А иногда случалось, и удалять из отряда какого-нибудь особенно смазливого парня, из-за которого постоянно возникали драки.
Элинор знала, что это грех, все это было ей отвратительно, но она знала и другое: все это было неизбежно там, где большое скопление мужчин и не хватает женщин. Все просто делали вид, что такие вещи не существуют, и уповали на священнослужителей и самого Господа, чтобы тот даровал прощение грешникам. Но по-настоящему ужасным и отвратительным было то, что сам король, который мог обладать практически любой понравившейся ему женщиной, предпочел греховную связь, а не естественный, освященный Господом, акт любви. Сама мысль о том, что в этом отвратительном грехе погрязли не простые воины-мужланы – какой с них спрос? – а утонченные представители высших слоев дворянства и даже сам король, – эта мысль была невыносима.
Но молодость брала свое, ведь в шестнадцать лет долго не переживают. Когда страх утих, ему на смену пришло любопытство. Никому и в голову не взбредет интересоваться, чем занимаются простолюдины! Но если сам король связан с подобными вещами? У кого же можно узнать, как это все происходит? Расспрашивать кого-нибудь небезопасно. Хотя нет! Можно спросить у Саймона. Слезы сразу же высохли на ее щеках, и она рассмеялась. Она представила, какой вид будет у Саймона и что он ей выскажет в ответ на такой вопрос.
– Ты, как всегда, непостоянна! – раздался резкий голос.– Я иду, чтобы утешить тебя, а ты в это время хохочешь!
Изабель Глостерская была разочарована, хотя и не сильно, потому что увидела следы слез на лице Элинор.
«Зато я постоянна в своей неприязни к тебе». – подумала Элинор, но вслух произнесла:
– Дождь очищает небо, а слезы – глаза. Я поняла, как глупо себя вела, и посмеялась сама над собой.
– И правильно сделала. Ведь даже я не домогаюсь короля!
И слова Изабель, и то, что Элинор недавно узнала, совсем сбили ее с толку.
– Домогаться короля? – переспросила она. Изабель Глостерская засмеялась:
– Не пытайся теперь скрывать то, что ты сама выдала! Ты назвала его «красавцем», а когда Элизабет посоветовала тебе не заглядываться так высоко, ты расплакалась и убежала! Весь двор узнает об этом!
«А я знаю, кто это разболтает», – вновь подумала Элинор. И тут ее осенило. Вреда не будет, если пойдут слухи о том, что она увлечена королем. Тем более если она будет избегать его. Но зато это отвлечет внимание от ее отношения к Саймону. Она больше не сомневалась в своей любви к нему – ее убедило в этом то чувство ужаса, которое она испытала, увидев его окровавленным.
– Только глупые гусыни поверят в это! – ответила Элинор.– Если смотришь на солнце, оно ослепляет тебя. Но только сумасшедший попытается достать его. Я не отрицаю, что считаю короля красивым. И вряд ли кто-нибудь сможет возразить – он действительно красив.
– Но в нем есть что-то странное, не так ли?
– Странное? – повторила Элинор.
– Говорят, он не способен иметь детей.
– Прикуси язык! – воскликнула Элинор.– Я никогда не слышала ничего подобного и из приязни к тебе буду и сейчас глуха к твоим словам!
Она почти кричала в ответ на шепот Изабель – пусть не останется и тени сомнений в том, кто разносит слухи.
Изабель презрительно фыркнула, и Элинор в удивлении уставилась на нее. Неужели она так глупа и думает, что ей позволено высказывать подобные вещи только потому, что она – невеста принца Джона? Неужели она забыла, что сама королева провела шестнадцать лет в заключении? Высокое положение не гарантировало безопасность! Хотя леди Изабель меньше всего приходилось думать об этом. Король пробудет в Англии недолго, а после его отъезда лорд Джон станет самым могущественным лицом в стране.
Элинор вспомнила выражение глаз Джона и настороженность Саймона.
Очевидно, что Джону такие слухи о Ричарде только на руку, ведь это сделает его самого наиболее вероятным наследником престола.
Все чувства Элинор были обострены. Изабель, как будущая жена наследника, была опасна. По непонятной причине она не выносила Элинор с первого взгляда, а безопасность Элинор зависела от внимания и здоровья королевы! Но как долго это продлится? Ужасная правда заключалась в том, что король был действительно не способен оставить после себя наследника. И не только из-за того, о чем только что узнала Элинор, и что она пыталась спрятать в самый дальний уголок своей памяти, а по той простой причине, что в крестовых походах люди гибли тысячами, и эта участь не миновала и королей. А если Ричард умрет, Джон станет королем, а Изабель – королевой!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Даже Элинор с ее сильным характером не могла не расстроить мысль о том, что Джон и Изабель. могут стать королем и королевой. Эта мысль не давала ей покоя, когда она одевалась к грандиозному приему, первому из многих, посвященных чествованию короля. Теперь она уже одевалась в соответствии с последней модой: белый головной платок, весь унизанный золотыми горошинами, удачно подчеркивал блеск ее карих глаз; белое же платье, расшитое золотом по вороту; верхнее платье из парчи цвета молодой зелени. Элинор успела сшить и еще более великолепный наряд, но приберегла его на свадьбу Изабель де Клер. Сегодня же у нее не было желания блистать и привлекать внимание.
Однако это ей не совсем удалось. Не успел закончиться обед, как Элинор опять влипла в историю. На этот раз виной была ее рассеянность. Дело в том, что она совершенно забыла, как королева говорила о том, что король и Саймон должны узнать друг друга получше. Поэтому, когда были убраны столы и музыканты начали настраивать свои инструменты, Элинор была твердо уверена в том, что Саймон появится с минуты на минуту. Ведь первый танец он всегда танцевал с ней, и ни Бигод, ни де Боуэн не претендовали на это. Более того, именно Саймон решал, с кем из них она будет танцевать следующие танцы, как часто и даже в какой последовательности. Это вызвало сначала резкий протест со стороны Элинор, но Саймону удалось одержать верх без особых усилий, убедив ее, что всегда, когда она попадала в переплет, все шишки сыпались на голову Саймона. Элинор признала это и сдалась без боя. К ее величайшему удивлению, оба соперника приняли руководство Саймона ее действиями без явного протеста. Он оказался прав, так как оба соперника чувствовали, что ни одному из них не отдастся предпочтение, и что оба – в одинаковом положении.
Занятая своими мыслями, Элинор не заметила, как ее вовлекли в толпу, окружившую обеих Изабелей. Дело в том, что еще до начала торжества король объявил, что обрученные Вильям Маршал и Изабель, графиня Пемброкская и Стригулская, будут сочетаться законным браком в церкви города Солсбери 22 августа, а бракосочетание «нашего возлюбленного брата» лорда Джона и Изабель, герцогини Глостерской, состоится 29 августа в Марльборо. Поэтому обе они принимали сейчас поздравления от доброжелателей, которые на сей раз казались вполне искренними.
Элинор поняла, что Саймона все еще нет, когда уже был объявлен первый танец. Вильям подошел к своей невесте, чтобы пригласить ее. Она услышала, как Изабель пробормотала: – Вильям, не надо.
А глубокий голос Вильяма ответил:
– Тихо, Изабель. Это – традиция. Не волнуйся, мне это не повредит.
Первой реакцией Элинор на отсутствие Саймона была вспышка гнева. Она подумала, что он не пришел, потому что первые выходы должны были вести обрученные пары. Но ее гнев растворился в тревоге, когда лона увидела Бигода и де Боуэна, устремившихся к ней с противоположных концов зала.