Так или иначе, поклялась она себе, нужно сдержать данное Колину обещание.
Эдди была уверена, что теперь она совсем не та женщина, которую оставил Керби в одиночестве, беременной. Она достойно вынесла все удары судьбы. Эдди была благодарна мужу за те несколько недель счастья, которые они провели вместе, и жалела, что он умер. Но она не имела права поддаваться горю.
Теперь Эдди поняла, как была одинока. Она тянулась к звездам и неожиданно для себя открыла ярчайшую из них – своего сына, Диллона.
Глава 3
– Знаете что, миссис Эдди? Если я когда-нибудь выйду замуж, это будет самый черный мужчина, какого только найду. Хочу, чтобы малыши были черными, как полночь на кладбище, так чтобы всем сразу стало ясно насчет них. Думаю, мой дедушка был белым, по крайней мере частично. Мама и я светлые. Белые люди уничтожают мой народ.
– Ты очень славная, Триш. Твоя красота привлекает мужчин, как банки со сладким – мух. Однажды ты повстречаешь человека, который полюбит тебя и будет лелеять независимо от цвета кожи предков. Я слышала, что есть места, где негры имеют такие же права, как и белые.
– Выдумки! Первый раз слышу. Враки все это. – Триш отжала половую тряпку. Она мыла пол в кухне водой, оставшейся от купания детей. – Вы сказали, что хозяин покончил с собой?
– Я сказала, что Керби мертв. Он был так молод, привлекателен и очень хотел пойти на войну.
– Многие собирались сражаться, чтобы бедные глупые рабы не получили свободу. Думали, негры без мозгов, не обойдутся без белых парней.
– Керби никогда не относился к жизни очень серьезно. Иола говорила, что он очаровывал. Да, конечно, мог. Но Керби был невыносим.
– Что это значит, миссис?
– Он проложил путь в мое сердце и в мою постель и дал мне ребенка. На следующий день после того, как я сказала ему, что он будет отцом, Керби поехал в город и вступил в регулярное войско Арканзаса. Оставил меня здесь одну, беременную. Никогда не писал мне и не ответил ни на одно мое письмо, где я сообщала, что у него родился сын. Конечно, они могли и не дойти до него. Единственный его родственник – дядя в Джонсборо, поэтому я послала письмо туда… Подожди, Триш, дай я помогу тебе вылить лохань.
– Понимаю ваши чувства, – сказала Триш, когда они выносили лохань на крыльцо, чтобы вылить во двор.
– Теперь я думаю, что Керби использовал войну как предлог убраться отсюда и рассчитывал на большое приключение.
Эдди повесила лохань на гвоздь у задней двери и вслед за Триш вошла в дом.
– Вы любили его?
– Может быть, несколько недель. Я была одинока. Время шло, вокруг меня ни души. Но нельзя обвинять во всем Керби. Я не ребенок.
– Вы не знали, что представляет собой грубый мужлан, вот в чем дело, – пробормотала Триш.
Эдди смотрела в зеркало над умывальником и теребила локоны. Она даже не могла восстановить в памяти черты лица Керби. Вспоминала его неутомимость, скрытность: когда спрашивала о его семье, он никогда не говорил о будущем. Иногда ей казалось, что тело Керби с ней, а мысли – где-то далеко.
Она думала, что же расскажет Диллону об отце, когда он подрастет. Что тот любил смеяться, купаться в ручье, качаться на качелях, восхищался хорошей кониной. Что он был сильным и ушел на войну сражаться за великое дело. Да, это она бы сказала. Мальчик имеет право верить, что его отец был славным человеком, даже если в действительности это не так.
Когда Триш взяла башмаки Колина, оттуда выпал кусок воловьей кожи, которым она прикрыла дыру в подошве. Щелкнула языком и засунула стельку обратно, прежде чем поставить под вешалку.
– Мальчишка вырастает из обуви, миссис Эдди.
– Подождем до конца лета, а потом купим ему новые башмаки. Надеюсь, после сбора урожая в школе появится учитель, и они с Джейн Энн пойдут в школу.
Ты знала, что Колин очень боится, если его отдадут мистеру Реншоу?
– Да. Он не любит этого человека. Говорит, что тот щипает его при каждом удобном случае и трогает за попу.
Эдди в шоке обернулась:
– Где?
– Ну, вы знаете… здесь. – Триш коснулась руками своего зада.
– Зачем он делает такие вещи?
– Миссис Эдди! Вы ничегошеньки не понимаете в этих мерзостях. Разве не знаете, почему этот старый хрыч трогает Колина?
– Да говорю тебе, что нет! Это правда странно, взрослый человек ведет себя так с мальчиком.
Триш закатила глаза к потолку:
– Ну это уже слишком! Вы что, не знаете, как взрослые мужчины любят мальчиков? – Триш хлопнула себя по бокам. – Хорошо, я расскажу. Миссис Эдди, этот уродливый старый боров хочет не только заставить Колина работать в поле. Он мечтает затащить его в постель.
– В постель? – У Эдди поднялись брови. – Зачем бы ему это понадобилось?
– Потому что он скверный человек, вот почему. Вы прожили здесь всю жизнь и не знаете, что творится в Орлеане, что они делают там на речных судах. – Триш подняла руки вверх. – Если бы я поведала обо всем, что видела собственными глазами, вы бы назвали меня вруньей. И ошиблись бы.
Эдди вгляделась в красивое лицо Триш. Ей было не более пятнадцати, когда она вышла из леса продрогшая, голодная и ослабленная. С тех пор девушка отлучалась с фермы всего несколько раз. Что же так ожесточило ее?
Триш очень редко упоминала о своей прошлой жизни, но однажды сказала, что ее бабушка была очаровательной квартеронкой, а мама – окторонкой. Отец Триш, плантатор, очень любил свою рабыню, но не мог на ней жениться. Девочка жила с матерью в небольшом доме в Новом Орлеане, пока ей не исполнилось десять. После смерти матери отец перевел ее на работу в усадьбу, на кухню. Когда он ушел на войну, его жена, на которой он женился ради денег, продала Триш.
– Плохие дела творятся. Хуже, чем вы думаете. – Озабоченное лицо Триш обрамляли длинные волнистые волосы. – Есть такие изысканные джентльмены, которые ведут себя хуже свиней во время случки – крадут женщин и детей, чтобы забавляться с ними. Некоторые связывают голых женщин и секут их по задницам ивовыми прутьями и делают гадости с маленькими мальчиками вроде Диллона и Колина и маленькими девочками, такими как Джейн Энн.
– Триш! – Потрясенная, Эдди запнулась. – Я не могу поверить…
– Вы лучше послушайте меня. Именно для этого старик Реншоу хочет забрать Колина.
– Но… как?
– Он принудит Колина… играть с его… штукой! Реншоу уже заставлял касаться его.
– О Господи, Господи! – Эдди опустилась в кресло и посмотрела на Триш. – Они делают это? Я никогда не думала…
– Конечно, вы этого не знали. – Триш собиралась изложить подробные детали, но внезапно замолчала и повернула голову к двери. – Шш… – Затем стремительно, как кошка, прыгнула к столу и задула лампу. – Кто-то идет.
– Я пойду посмотрю. – Эдди слышала, как Триш закрыла дверь в кухню и задвинула засов. Мысленно поблагодарила Бога за то, что он одарил девушку тонким слухом, поскольку сама она ничего не услышала.
Эдди схватила ружье. Через щелку в плотно закрытой двери она слышала мужские голоса и видела темные очертания двух всадников, подъезжающих по дорожке. Глубокий песок приглушал звук копыт. Всадники подъехали к крыльцу, помяв при этом любимые клумбы Эдди. Преисполненная яростью, она заперла дверь.
– Говорю тебе, я видел свет. – Хриплый голос, достигший уха Эдди, принадлежал одному из мужчин, пристававших к ним в городе.
– Если они думают, что эта дверца оставит нас снаружи, то ставят не на ту карту. Ха-ха! – Голос звенел от возбуждения.
– Можешь взять себе негритяночку. Я собираюсь пройтись с этой задавакой, задирающей нос.
– Она назвала тебя конским говном.