Теперь пора назад. Время не ждет. Она глубоко вздохнула, гадая, доведется ли ей снова приехать сюда, глотнуть вольного морского воздуха, послушать свист ветра, гулявшего в обломках скал, нагроможденных у подножия утесов.
Таггл, беря из рук Гастингс уздечку, тихонько шепнул ей на ухо:
— Лорд уже готов. Вас не смогли найти. Он не кричал, не ругался, говорил тихо, но всем ясно, что он недоволен. Он спрашивал у лорда Грилэма, не сбежали ли вы из дома, чтобы не выходить замуж. Лорд Грилэм уверял, что вы не настолько глупы.
— С какой стати кому-то могло прийти в голову, что я сбегу из дома? Я уже вернулась. Спасибо, Таггл. Позаботься о Марелле, она сильно устала.
Он искал ее? Но ведь из отпущенного времени у нее оставалось еще не менее часа. Она поспешила в главный зал, двери которого были распахнуты настежь, чтобы впустить под каменные своды немного тепла и света. Множество глаз смотрело в ее сторону, а перед ней, уперев руки в бока, стоял он.
— Ты и есть Гастингс Трент? Девица, которую я беру в жены?
Она испуганно молчала. И вдруг яз-под туники Северна вылезла куница. Гастингс улыбнулась, протянув к зверьку руку.
— Не надо, он не всегда дружелюбен, может укусить.
Однако Трист и не думал кусать девицу, предназначенную хозяину в жены. Он довольно приподнял головку, когда она пощекотала белое пятнышко у него на подбородке, а потом так же внезапно опять спрятался под туникой.
— Да, я и есть Гастингс, — произнесла она, справившись с испугом. Если его не боится куница, то с какой стати ей трястись от ужаса. — А ты — Северн Лэнгторн. Человек, которого отец выбрал мне в мужья.
— Верно. От тебя пахнет лошадью, платье в грязи, а волосы в беспорядке, словно их кто-то нарочно растрепал. Иди к себе. Когда будешь готова, мы поженимся в опочивальне твоего отца.
— Была чрезвычайно рада с вами познакомиться, — крикнула Гастингс ему вслед. — Надеюсь, лорду Грилэму удалось обучить вас обхождению с дамами.
Северн застыл на месте, потом не спеша обернулся к ней и произнес:
— Тебе еще предстоит доказать, что ты не являешься дочерью своей матери. Может, тогда я и стану обращаться с тобою, как с леди. Ступай. Твой вид меня не радует.
Гастингс чуть не взорвалась от потока слов, просившихся наружу. Но тут из-за плеча хозяина снова выглянула куница. Зверек смотрел на нее, забавно покачивая головкой, и это было так уморительно, что Гастингс расхохоталась. Северн развернулся на месте и уставился на нее.
— Ты мне тоже не очень-то мил. Еще я ненавижу серое, — добавила Гастингс, убедившись, что он уже вне поля зрения, а возможно, и слуха.
Но в ответ кто-то рассмеялся. Неужели Северн Лэнгторн? Нет, это смеялся Грилэм де Мортон.
И вот она стоит у постели отца. Его глаза закрыты, дыхание частое, прерывистое.
— Отец, я здесь. Пора.
Открыв глаза, тот отшатнулся от нее, восклицая:.
— Ты здесь? Ах, Жанет, ты здесь! Как ты сюда попала? Как?
— Я — Гастингс, отец, не Жанет. Я — не твоя жена. Я — твоя дочь. Твоя дочь!
Дыхание у него выровнялось, но он так и не поверил ей. Пелена замутила его глаза. Гастингс собирала васильки, отваривала, делала ему примочки, которые приносили лишь временное облегчение, и с каждым днем отец терял зрение. Вот он отвернулся, не желая разговаривать.
— Пришел отец Kappeг, — прошептал Грилэм де Мортон.
— А мой жених?
— О да, соблаговолите обернуться и увидите, что я здесь.
Обернувшись, Гастингс увидела, что он стоит рядом. Все в той же серой одежде, правда, уже без кнута и меча. Куница лежала на шее хозяина, словно пушистый воротник.
— Ты выглядишь немного лучше, — заметил он, смерив ее взглядом с головы до ног.
— Я не желаю, — выпалила Гастингс, вцепившись в бархатный рукав нарядного платья Грилэма. — Я не желаю выходить замуж.
Кто он такой? Зачем он здесь? Разве нет иного способа?..
— Можете обращаться ко мне, мадам. Через несколько минут вы будете принадлежать мне, как и все остальное, даже платье и туфельки, что сейчас на вас надеты.
— Я вас не знаю. И хотела бы обождать.
— Это невозможно. Мы должны вступить в брак прежде, чем твой отец умрет. Есть много алчных людей, готовых захватить тебя и заставить выйти замуж силой. Твое единственное спасение — стать моей женой.
Гастингс уже тысячу раз слышала эти доводы. Отец с большим отвращением упоминал имя Ричарда де Лючи, который не на шутку испугал ее, когда она столкнулась с ним на прогулке два года назад.
— Ричард де Лючи женат, — сказала она, — для меня он не опасен.
— Жена его не остановит, — жестко произнес Северн. — Я думаю, она уже мертва.
— Я забью тебя до смерти кнутом, как забил твою мать, если ты сию же минуту не подчинишься. Начинайте обряд. — Фоук Трент нашел в себе силы приподняться на локтях и мрачно переводил взгляд с дочери на Северна Лэнгторна. — Начинайте обряд. Мой конец близок. Вы должны заключить союз, чтобы сохранить мои земли и родовое имя.
«А я при этом ничего не значу».
Отец игнорировал дочь с тех пор, как до смерти забил ее мать. От созерцания этого девочку избавили только хлопоты старой няни, но она не могла не слышать криков матери. Гастингс облизала пересохшие губы.
— Я готова, — вырвалось у нее, и она протянула руку жениху.
Отец Каррег не заставил себя ждать. Бормоча латинские фразы составленной им самим молитвы, он глядел то на Северна, то на Фоука Трента, и Гастингс заметила, что в спешке он даже пропускает некоторые части обряда. Едва прозвучали заключительные слова, эрл испустил дух. Отец Каррег облегченно вздохнул и отер пот со лба.
— Я уже отпустил ему грехи. Теперь мне остается лишь молиться за упокой его души. Можете прощаться с ним.
— Дело сделано, — произнес Северн и осторожно закрыл Фоуку глаза, ничего не видевшие в последние месяцы.
Гастингс в оцепенении смотрела на отца. Он лежит мертвый, а она вышла замуж. Что она должна сказать на прощание? Может, поблагодарить его за то, что отдал дочь человеку, который станет обращаться с нею не менее жестоко, чем он сам? Она заставила себя прикоснуться к щеке умершего и тут же отпрянула.
Куница, ни разу не показавшаяся за время церемонии, высунула мордочку, огляделась и недовольно заворчала.
— Куница не любит запах смерти, — объяснил Грилэм.
— Распорядись, чтобы позаботились о твоем отце, — приказал Северн, — потом иди в главный зал. И не забудь про свинину для Триста. Похоже, ему нравится, как ее готовит здешний повар.
— Милорд, — вмешался отец Каррег, — я уже оповестил всех, что вас теперь зовут Северн Лэнгторн-Трент, барон Лугез, эрл Оксборо.
— Дело не в имени. Главное, что я — их лорд. — С этими словами новый хозяин покинул спальню.
— Я верю ему, — заявил Грилэм, привлекая к себе Гастингс, — он хороший человек.
— Мой отец умер.
— О да, Гастингс, но ведь он прожил славную жизнь. И был моим другом. Нам всем будет его не хватать.
— Должна ли я возлечь с этим человеком в ночь смерти отца?
— Нет. Я поговорю с Северном, он не придет к тебе сегодня. Но послушай меня, Гастингс. Он — мужчина, воин, а теперь и лорд Оксборо. Он должен влить в тебя свое семя не только, чтобы защитить тебя, но и чтобы укрепить ваш союз. Так уж повелось. Ты сама это знаешь.
— Мне понравилась куница.
— Трист — ужасный пройдоха, хитрее многих людей. Северн говорит, ты его погладила, а он тебя не укусил. Мне же пришлось уговаривать его не один месяц, прежде чем я смог хотя бы прикоснуться к нему. Пусть теперь женщины обмоют Фоука, мы же пойдем в главный зал. Предстоит свадебный пир. Все надо сделать как положено.