Джеффри слышал от людей, что у ведьм глаза всегда черные и тусклые, словно вулканическая порода, что они похожи на мутные омуты, готовые поглотить душу человека. Но им бы больше подошли синие глаза, как у этой, потому что Джеффри испытал острое желание утонуть в их лазоревых глубинах. Он на несколько секунд отпустил рукоять меча, чтобы осенить себя крестным знамением, отгоняя нечистые помыслы.
– Что с вами? – снова спросила женщина, протягивая руку к его ссадине. Он попятился, чтобы избежать прикосновения ведьмы. Она спрятала руку в складках своего странного одеяния. – Как вас зовут? Вы чуть было не погибли.
Джеффри запомнил ее слова и сравнил с десятками языков, которые выучил за многие годы службы рыцарем-наемником. Он всегда легко схватывал новые языки – это был Богом данный талант, как у других способность сыграть на лютне только раз услышанную мелодию или дословно пересказать запутанное повествование барда. Для человека его профессии такой навык был как нельзя кстати, если учесть, какое количество господ пользовались его услугами за эти годы. Эта ведьма явно говорила не на его родном французском. И не на итальянском, и не на греческом. Ее слова звучали резковато, но не так глухо, как в немецком языке. В ритме и интонациях он уловил нечто знакомое. Английский? Ну конечно! Ведь Первозданная Пропасть рассекала именно английские земли.
– Ваш бедный конь! – Она искоса взглянула на Ариона.
«Конь», – мысленно повторил рыцарь, пробуя слово на вкус. Да, английский: на редкость примитивный вариант этого варварского языка простолюдинов, но достаточно простой, чтобы его без труда усвоил человек, который столько лет состоял на службе у английского короля. Джеффри следовало бы быстрее опознать этот язык, если вспомнить, сколько лет он мечтал об английских имениях отца.
К ведьме подбежала стайка детей. Они пристроились к женщине, используя ее наподобие живого щита, вцепившись замурзанными пальцами в складки нелепого платья.
Неужели это она родила их всех? На ее гладком лице не было заметно отпечатка той характерной усталости, что свойственна многодетным матерям. К тому же фигуру женщины украшали тонкая талия и гордые округлости грудей – маловероятно, чтобы они остались настолько упругими, если бы вскормили такой приплод. Нижнюю половину тела скрывала пышная юбка, доходившая до колен,и странные мешковатые шаровары, так что нельзя было определить, соответствуют ли скрываемые ими формы многообещающей стройности верхней части фигуры. Джеффри никогда не видел, чтобы женщина, пустьи ведьма, была одета настолько глупо.
Болтовня детей назойливо вторгалась в его мысли,и хотя слова мало чем отличались от вороньего грая, рыцарь сосредоточился на них, уверенный в том, что сможет их понимать, как только разберется в грубом произношении.
– Кто он, мисс Джей? Что он здесь делает? Почему он так смешно одет? А почему его лошадь в юбке?
– Ко… коннь, – прошептал Джеффри, с трудом выталкивая незнакомое слово из горла, которое пересохло и разучилось говорить за ту вечность, которая могла пройти с тех пор, как он в последний раз пользовался речью.
– Дети, возвращайтесь к фургонуи оставайтесь с мисс Харкинс. Робби, принеси нашу флягу с водой.
По приказу ведьмы от неохотно рассасывающейся толпы отделился юнец, который бросился бежать к непомерно большой повозке.
Ведьма оценивающе посмотрела на Ариона и Джеффри,и рыцарь вдруг заметил, что стоит, сжимая рукоять меча, а под мышкой у него – боевой шлем. Большинство мужчин побоялись бы подойти к рыцарю в полном вооружении. А эта ведьма, которая, конечно же, не могла знать о том, что кости у него стали мягче теста, тем не менее сделала глубокий вдох и шагнула к нему.
Макушка ее головы едва доходила ему до плеча, ее худенькая фигурка была вдвое тоньше его туловища –и тем не менее эта женщина стояла перед ним с отвагой собрата-воина.
Она протянула к нему руку, очаровательно робко и в то же время решительно.
– Вашему коню надо попить, – сказала она и потянула к себе его шлем. – Дайте-ка мне это ведро.
Тревога за лошадь странного незнакомца заставила Джульетту остаться на месте, хотя ей инстинктивно хотелось загнать женщин и детей обратно в фургон и пуститься в бегство. Боже милосердный, да ведь этот человек может оказаться приграничным разбойником, а она взяла и спасла ему жизнь! Незнакомец буквально нависал над ней. Возможно, странное впечатление, которое он производил, было отчасти связано с его диковинным одеянием: казалось, от этого человека исходит невероятная сила. Костюм, скрывавший его с головы до ног, состоял из крошечных металлических колец, скрепленных друг с другом. Поверх металлического костюма была надета светло-голубая шерстяная туника без рукавов, перепоясанная по талии более темным ремнем. Роскошная вышивка шелком на груди изображала яростного темно-синего ястреба, который атакует огрызающегося золотистого льва. Надетая на коня юбка была таких же цветов и с такой же причудливой вышивкой. За спиной у мужчины висел какой-то деревянный щит, а к плечам были привязаны металлические пластины, и все украшал один и тот же узор с ястребом и львом.
Каштановые волосы незнакомца, доходившие до плеч, влажно липли к черепу, промокнув от пота, а там, где их пропитала кровь, стекавшая из огромной ссадины на лбу, они стали еще темнее.
Если бы не кровь, то можно было подумать, что он целый день пахал в этом наряде. Слипшаяся от крови прядь волос зацепилась за сдвинутый на спину капюшон. Взгляд Джульетты невольно задержался на мощной, как колонна, шее и показавшихся в вороте темных завитках волос.
Мужчина разжал руку, позволив Джульетте извлечь ведро, и она заметила, как на плече вздулись металлические кольца, повторяя очертания мускулов. Она понимала, что ей следует убежать, пока он не употребил своих окованных металлом мускулов на то, чтобы вытащить прикрепленный к поясу меч, но тревога за коня заставила ее остаться на месте. По крайней мере, уверяла себя Джульетта, дело только в коне, а вовсе не в муке и недоумении, которые она читает в серо-зеленых глазах незнакомца.
– Коннь.
Он повторил это единственное слово так, словно других не знал.
– Я напою вашего коня. А если он слишком устал, чтобы пастись, мы нарвем ему немного травы, – пообещала Джульетта, но взгляд мужчины по-прежнему выражал недоумение.
– Вот вода, мисс Джей!
Запыхавшийся Робби остановился рядом с Джульеттой. Та взяла ведро незнакомца за страшно неудобные ручки и раздвинула закрепленную на петлях крышку, удивляясь, зачем было делать на ведре крышку, которая не закрывает его до конца. Робби наклонил над ведром флягу, и тут незнакомец угрожающе шагнул к ним.
– Non!
В его низком голосе слышался явный приказ. Робби отреагировал на властный тон и выпрямил флягу прежде, чем вода полилась в ведро.
– Но? – повторила Джульетта. Похоже, этот человек знал только слова, относящиеся к лошадям.
Его лицо осветилось улыбкой. Вокруг глубоко посаженных глаз разбежались крохотные морщинки, и напряженное, недоверчивое лицо смягчилось. Даже тень от пробивающейся на щеках щетины вдруг стала светлее, и Джульетта почувствовала, как сердце у нее затрепетало в ответ.
Она завороженно смотрела на незнакомца, прижимая к груди его ведро, а тот опустился на одно колено и разыграл перед ними сложную пантомиму. Дотронулся до головы, поморщившись, когда случайно задел рану.