Влада поджидала возлюбленного на берегу, чем снова вызвала крайнее неудовольствие брата, когда он объявился с увесистым мешком на спине.
- Ингвар! - окликнула она парня.
- Ну, вот, вечно у нее Ингвар на уме. А разве я - не единокровный? буркнул Сев, переваливая за борт.
- Ты почему не на судне? Ах, ты глупая!
Лада моя! - в последние слова Ингвар вложил столько скрытой нежности, что Игорю стало жаль этого руга, в жизнь и сущность которого он вторгся самым грубым образом.
- Ты в могильник захотела? - cорвалось с Игоревых уст, хотя он вовсе не то собирался вымолвить.
- Может и так?
- С чего бы вдруг? Я-то сватов к Севу засылаю!? - попытался Ингвар смягчить Игореву глупость.
- А, вдруг, не пойду за тебя.
- Не пойдешь - поведут!
- Но, но, не очень-то. Не маленькая! - неожиданно задорно ответила Влада, но вдруг уставилась на парня, словно отметив про себя какие-то незримые другим перемены, начиная от цвета глаз и кончая мимолетным выражением страшной муки.
Ингвар воспользовался этим моментом, пока его любимая и Игорь пристально разглядывали друг друга, он притянул Владу к себе и впился в ее сочные губы томительным поцелуем... Она вздрогнула всем телом, но затем, закрыв голубые очи, ответила на этот страстный призыв, как много недель назад.
- Я должен идти, лада моя! Я должен.
Каждый воин на счету. Но мы еще вернемся.
- Ингвар! - она отпрянула...- Нет!
Ничего! Иди пока. И вернись поскорей!
- До свидания!
- Прощай! - заплакала она.
- Человек - кузнец своего счастья! Не поможет ему ни Бог, ни Дьявол, ни Богородица! И даже чертова бабушка - и та не поможет! Счастлива мать, видя детей победителями. Счастливы победители, оставшиеся ими навек. Счастлив мудрец, который ничего не знает, ведая многое. И влюбленный поначалу тоже счастлив. По-своему счастлив даже дурак! - продолжил размышления Игорь, догоняя отряд, слегка опередивший его.
Златоус остался на корабле, чтобы полностью подготовить судно отплытию, рассчитывая на быстрое возвращение братьев.
"Тысячелетнее господство христианской религии исполнено таким стоном и такой болью, как ни одно другое в истории человечества. Язычество не знало религиозных войн. Теперь их познают сполна! И мне не обязательно быть пророком, чтобы предсказать такое,"- размышлял Игорь, все еще кусая губы издали доносился отзвук смертельной сечи.
* * * .
Действительно, отобрав право на свободу воли, и предложив взамен право на рабство до гроба, святые отцы ввергли народы в пучину вековых распрей, ловко подменив флегматичность Господа защитой собственных жизненных интересов, интересов посредников, наместников и толкователей.
Преследуя Каббалу, христианство само закабалило половину цивилизованного мира. Впрочем, мир и стал таким цивилизованным под знаком Креста, а ведь сказано было - не сотвори себе кумира. Презрев и эту заповедь, каждый поклонник Иисуса носит на груди его символ, бьет челом у святых икон с изображением небесного семейства, покупает, а то и продает, реликвии Распятого бога. И все бы ничего, у каждого- свои обереги. Но забыв, что гонимый свят, Христианская Церковь и выпестованные ею общества столетиями будут распинать инакомыслящих в буквальном и переносном смысле, всеми правдами и неправдами. Еще не побит камнями Парацельс, еще нет и в помине Коперника и Бруно, еще не отрекся Галилей, пока что не рожден и не погиб де Бержерак. Добрая традиция найдет продолжение и в наши дни - чего стоит преданный анафеме граф Толстой? Перед кем угодничали твои служители, Господи, когда посреди демократической первопрестольной уложили полторы тысячи русских людей, поднявшихся сбросить ярмо. Потому и положили, что поднялись...
А Творение завершено, и не во власти людей что-то изменить, переделать.
Всех несогласных, всех, кто не с Их Богом, всех, кто не желает отречься, ждет смерть от слуг Его, сам Бог простит, он милосердный, но люди не простят.
Впрочем и теперь, уже приобщившись к достижениям прогресса, всемогущие пастыри, как прежде, правят бескультурным, хоть и цивилизованным стадом.
Но есть одна сила, с которой даже им не сладить вовек. О нее разбиваются все попытки причесать любую паству под одну гребенку. И сколько бы с ней не боролись- она крепнет с каждой новой схваткой. Потому, что мощь эта дана нам от Рода. Это извечная неудовлетворенность Человека самим собой. Это дерзость - поспорить с богами. Это еретическая смелость объять необъятное, стать с ними в один ряд. Это птица Феникс возрожденное Язычество. И тот, кто достигнет божественных высот взвалит на себя ответственность Бога. Встав на плечи гигантов, будь готов принять титана на собственные плечи.
Каждый должен ответить за свершенное им, всякому воздастся по делам, а не по букве законов, сочиненных от имени Иисуса ли, Иеговы ли, Магомета или самого Аллаха.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. СЕМИ СМЕРТЯМ НЕ БЫВАТЬ
Златогор не желал помощи Мерцаны, и поэтому не участвовал в ритуале Вызывания Великих Вод. Жрец смотрел на вершину Кволтицкой горы, что виднелась южнее Арконы. Там, среди дубовых рощ дымился Храм Сварога.
Огнем и мечом прошелся враг по ругской земле. Разграблено святилище Триглава близ Стопенькамня. Никого не пощадили христиане. Даже немых служительниц Матказеми - и тех вырезали всех до единой. И по всему острову уж третий день подряд горели брошенные хозяевами хутора и усадьбы.
- Кволтицу взяли! - молвил Златогор.
- Это значит, что князя больше нет, - откликнулся Инегельд.
- Он держится! Разве не чуешь!? На перешейке идет бой! Это значит враг со всех сторон. Они разделили свои силы.
- Не надо много смекалки, чтобы выдумать такое. Ага! Ну, вот и гости пожаловали ! Этим город не нужен. Им нужен Храм. Их влечет к себе золото Свентовита.
С моря к острову подходил вражеский флот. Кресты на парусах не оставляли сомнения в его принадлежности.
Инегельд насчитал два десятка длинных одномачтовых шнекаров и дракаров, среди них выделялись два крупных судна- кнорры.
- Больше не могу! Я пойду, Инегельд!
Семи смертям не бывать, а одной- не миновать! - внезапно сказал Златогор и добавил, - Я выбрал тебя, потому что отныне у ругов не будет капищ. Дорога- вот их святилище отныне. Но, что бы ни случилось - не смей, как я, марать себя разрушительной злобой!
- Ты решил! Я не смею осудить твой выбор, отче! - мужчины обнялись.
Старик вышел. Параситы, стоящие на страже у дверей, проводили древнего скальда земным поклоном. Он тоже поклонился им в ответ...
- Пойду и я, Великий! - подошел к Инегельду седой Веремуд, сотня которого уже рассеялась средь извилин берега внизу, поджидая заморских гостей.
- Не зови меня Великим. Лишь Корович носит это имя. Я всего лишь путник на перекрестке, у которого ничего не было до сей поры, кроме скальдскапа и мечей, - ответил тот.
- И это не мало! Я поспешу. Сейчас они начнут, - в дверях Веремуд обернулся, и все поразились, насколько бледен старый воин. - Неужели, наши волхвы не выстоят против Силы Распятого бога? - тревожно спросил он.
- Держись! Вон идет туча. Уж громыхает Перун, - ободрил его Инегельд.
- Еще отец мой говаривал - на бога надейся, а сам - не плошай! улыбнулся старик в ответ, и с этими словами Веремуд скрылся из виду.
... Чуть рассеялся дым, стали заметны еще не менее десяти больших кораблей, приставших к острову северо-западнее Арконы, именно этот отряд данов взобрался на Кволтицкую гору, осквернив капище Сварога.
В тот же самый момент в залу вбежал окровавленный воин:
- Руальд приказал передать. Врата Сварога взломаны. Защищайтесь! Сейчас он ничем не может помочь.