путешествию, – сообщил Расс, прервав унылые мысли сестры. – Он ухмылялся от уха до уха, когда я столкнулся с ним в городе.
Алекса механически вернулась в лагерь, но мысли ее были далеко, за много миль отсюда. Она вспоминала чувственное прикосновение губ Кина к ее коже, волнующие, возбуждающие ласки его рук. Неистовое желание ползло по спине, заставляя ее дрожать, дразня, отрывая от дела.
Этим вечером Алекса совершила ошибку – она вернулась к ручью, чтобы искупаться. К тому самому месту, где Кин лежал рядом с ней на траве, шепча ей грубовато-страстные слова. Знакомые чувства накинулись на нее, и началась пытка. Даже холодная вода не могла остудить пламя, разожженное его поцелуями.
Она вернулась в лагерь и растянулась на своем тюфяке, пытаясь уснуть. Но сон не приходил, а искушение отправиться к нему становилось все сильнее. Алекса всегда гордилась собой и тем, что твердо стоит на земле обеими ногами, но сейчас казалось, что она плывет в облаках и мечтает о том, что не может сбыться никогда. Хриплый голос Кина звучал в ее ушах, пока она молилась, чтоб к ней пришел сон. Почему, ну почему ее так безнадежно тянет к мужчине, который ее никогда не полюбит? Почему не может выкинуть его из головы? Будут и другие мужчины, они сотрут память о нем, говорила себе Алекса, беспокойно ворочаясь под одеялом. Настанет день, когда появится другой человек и увлечет ее целиком и полностью.
Алекса тяжело и разочарованно вздохнула – обманывает она себя. К тому времени, когда цивилизация достигнет их нового дома, она станет ветхой, покрытой плесенью старухой. Кто тогда захочет ее? Какое будущее ждет ее, если она будет беспрекословно подчиняться отцовским желаниям? Ей хотелось найти хоть капельку счастья и приникнуть к ней. Разве она так много просит от жизни?
Одинокая слезинка прокралась в уголок глаза и поползла вниз по щеке. В ее жизни должно быть что-то большее, чем забота об отце. Почему она должна отказаться от своих мечтаний? Джастин не любит ее по-настоящему, он всегда хотел еще одного сына и заставлял Алексу работать, как мужчина. Да, Расс прав, она была его рабой. Джастин только подавал команды, как собаке – принеси, к ноге!
Алекса еще раз тяжело вздохнула и зарылась глубже в одеяло. Где-то должно быть решение ее проблемы, и она обязана его найти.
Глава 6
Кип стоял у окна хижины и вглядывался в деревья, окружающие его владения. Тишина, царящая вокруг, оглушала. Он повернулся и начал ходить взад-вперед по комнате. Встреча с Алексой обострила его аппетит, и он до сих пор испытывал голод по ее невинным поцелуям, которые таяли на его губах, оставляя вкус хорошего вина. Она была как звезда – так близка и так бесконечно далека.
Нервное расхаживание привело его к окну, и Кин разочарованно вздохнул. Он надеялся, что Клинт вернется из своего путешествия и беспрерывной болтовней поможет ему справиться с одиночеством. Кину нужно было отвлечься от собственных дум о темноволосой чаровнице. Дюжину раз его искушало желание вернуться в лагерь Карверов, забрать Алексу и закончить то, что начал утром. Однако здравый смысл мешал ему выкрасть ее из-под самого носа братца. Расс презирал его. Но ему сейчас совершенно ни к чему связываться с этой бедовой головой – Карвером-младшим.
Кин отхлебнул рома и расчесал пальцами волосы, злясь, что обольстительный образ Алексы продолжает танцевать в тенях, отбрасываемых пламенем очага. Она усмехалась той же озорной улыбкой, как тогда, раскинувшись на траве и приветствуя его ласки и поцелуи. Ее дымчато-серые глаза подстрекали его отбросить осторожность и заняться с ней любовью. Она была чертовски обольстительна с волосами, рассыпавшимися вокруг головы, и распахнутой рубашкой, открывавшей взгляду сливочные округлости ее грудей. Под мальчишеским нарядом скрывалась очаровательная молодая женщина, которая действовала на него неотразимо. В прошлом он категорически отказывался иметь дело с девственницами, предпочитая женщин, умеющих доставить мужчине удовольствие. Но перед Алексой Карвер он не смог устоять и украл ее невинность… или нет? Она боролась, как дикая кошка, но потом признала поражение и сдалась в неистовом самозабвении.