Он крепко прижал её к себе. В глазах у него всё расплылось и потеряло очертания.
– Вот еда, – сказала она, – и питьё. Я притащила всё, что могла.
– Жена моя, – сказал он. – Моя дорогая жена…
– Вот еда, Джон. Почему ты не ешь?
Он встал и помог ей подняться.
– Сейчас, – сказал он. – Сейчас буду есть. Я хочу тебе сначала кое-что показать. Я хочу показать тебе Истину.
Он поднялся с ней по ступенькам.
– Смотри. Вот куда мы летим. Вот где мы летим. Что бы мы себе ни говорили, вот она – Истина.
Вторая планета была ожившей Священной Картиной. Там были и Ручьи, и Деревья, и Трава, и Цветы, Небо и Облака, Ветер и Солнечный Свет.
Мэри и Джон стояли у кресла пилота и смотрели в окно.
Анализатор после недолгого журчания выплюнул свой доклад.
«Для людей безопасно», – было напечатано на листочке бумаги. К этому было прибавлено много данных о составе атмосферы, о количестве бактерий, об ультрафиолетовом излучении и разных других вещах. Но этого было уже достаточно. «Для людей безопасно».
Джон протянул руку к центральному переключателю на пульте.
– Вот оно, – сказал он. – Тысяча лет кончилась.
Он повернул выключатель, и все стрелки прыгнули на нуль. Песня машин умолкла, и на Корабле наступила тишина, как тогда, когда звёзды ещё вращались, а стены были полом.
И тогда они услышали плач – человеческий плач, похожий на звериный вой.
– Они боятся, – сказала Мэри. – Они смертельно испуганы. Они не уйдут с Корабля.
Она права, подумал он. Об этом он не подумал – что они не уйдут с Корабля.
Они были привязаны к нему на протяжении многих поколений. Они искали в нём крова и защиты. Для них огромность внешнего мира, бесконечное небо, отсутствие всяких пределов будут ужасны.
Но как-то нужно их выгнать с Корабля – именно выгнать и запереть Корабль, чтобы они не ворвались обратно. Потому что Корабль означал невежество и убежище для трусов; это была скорлупа, из которой они уже выросли; это было материнское лоно; выйдя из него, человечество должно обрести второе рождение.
Мэри спросила:
– Что они сделают с нами? Я об этом ещё не думала. Мы не сможем спрятаться от них.
– Ничего, – ответил Джон. – Они нам ничего не сделают. По крайней мере пока у меня есть вот эта штука.
Он похлопал по пистолету, заткнутому за пояс.
– Но, Джон, эти убийства…
– Убийств не будет. Они испугаются, и страх заставит их сделать то, что нужно. Потом, может быть не очень скоро, они придут в себя, и тогда страха больше не будет. Но, чтобы начать, нужно… – Он вспомнил наконец это слово, внушённое ему удивительной машиной. – Нужно руководство. Вот что им надо – чтобы кто-нибудь руководил ими, говорил им, что делать, объединил их.
«Я надеялся, что всё кончилось, – подумал он с горечью, – а ничего ещё не кончилось. Посадить Корабль, оказывается недостаточно. Нужно продолжать. И, что бы я ни сделал, Конца так и не будет, пока я жив».
Нужно будет устраиваться и учиться заново. Тот ящик больше чем наполовину набит книгами. Наверное, самыми главными. Книгами, которые понадобятся, чтобы начать.
И где-то должны быть инструкции. Указания, оставленные вместе с книгами, чтобы он прочёл их и выполнил.
«Инструкция. Выполнить после посадки». Так будет написано на конверте или что-нибудь в этом роде. Он вскроет конверт, и там будут сложенные листки бумаги.
Так же как и в том, первом Письме.
Ещё одно Письмо? Конечно, должно быть ещё одно Письмо.
– Это было предусмотрено на Земле, – сказал он. – Каждый шаг был предусмотрен. Они предусмотрели состояние невежества – только так люди могли перенести полёт. Они предусмотрели ересь, чтобы сохранить знания. Они сделали Корабль таким простым, что любой может им управлять – любой.
Они смотрели в будущее и предвидели всё, что должно случиться. Их расчёт в любой момент опережал события.
Он поглядел в окно, на широкие просторы новой Земли, на Деревья, Траву, Небо.
– И я не удивлюсь, если они придумали, как выгнать нас с Корабля.
Вдруг пробудился громкоговоритель и загремел на весь Корабль.
– Слушайте все! – сказал он, чуть потрескивая, как старая пластинка. – Слушайте все! Вы должны покинуть Корабль в течение двенадцати часов! Когда этот срок истечёт, будет выпущен ядовитый газ!
Джон взял Мэри за руку.
– Я был прав. Они предусмотрели всё, до последнего действия. Они опять на один шаг впереди нас.
Они стояли вдвоём, думая о тех людях, которые так хорошо всё предвидели, которые заглянули в такое далёкое будущее, догадались обо всех трудностях и предусмотрели, как их преодолеть.
– Ну, идём, – сказал Джон.
– Джон…
– Да?
– А теперь мы сможем иметь детей?
– Да, – ответил Джон. – Мы теперь сможем иметь детей. Каждый, кто захочет. На Корабле нас было так много. На этой планете нас будет мало.
– Место есть, – сказала Мэри. – Много места.
Он отпер дверь рубки. Они пошли по тёмным коридорам.
Громкоговоритель снова заговорил: «Слушайте все! Слушайте все! Вы должны покинуть Корабль!..»
Мэри прижалась к Джону, и он почувствовал, как она дрожит.
– Джон, мы сейчас выйдем? Мы выйдем?
Испугалась. Конечно, испугалась. И он испугался. Страх многих поколений нельзя стряхнуть сразу, даже при свете Истины.
– Постой, – сказал он. – Я должен кое-что найти.
Наступает время, когда они должны покинуть Корабль, выйти на пугающий простор планеты – обнажённые, испуганные, лишённые защиты.
Но, когда наступит этот миг, он будет знать, что делать.
Он наверняка будет знать, что делать.
Потому что если люди с Земли всё так хорошо предусмотрели, то они не могли упустить самого важного и не оставить где-нибудь Письма с указаниями, как жить дальше.
Люди проснулись и слушали Грохот, притаившись в своих постелях. Они знали, что Грохот когда-нибудь должен был прозвучать. И что этот Грохот будет началом Конца.
Проснулись и Джон Хофф, и Мери Хофф, его жена. Они ещё не получили разрешения иметь ребёнка. Чтобы иметь ребёнка, нужно было, чтобы освободилось место для него; нужно было, чтобы умер старый Джошуа, и они ждали его смерти. Чувствуя свою вину перед ним, они всё же про себя ждали его смерти, чтобы иметь ребёнка.
Грохот прокатился по всему Кораблю. Потом кровать, в которой лежали Джон и Мери, поднялась с пола и привалилась к стене, прижав их к гудящему металлу. Вся остальная мебель – стол, стулья, шкаф – обрушилась с пола на ту же стену и там осталась, как будто стена стала полом, а пол – стеной. Священная Картина свесилась с потолка, который минутой раньше был стеной, повисела так, раскачиваясь в воздухе, и обрушилась вниз.
В этот момент Грохот прекратился, и снова наступила тишина.
Джон Хофф выполз из-под кровати, приподнял её и дал вылезти жене. Они стояли на стене, которая стала полом и смотрели на обломки мебели. Это была не только их мебель. Она использовалась уже многими поколениями людей.
Ибо здесь ничто не пропадало, ничто не выбрасывалось. Таков был закон. Всё, что было здесь, использовалось до последней возможности. Здесь ели необходимое количество пищи – не больше и не меньше; пили необходимое количество воды – не больше и не меньше; одним и тем же воздухом дышали снова и снова. Все отбросы шли в конвертор, где превращались во что-нибудь полезное. Даже покойники – и тех использовали. Через некоторое время, может быть, скоро, и Джошуа станет покойником, отдаст своё тело конвертору на пользу своим товарищам, окончательно вернёт всё, что он взял от общества, заплатит свой последний долг – и даст Джону и Мери право иметь ребёнка.