Надо сказать, что уже на протяжении нескольких недель семейная жизнь у них не ладилась…
– Меня бы больше удивило, если бы она ладилась, учитывая, как все начиналось. Но не считаете ли вы, что весьма безрассудно сыпать человеку в стакан яд на глазах стольких людей? Леди Фэррэлс нельзя упрекнуть ни в глупости, ни в безрассудстве. Мне кажется, что, прежде чем ее арестовывать, вы должны были бы проверить слугу-поляка. Если мои сведения верны, именно он подал виски с содовой, а затем так стремительно исчез.
– Я и до него доберусь, хотя ни в бутылке виски, ни в содовой мы не обнаружили следов стрихнина.
– Если этот парень хоть что-нибудь соображает, он должен был бы подсыпать яд прямо в стакан, который тоже он подавал. Хорошо бы еще узнать, к каким средствам он прибег, чтобы воздействовать на леди Фэррэлс и проникнуть в дом. Не забывайте, что этот Ладислав – нигилист.
Глаза доисторической птицы под нависшими бровями стали еще более круглыми.
– Ладислав? А разве его зовут не Станислав Разоцкий?
– Фамилии его я не знаю, но зовут его Ладислав.
– Вы заинтересовали меня, князь! Расскажите мне, что вам еще известно, и, вполне возможно, вы увидитесь с леди Фэррэлс.
Морозини рассказал все, что знал о прошлом Анельки и ее воздыхателя. Уоррен, вновь вернувшийся за свой рабочий стол, внимательно его слушал, постукивая ручкой по папке.
Затем он подвел итог:
– Теперь становится понятным, почему она так плакала и отказалась обвинить его. В этом случае она может быть соучастницей, а возможно, и подстрекательницей. Такого обвинения более чем достаточно. Ей вменяют в вину «отравление своего мужа или пособничество отравлению».
– Я надеюсь, в ходе расследования выяснится, что она невиновна. Однако как случилось, что на предварительном « судебном заседании ее адвокат не добился освобождения под залог?
– Тут ей, признаюсь, не повезло. Защищал ее новичок, полный профан, который только и думал, что о своем парике да складках на мантии. По его милости за ней захлопнулись двери Брикстона.
– Но такой человек, как Эрик Фэррэлс, без сомнения, имел своего адвоката?
– Безусловно, но сэр Джефри Харден, адвокат Фэррэлса, сейчас охотится на тигров у какого-то магараджи в Индии.
Для защиты был приглашен один из его стажеров, у которого, как мне показалось, есть связи, но полностью отсутствуют способности. Когда вы увидитесь с леди Фэррэлс, посоветуйте ей нанять другого адвоката. С этим – веревка ей обеспечена.
– А когда я увижусь с ней? Должен ли я понимать ваши слова так, что вы даете мне разрешение на свидание?
– Даю. Завтра вы сможете отправиться к ней в тюрьму.
Вот вам пропуск, – прибавил Уоррен и протянул Альдо листок бумаги, на котором написал несколько строк. – Надеюсь, узнав что-нибудь хоть мало-мальски важное, вы не преминете сообщить нам об этом.
– Обещаю. Единственное, чего я хочу, это помочь леди Фэррэлс, поскольку уверен в ее невиновности… Кстати, в этой связи я хочу попросить у вас совета.
– Да, я слушаю?
– В отсутствие сэра Джефри Хардена, кому бы вы доверили защиту человека… дорогого вам?
Морозини впервые услышал смех птеродактиля. Откровенный звучный смех, который делал этого человека почти симпатичным.
– Я не уверен, что не нарушаю своих полномочий, подыскивая серьезного соперника королевскому прокурору, однако полагаю, я обратился бы к сэру Десмонду Сент-Элбенсу. Он хитер как лиса, зол как черт, а процедуру и законы знает как никто другой. Его желчные филиппики воздействуют на присяжных куда эффективней, чем любые прочувствованные речи, бьющие на жалость. Если кто и способен потрясти суд, то только он. При этом услуги его чрезвычайно дороги, несомненно, потому, что сам он очень богат.
Но, полагаю, у вдовы сэра Эрика найдутся средства, чтобы оплатить его услуги. А знаете, чем юнец-адвокат обеспечил своей клиентке пребывание в Брикстоне? Тем, что в заключительной части своей речи заявил, что она готова дать любой залог, чтобы остаться на свободе. Судья, исходя из этих слов, решил, что она сбежит первым же пароходом.
– Я немного знаком с сэром Десмондом, – вздохнул Морозини, вспомнив, какое неприятное впечатление осталось у него об этом человеке. – На днях я присутствовал на похоронах его дяди, лорда Килренена, титул которого унаследовал сэр Десмонд.
– И титул, и – что его особенно порадовало – состояние. Как у любого коллекционера, у него большие траты.
А кстати, о коллекциях. Я же вас уже видел, и совсем недавно. Вы были у магазина несчастного Хэррисона?
У этого человека располагающий взгляд – подумал Альдо. И хотя в вопросе угадывалась некоторая подозрительность, он склонен был отнести ее на счет издержек профессии и решил, что ничем не рискует, ответив на поставленный вопрос прямо.
– Я не думал, что вы меня заметили, – сказал он с улыбкой. – Я в самом деле приходил к мистеру Хэррисону вместе со своим другом, французским археологом, который так же, как и я, питает интерес к старинным камням. Я считаюсь экспертом в этой области. Мы хотели посмотреть на знаменитый алмаз до того, как его отвезут в зал аукциона. К несчастью, когда мы пришли, преступление уже совершилось, и мы смешались с толпой зевак, надеясь узнать, что же произошло. Не скрою, что я сгораю от нетерпения и хотел бы в свою очередь задать вам несколько вопросов.
– Вы намеревались присутствовать на аукционе?
– Конечно… и даже, возможно, принять участие в торгах.
– Черт побери! Вы что же, так баснословно богаты? – усмехнулся Уоррен.
– Скажем, я в меру богат, но у меня есть несколько клиентов, располагающих достаточным состоянием, чтобы заплатить значительную сумму за подобную ценность.
– Раз вы занимаетесь камнями, для вас, очевидно, не секрет, что есть мнение, будто этот алмаз поддельный. Газеты получают множество писем…
– Именно поэтому я и хотел осмотреть его самолично, – сказал Морозини. – Впрочем, это чистое любопытство. Я уже составил свое мнение, которое к тому же подтверждает безупречная репутация мистера Хэррисона: ювелир его уровня не мог ошибиться, приняв подделку за подлинник, – прибавил он с невинным видом.
Альдо испытывал извращенное удовольствие, ручаясь начальнику полиции за подлинность камня, о котором точно знал, что тот поддельный. Начальник же полиции, похоже, поддался очарованию темно-зеленой папки и с рассеянной улыбкой нежно поглаживал ее.
– Впрочем, я нисколько не сомневался в подлинности алмаза, – сказал он внезапно смягчившимся голосом. – Да и убийцы тоже. Я не оставляю надежды, что сумею схватить их в самый короткий срок и аукцион все-таки состоится. Убийство совершили выходцы из Азии, многих из них мы знаем.
Уже отдан приказ о том, что ни один «желтый» не покинет Англию вплоть до нового распоряжения.
– Вы прибегли к крутой мере.
– Почему бы и нет, раз мне даны все полномочия. Сам король изъявил желание, чтобы с этим делом было покончено как можно быстрее. Ведь речь идет о драгоценности, которая в XV веке способствовала возвышению короны!
– От всей души желаю вам удачи! Но расскажите, как Произошло несчастье? Убийцы вломились в магазин?
Гордон Уоррен наконец решился оставить папку, предварительно ободряюще похлопав по ней ладонью.
– Несчастное стечение обстоятельств, – вздохнул он.