Рыжий Пони Мийра что-то крикнул ей вслед, но его слова заглушили лязг и скрежет пилы.
Комета бросилась бежать. Оказавшись у озера, она прибавила скорости. Она неслась все быстрей и быстрей, подгоняемая резким скрежетом металла о металл. Наконец ей стало тяжело дышать, бешеный стук сердца в груди и боль в ногах заслонили от нее весь остальной мир. Не сбавляя скорости, Комета устремилась к мелководью, которое вело к проходу в Змеиной горе и тянулось куда-то дальше. Она бежала, пока лучи заходящего солнца не омыли ей лицо; кровь бешено колотилась в висках, разрывая череп изнутри.
Почти весь технический персонал, отвечавший за состояние корабля и его десяти шаттлов, погиб - люди сгорели вместе с "Барабу" в верхних слоях атмосферы. Саботаж. Хитро продуманный и спланированный. Лучшего способа избавиться от космического цирка вряд ли можно было придумать. Тело Карла Арнхайма, бывшего владельца космической верфи, нашли в одном из уцелевших отсеков - обугленное как полено.
- Ну почему? - крикнула она, глядя на заходящее солнце.
Вскоре силы оставили ее, и Комета рухнула на песок. "Ну почему? " всхлипывала она, прижимаясь горячей щекой к влажному, прохладному песку.
Когда Комета открыла глаза, было уже темно. Она села и посмотрела на небо, усыпанное мириадами звезд. Все кончено, ей больше не колесить по космическим дорогам; в ее жизни больше не будет цирка, не будет огней, рукоплесканий...
Превозмогая боль, Комета заставила себя подняться на ноги - все тело ныло, но это даже к лучшему. Безмятежная гладь озера отражала мерцающий свет звезд, и Комете показалось, будто она стоит на краю вселенной. Узкая темная полоса между звездами на небе и звездами в озере напоминала ей, что совсем рядом густые заросли. Комета обернулась в сторону третьего шаттла, но увидела лишь слабые отблески костров вокруг него. Она вновь повернулась к узкой темной полосе и бросилась бегом вдоль озера. До восхода солнца ей надо быть в самой чащобе.
На краю леса темные существа заметили, что к ним стремительно приближается неизвестное крошечное создание, и поспешили уползти в топкую грязь. События последних нескольких дней нарушили благостную умиротворенность места их обитания. Правда, какое им до этого дело - они с шипением удалились в теплую, прелую топь, их родной дом.
Глава 6
Паки Дерн сидел на камне у входа в импровизированный лазарет. Взгляд его был устремлен на грубо сколоченные хижины по другую сторону пыльной дороги. Та из них, которую построил он сам, должна была убедить Паки в том, что слоны - его истинное призвание. Давным-давно, в один прекрасный день его супруга, решив, что сыта этим балаганом по горло, захватила с собой их малолетнего сына и исчезла в поисках более надежного пристанища. Постигшее его фиаско в роли отца и мужа убедило Паки в том же самом. Паки поддал ногой небольшой камень и в задумчивости сложил ладони.
- В общем-то, я их не виню.
- Кого - их?
Паки обернулся и увидел в дверях лазарета Мейнджа Рейнджера.
- Да так, никого.
И он снова перевел взгляд на свою хижину.
- Как там дела, Мейндж?
Ветеринар присел рядом с ним на пень и усмехнулся.
- Если не ошибаюсь, прекрасно. Народ начинает потихоньку приходить в себя. Наконец-то мне удалось спокойно поспать целую ночь. А то я уже забыл, что это такое.
Паки кивнул, наклонился поднять с земли палку и принялся разламывать ее на мелкие кусочки.
- Может, теперь нам хоть пару дней удастся прожить без похорон.
- А ты сегодня ел, Паки?
Повелитель слонов с рассеянным видом бросил палку на землю:
- Крошка Вилл. Сидит себе в хижине весь день напролет. Казалось бы, поговорила бы с кем-нибудь, а она молчит, словно воды в рот набрала. Даже про себя молчит.
Это все равно что жить в одном доме с привидением - сидит себе, уставясь на этот чертов стек.
Мейндж задумчиво потер подбородок:
- Она - конченый человек, Паки. Подумай сам - потерять родителей, потерять друзей. Цирка тоже больше нет. Весь ее мир рухнул в одночасье.
- Ты, который зарабатывает на жизнь, ковыряясь в слоновьих задницах, рассуждаешь как какой-нибудь гребаный психоаналитик, черт тебя подери.
Мейндж бросил взгляд через дорогу, на построенную Паки хижину:
- Ну, не более гребаный аналитик, чем ты архитектор.
- А я и не претендую, - фыркнул Паки и пристально посмотрел на ветеринара. - Лучше скажи мне, что с ней делать? Мейндж призадумался:
- А ты подскажи ей, чем заняться.
- Ты имеешь в виду цирк? Но его ведь нет. Ветеринар покачал головой:
- Нет, я не цирк имею в виду. Расскажи ей о слонах, о том, чем заняты дрессировщики. - Мейндж поднялся с пня. - Я вот, например, спешу - надо принимать роды.
- Роды? А у кого роды?
- У женщины, тупая твоя башка. Наша дорогая Святая Трэверс с часу на час пополнит наши ряды еще одним человеком.
Мейндж вернулся в лазарет, а Паки - к прежнему занятию - бесцельному созерцанию своей постройки. На минуту он задумался о Джоел Трэверс, отважной наезднице, которую прозвали Святой. Ее муж, клоун по прозвищу Коротыш, погиб.
"Жизнь продолжается", - философски подумал Паки, встал с камня и направился к хижине.
Те части их цирковой труппы, что приземлились в Изумрудной долине, должны были проложить дорогу между шаттлами собственными силами и средствами, без помощи лошадей и слонов, и начать прокладывать путь в направлении тех, кто трудился к северу и югу от Мийры. Рыжий Пони Мийра руководил дорожно-строительной бригадой, подходившей к Тарзаку с юга, Паки Дерн - той, что трудилась в горах. Хотя путь через горы был гораздо короче остальных, опасностей и подвохов он таил куда больше.
По ночам люди из бригады рассаживались вокруг костров и начинали пустопорожние разговоры - "бородатые" анекдоты из жизни цирка, рассуждения о том, какие сюрпризы принесет завтрашний день; молчали лишь об одном - о собственном бедственном положении. Крошка Вилл сидела поблизости, не произнося ни слова. Минг трудилась в "горной" бригаде, и Вилл подчас казалось, что Здоровяк Вилли где-то рядом, вот-вот появится, откуда ни возьмись со своим знаменитым стеком в руке и начнет покрикивать на других дрессировщиков. Но суровая действительность вновь напоминала о себе теперь за Минг отвечает Безумный Муллиган, и Крошка Вилл беззвучно плакала, глядя на стек.
Вставало солнце, и бригада вновь принималась за работу. Крошка Вилл оставалась в лагере, часами молча глядя либо на стек, либо на ущелье. Спустя месяц Паки Дерн начал брать Вилл с собой на строительство дороги.
Крошка Вилл молча сидела в повозке, наблюдая, как дрессировщики и погонщики работают с животными. Шаг за шагом, вгрызаясь в скалы, перетаскивая отработанную породу на собственных спинах, люди и животные постепенно продвигались вверх по крутому склону, чтобы когда-нибудь выбраться из ущелья. Бурный поток на его дне оглушал их беспрестанным ревом, и людям то и дело приходилось его перекрикивать. Этот неизбывный грохот напоминал рев беснующейся толпы. Неудивительно, что реку так и прозвали - Толока.
Паки Дерн остановил Роббер рядом с повозкой.
- Вилл!
Та даже не пошевелилась:
- Да.
- Лапочка, нельзя же все время вот так сидеть без дела. Нехорошо.
- А мне ничего не хочется. - Вилл опустила голову и фыркнула. - Не хочу ничего делать, и не буду.
Наконец-то она заговорила. Правда, мало кто это заметил, в том числе и сама Вилл.
Она заговорила вслух, потому что, когда она молчала, мысли не посещали ее. Это все, что она знала. Впрочем, какая разница.
Паки похлопал Вилл по плечу, но она никак не отреагировала.