Похоже, сегодня опять будет довольно жарко.
Джульетта села и обхватила руками колени. Теплый бриз приносил снаружи запах сада и далеких лесов. На секунду она вообразила себя снова в доме отца. Все еще окутанная теплой атмосферой своих грез, она позволила горничной налить воду, чтобы умыть лицо и руки. Потом Кейт установила у нее над коленями столик на коротких ножках с полным подносом – совсем как в детстве.
Поднос был накрыт тонкой льняной салфеткой с монограммой в каждом углу. Джульетта взглянула на вышитый белыми нитками незнакомый герб и единственную букву «Г».
Кейт убрала салфетку.
На одном конце подноса стояли две шахматные фигуры – белый король и красный ферзь, с открыткой между ними. Когда Джульетта вынула ее, ферзь опрокинулся.
На открытке уверенным почерком, выдававшим твердую мужскую руку, было написано:
«Мадам, слушаю и повинуюсь.
Г. ».
Даже в постели? Джульетта засмеялась и отложила открытку. Она чувствовала себя подобно приколотой бабочке. Внезапный головокружительный восторг странно смешивался с легкой горечью от ощущения утраты. Мысли кружились словно в водовороте. «Слушаю и повинуюсь». Выражение джинна из собрания арабских сказок? Книга стояла где-то на полках. Знаменитая «Тысяча и одна ночь». Одну тысячу и одну ночь Шахразада ткала колдовскую паутину сказок, чтобы избегнуть казни на рассвете.
Поднос серебряный. Массивный. Ложки с ножами тоже серебряные, с золотой инкрустацией на ручках. Джульетта взяла одну ложку. На золоте витыми буквами было выгравировано: «Г. Олден Грэнвилл».
И салфетка, и столовые приборы – все это так красноречиво говорило о нем самом. О его непомерном упоении красотой и потворстве чувственному наслаждению. Даже эта маленькая шутка с двумя шахматными фигурами напоминала легкое соблазнительное подмигивание. Джульетта чувствовала, как в крови всколыхнулось знакомое волнение, почти головокружительное. Было такое ощущение, как будто он находится рядом, пробуждая ее от долгого сна крошечным выразительным жестом.
«Слушаю и повинуюсь».
Этому вторил герб в углу салфетки. С одной стороны подноса, в плоской хрустальной вазе среди белого душистого горошка благоухала распустившаяся красная роза. Джульетта извлекла ее из букета и вдохнула густой аромат. Где Олден Грэнвилл добыл такой цветок в начале лета? Эти хлопоты говорили об исключительном внимании к ней.
Ей подали завтрак в постель. У нее были три служанки. Это была непомерная роскошь, презираемая ею! Но почему не воспользоваться случаем?
Джульетта заложила розу за ухо.
На другой стороне подноса, под боком у сине-белого китайского сервиза с золотой каймой, попыхивали горлышками серебряные чайники. Рядом, в еще более тонком фарфоре, были поданы клубничный джем и сливочное масло. Слоеное печенье, казалось, раскрошится только от одного прикосновения. Другие кушанья стояли отдельно, под серебряными крышками. Джульетта приподняла одну – свежеиспеченные сдобные булочки со смородиной. Она подняла другую – яйца. Когда она наклонилась вдохнуть ароматы, роза выскочила из волос, и осыпавшиеся лепестки упали в масло.
Джульетта прыснула и закрыла обеими руками лицо, сдерживая хохот. Напряжение, накопившееся за месяцы… годы, искало выход. Горничная шагнула вперед убрать проштрафившийся цветок. Загоняя назад свое веселье, Джульетта замахала рукой, чтобы служанка остановилась.
– Розы съедобны, Кейт. В самом деле, их хорошо есть со сливочным маслом. – Джульетта усмехнулась и взяла в рот лепесток. – Разве ты не знаешь?
Горничная смотрела на нее с нескрываемым удивлением.
– Нет, мэм. – Она сделала книксен. – Да, мэм.
– Так же как яйца очень хорошо есть с джемом, – продолжала Джульетта. – Спасибо, Кейт.
Можешь идти.
Круглое лицо служанки приняло чопорное выражение. Она снова сделала книксен и попятилась из комнаты.
Джульетта издала громкий ликующий крик и вновь засмеялась. Она так хохотала, что тряска поставила под угрозу роскошный завтрак.
«О, мистер Грэнвилл, а не попросить ли мне у вас луну? Не могли бы вы доставить ее мне, убранную серебром и розами? Не достанете ли вы для меня мое прошлое – заново и целиком? А может, заодно и новое будущее?»
В центре подноса стояло еще одно блюдо, тоже под крышкой. Как только утих безумный смех, Джульетта подняла крышку, прекрасно зная, что под ней.
Она села поудобнее и с минуту глядела на то, что находится внутри. Тем временем она откусывала кусочки печенья. Амброзия! Пряные сливочные хлопья, приправленные сладостью клубники, таяли на языке. Продолжая изучать блюдо в центре подноса, Джульетта отложила печенье и налила чай.
Потягивая ароматный напиток, она наклонила голову набок, чтобы лучше оценить работу мастера. Верхушка с остроконечными зелеными листьями была разрезана на ломтики, уложенные кругом. Диковинное заморское чудо, перевитое оранжерейными цветами, обещало райское наслаждение. Сам рай находился внутри естественной чаши, образованной кожурой фрукта. Мякоть его предварительно была аккуратно удалена и разрезана на кусочки. Перед тем как их поместили обратно, каждому была придана форма того или иного цветка. Рукотворные растения переливались на солнце подобно янтарной жидкости.
Джульетта отставила чай и взяла вилку. Подцепила кусочек золотистого фрукта и, прежде чем вкусить божественное лакомство, прикрыла глаза.
Нет, то была не луна. Свежий ананас.
Кейт оказалась права. День выдался такой же душный. Жара свела на нет утреннюю прохладу. После быстрого обхода сада Джульетта удалилась в свою гостиную. Доносившиеся время от времени разговоры и лязг домашней утвари ее не тревожили. Тилли с новыми служанками выполнили всю работу, которая у Джульетты обычно занимала целый день. Теперь она могла устроить себе каникулы. Могла читать, отдыхать в шезлонге у окна и предаваться полной праздности. Так почему не насладиться, если появилась возможность?
Джульетта пробежала пальцем по корешкам книг и вытащила томик с арабскими сказками. Там был экзотический мир с магией и захватывающими приключениями. Там была девушка, которая вышла замуж за султана. По неразумности? Джульетта мрачно улыбнулась. Несомненно, у арабских леди был очень ограниченный выбор, и они научились использовать его самым выгодным образом. Шахразада, вынужденная занимать султана очередной чудесной сказкой, каждый раз рисковала умереть на рассвете. Конечно, Джульетта понимала несопоставимость той опасности со своим собственным необдуманным замужеством. В отличие от вымысла в жизни все происходит менее драматично, хотя подчас так же болезненно.
Мисах, Седрах и Авденаго терлись вокруг нее, недовольные, что она никак не усядется. Она посмотрела на котов, единственных компаньонов: наследство, доставшееся ей от мисс Паррет вместе с этим домом. Вообще-то еще ни одна кошка никогда не являлась собственностью своего хозяина. Во всяком случае, не принадлежала ему так, как Шахразада султану. И как жена своему мужу.
«Так-то оно так, но здесь – другое дело. – Джульетта почти повторила это вслух. – Жена принадлежит своему мужу».
Сквозь открытое окно ветер доносил голоса служанок. В воздухе плыло гудение пчел. Издалека приглушенно слышалось карканье грачей, устроивших свои гнездовья в Милл-Спинни.
Мистер Олден Грэнвилл думал, что она вдова. Здесь тоже все так думали. Это было залогом ее безопасного существования в будущем. Но она не была вдовой. Она была мужняя жена.