Прошло добрых десять секунд перед тем, как они снова приблизились к друг другу, что позволило ей переспросить:
– Прошу прощения?
– Ты выглядишь так, словно проглотила, что-то мерзкое, - сказал он довольно громко, видно теряя терпение из-за того, что па танца не дают им толком поговорить.
Несколько человек посмотрели на них, затем осторожно отошли подальше, словно Пенелопа могла оказаться больной, и заразить их инфекцией прямо здесь в танцевальном зале.
– Тебе что, необходимо об этом орать на весь мир, - прошипела Пенелопа.
– Знаешь, - глубокомысленно начал он, склоняясь в любезном поклоне, поскольку музыка уже заканчивала играть, - Это был самый громкий шепот, который я когда-либо слышал.
Он был невыносим. Но Пенелопа не собиралась ему об этом говорить, поскольку это прозвучит совсем как в плохом любовном романе. Она как раз прочитала один на днях, в котором героиня использовала это слово (или его синонимы) почти на каждой странице.
– Благодарю за танец, - сказала Пенелопа, как только они достигли периметра комнаты.
Она почти добавила: “Ты можешь сейчас пойти к своей матери и сказать ей, что ты полностью выполнил все свои обязательства”, но тут же пожалела о своем импульсе. Колин не сделал ничего такого, что могло заслуживать такого сарказма. Не его вина была в том, что мужчины танцуют с ней только под давлением со стороны своих матерей. По крайней мере, он всегда улыбался и смеялся во время выполнения своих обязанностей, что нельзя было сказать об остальных мужчинах. Он вежливо кивнул ей и тоже произнес слова благодарности.
Они только успели остановиться, и тут услышали громкий женский голос, который буквально пролаял:
– Мистер Бриджертон!
Они оба застыли. Этот голос они оба очень хорошо знали. Этот голос знали все.
– Спаси меня, - простонал Колин.
Пенелопа оглянулась через плечо чтобы увидеть печально известную леди Данбери, пробирающуюся к ним через толпу. Пенелопа невольно вздрогнула, когда вездесущая трость леди Данбери приземлилась на ногу какой-то несчастной юной леди.
– Может быть, она имела в виду какого-нибудь другого мистера Бриджертона? - предположила Пенелопа. - Вас ведь довольно много, и это возможно.
– Я дам тебе десять фунтов, если ты сейчас меня не оставишь, - резко сказал Колин.
Пенелопа выпустила воздух.
– Не будь глупым, я -
– Двадцать.
– Идет, - сказала она с улыбкой, не потому что ей нужны были деньги, а скорее всего потому, что ей было до странности приятно вымогать их у Колина.
– Леди Данбери! - позвала она, направляясь к старой леди. - Как приятно видеть вас здесь.
– Никто, находясь в здравом уме, не может считать, будто ему приятно видеть меня, - резко сказала она, - Кроме, возможно, моего племянника, и то половину времени я и в нем не совсем уверена. Но я все равно благодарю вас за эту милую ложь.
Колин ничего не сказал. Но она все равно направилась в его сторону и легонько стукнула своей тростью по его ноге.
– Хороший выбор - танцевать с ней, - сказала леди Данбери, - Она мне всегда нравилась. Больше мозгов, чем у всех оставшихся членов ее семьи вместе взятых.
Пенелопа открыла рот, чтобы защитить, по крайней мере, свою младшую сестру, когда леди Данбери выдала: - Ха!
И после секундной паузы, добавила: - Должна сказать вам, что мне никто не смеет противоречить.
– Я всегда рад вас видеть, леди Данбери, - сказал Колин, улыбаясь ей улыбкой, которой чаще всего награждают оперных певичек.
– Ишь, какой бойкий, - сказала леди Данбери Пенелопе, - Смотри, не упусти его.
– Мне вряд ли это удастся, - ответила Пенелопа, - Он большую часть времени проводит вне нашей страны.
– Видишь! - леди Данбери почти закричала Колину, - Я же тебе говорила, что она яркая и интересная.
– Вы должны были заметить, - мягко сказал Колин, - что не противоречил вам.
Старая леди одобрительно улыбнулась.
– Да, вы мне не противоречили. Я вижу, вы с возрастом становитесь умнее, мистер Бриджертон.
– Следует отметить, что и в юности я обладал хотя бы маленькой частицей интеллекта.
– Хм-м. Самое важное слово в этом предложение, несомненно, маленькая.
Колин посмотрел на Пенелопу, сузив глаза. Она, казалось, с трудом сдерживала смех.
– Мы, женщины, должны смотреть друг за другом, - сказала леди Данбери, не обращаясь ни к кому из них.
Колин решил, что сейчас самое время, чтобы попытаться сбежать.
– Я думаю, мне следует пойти проверить маму.
– Сбежать не удастся, мистер Бриджертон, - повысила голос леди Данбери, - Даже не думайте пытаться еще раз, и, кроме того, я знаю, что ты не сможешь поговорить со своей матерью. Сейчас все ее внимание уделено некоему кретину, умудрившемуся наступить на подол ее платья.
Она обернулась к Пенелопе, которая буквально из последних сил сдерживалась, чтобы не засмеяться, отчего у нее глаза блестели от непролитых слез.
– Сколько он заплатил тебе, чтобы ты не оставила его наедине со мной?
Пенелопа буквально расхохоталась.
– Прошу прощения, - задыхаясь, сказала она, прикрывая рот рукой.
– О, нет-нет, продолжай, - экспансивно пробормотал Колин, - Ты уже мне и так очень помогла.
– Ты не должен будешь давать мне двадцать фунтов, - сказала она.
– А я и не собираюсь давать тебе деньги.
– Всего лишь двадцать фунтов? - задумчиво спросила леди Данбери, - Хм-м. Мне хотелось бы думать, что я стою, по крайней мере, двадцать пять.
Колин пожал плечами.
– Я третий сын. Я боюсь, у меня не особо много денег.
– Ха! У вас столь же пухлый кошелек, как у трех графов, - сказала леди Данбери.
– Ну, хорошо, может не у графов, - добавила она, после небольшого раздумья, - но я уверена, такой же толстый, как у нескольких виконтов и у многих баронов.
Колин вежливо улыбнулся.
– Вам не кажется, что не вежливо говорить о деньгах в нашей смешанной компании?
Леди Данбери издала какой-то непонятный звук, не то хрип, не то смешок - Колин не был уверен, что же это было - затем сказала:
– О деньгах говорить всегда невежливо, будь то смешанная компанию или нет, но когда человек находиться в моем возрасте, он может говорить обо всем на свете.
– Мне интересно, - размышляла Пенелопа, - Что же нельзя делать человеку, будучи в вашем возрасте?
Леди Данбери повернулась к ней: - Прошу прощения?
– Вы сказали, что такому человеку можно делать все, что он пожелает.
Леди Данбери уставилась на нее с недоверием, затем неожиданно улыбнулась. Колин внезапно понял, что сам уже вовсю ухмыляется.
– Мне она нравиться, - сказала леди Данбери, указав на Пенелопу, словно последняя была обычной статуей для продажи. - Я уже говорила тебе, что она мне безумно нравиться?
– Я полагаю, что вы так уже говорили, - пробормотал Колин.
Леди Данбери повернулась к Пенелопе и сказала с совершенно серьезным лицом.
– Насчет вашего вопроса. Я верю, что вряд ли мне все сошло с рук, если бы я решилась на убийство.
Пенелопа и Колин одновременно буквально расхохотались.
– Э-э? - сказала леди Данбери. - Что в этом такого смешного?
– Ничего, - задыхаясь, сумела проговорить Пенелопа.
Что же касается Колина, то он не смог сказать ни слова.
– Как это ничего? - настаивала леди Данбери, - Я останусь здесь и буду весь вечер приставать к вам до тех пор, пока вы не признаетесь в чем дело. Верьте мне, если я говорю, что вам не стоит так делать.
Пенелопа вытерла слезы.
– Я только что сказала ему, - произнесла Пенелопа, кивая в сторону Колина, - Что ему бы все сошло бы с рук, даже если бы он совершил убийство.
– Только что сказала? - произнесла леди Данбери, задумчиво постучав своей тростью по полу и почесав подбородок. - Знаете, я думаю, вы правы. Лондон еще не видел более очаровательного мужчину.
Колин вопросительно приподнял бровь.