ЗДРАВСТВУЙ, ГОСПОЖА ПРЕИСПОДНЯЯ!
10 июня, вечный вечер
-- Официальная доктрина Воздушного королевства - разрушение. Уже восемь с половиной тысяч лет, слава Бесу, как ее установили на веки вечные, то есть вплоть до Последнего Срока. Но тем, кто исправно служит Главному Оппоненту, обеспечивается всемерный комфорт. В зависимости от занимаемой должности. Как положено. Противоречие видишь ты? Комфорт, то есть, и разрушение тут же? О, это чисто техническая проблема. Конечно, в горячих провинциях, где малоквалифицированные специалисты работают с душами, нет необходимости особенно заботиться об удобствах. Минимум удобств. Только для личного состава, а там, как ты понимаешь, сплошь низшие чины...
-- Но должен же кто-то ими командовать. Живо распустятся, потр-роха волчьи!
-- О! Как ты экзотично... Ты бывал когда-нибудь в провинции Упырья Сауна? Нет? Представь себе: тысяча квадратных лье... ах! ты из русских... Лье это четыре с половиной версты. И версту не знаешь? Из свеженьких? Это вроде километра... Так вот, тысяча лье голого как стол поля, а из грунта по множеству труб туда подается раскаленный пар. Постоянно. Старая провинция, учреждена еще при Саргоне Древнем, все, разумеется, переполнено, расширяться не успевают, души как огурцы в банке... Управление дистанционное. На каждое "поле аэрации" достаточно взвода обслуживающего персонала, один офицер в чине прапорщика. Раз в месяц - смена. Так что с материальным обеспечением особых проблем нет. Офицерский клуб, кстати, очень приличный. Имеешь шанс раздобыть самочку какого-нибудь необычного существа, порой это бывает интересно... для разнообразия. Что? Да, там есть такая, с сегментированным телом... Советую.
-- Э! Начальник, я не всосал, какого ляда они такие приморенные. Они же души. У них же тела нет. Что болит-то?
-- Друг мой, терпеть не могу этот твой жаргон. Бросай дурные привычки. Изящество в наших краях ценится выше тупой свирепости, поверь мне. Что же касается душ, то... Тебе, скажем, после экспертизы на пропускном пункте предложили поступить на службу в иерархию, и должны были показать... кое-что. Для убедительности.
-- Вроде цеха. Токарные станки. Только вместо деталей - люди. Их там всяко точили. Т-твою! Стружки мясные. Р-р-р-р. У меня очко...
-- Ты испугался. Провинция Динамо, надо полагать. Но ведь это иллюзия, тела износились или были испорчены еще в Срединном мире. Тел нет. Нет никаких тел.
-- А что есть?
-- Души, друг мой, души. Чувство боли для них не потеряно, как и ощущение тела. Все это восстанавливается с помощью нехитрых технических приемов на входе в Королевство. Великолепное свойство! Одну и ту же руку можно в течение суток отрубить хоть тридцать раз. Способность вновь ощущать утраченное восстанавливается через 666 ударов сердца... Тело это всего лишь дискета, носитель, выражаясь компьютерным языком. А носители можно менять. Компьютеры при вас уже были? Хорошо. Так вот, душа - что-то вроде саморазвивающейся программы. Ее нетрудно обмануть, испортить, заставить воспринимать как существующее то, чего нет.
-- Дела...
-- Вернемся к разрушению и комфорту. Видишь ли, есть в разрушении своя особенная стилистика, своя эстетика... Как бы подоходчивей растолковать? Э-э-э-м-м да уж. Вот, скажем, Вечная лестница, по которой мы идем. Всего-навсего транспортное средство, а какая метафора заложена! По ней можно, как ты уже, друг мой, знаешь, добраться до любого яруса, но всегда, заметь! -- всегда ощущение такое, будто идешь вниз, спускаешься... Магический фокус? Э, не так просто. Идея вечного падения, никак не меньше. Вот так-то. Выше ли мы идем, ниже ли, все одно рушимся в бездну. Напоминание, так сказать. Или вот, например, кирпичный свод над нами...
кирпичики-то через раз в трещинах, зелень клочьями свисает, разнообразные мокрицы установлены в прелестном беспорядке. Кстати о мокрицах: при желании можно и раздавить парочку, но стараниями архитектора подобные декоративные детали моментально восстанавливаются. Только отвернись... Там же, тех же размеров. Добротный стиль средневековой Европы. На ярусе самурайского стиля потолок выполнен под светлое дерево, а ступени подобны саду руин. Здесь каждая вещь отвратительна на вид, но функциональна в пользовании и по-своему эстетична.
-- Хоть ты и начальник, помолчи малость. Р-р-р-р. А то я блевану в самую эстетику.
-- Что с тобой, друг мой? Изъясни-ка свою дерзость.
-- Чем ты поил меня вчера, Колокольчик? Так мутит, будто поноса наглотался, прости бесе!
-- Этому вину триста лет! Шато Д'Ор. В Срединном мире за такое жизни лишить могут. Жемчужина в моей коллекции.
-- А по мне так пойло хуже самогона из табуретки... Натура в себе не держит.
Так шагали по преисподней к месту назначения два существа в офицерских чинах. Последний лестничный перегон от штаба в провинциальном центре до постов на Периметре. Транспортеры здесь не работали вот уже полвека, пришлось идти пешком.
Один -- простая тварь из людей, точнее из бандитов. Три года назад он получил две пули в череп и очнулся на семьсот сорок первом пропускном пункте Королевства, забыв земное имя и оставив червям кладбищенским земное тело. Его протестировали и признали пригодным к службе в иерархии. Это, почитай, большое везение. Изо всей партии в триста душ только он, да одна лукавая бабенка получили шанс. Прочие пошли на "детали". Бабенка, впрочем, отказалась по неведомым женским причинам и отправилась туда же. Сорок дней занял процесс метаморфии... Как больно! Глубинная сущность взламывала временный облик и формировала новое физическое тело. Он получил в итоге собачью морду, от которой и пошло новое имя, чуткие ноздри и металлические когти на руках... Эти шестерки аж с ума посходили: "С первого раза! С первого раза - такой арсенал. Поразительно!" Песья Глотка поинтересовался, что такое второй раз, и получил обнадеживающий ответ: "Когда опять кони двинешь". По первому разу глянул в зеркало, и сердце зашлось. Уши человеческие, лоб человеческий, волосы на голове - человеческие, а вот ниже глаз... Бульдог бы позавидовал! Но все же он тут прижился совсем неплохо. Лычки у экс-бандита все росли-множились, полгода назад получил два черепа на погоны - лейтенант... А что? Житье не кислое. Если поставить себя, как положено. Служба -- ничтяк, тихая, дежурный офицер на заставе у Периметра. Вчера в штаб заявился этот дрищ столичный... полковник гвардии, а в таком прикиде! Давай инспектировать, давай совать нос не в свои дела. Старый упырь Лепет, начальник штаба, велел хоть задницу начальнику вылизать, но чтоб тот довольным уехал. Правда, оказалось, нормальный мужик. Поставил даже: "Местное не пью. Обделен богатырским здоровьем..." Его эта бормотуха тоже здоровья, вишь, прибавляет...
Зато другой - само изящество. Невысокий, тонкий, гибкий. Молодая смуглая кожа, каштановые кудри, пухлые губы, сложенные в ироничной усмешке, большие глаза со зрачками странного фиолетового оттенка и миндалевидным разрезом... О!О! Такой вот разрез лучше генеалогического древа подтверждает замечательную архаичность рода. Чуть ли не протерозойность рода... Туника свежего травянисто-зеленого цвета, пестрая повязка за голове. Кожаными шнурками к повязке прикреплены серебряные колокольчики. Сладкий звон вторит каждому шагу. Вечно он являлся в общественных местах в зеленой тунике и с бубенцами. Так и заработал имя Зеленый Колокольчик. Конечно, закон есть закон: все, кто служит Главному оппоненту за порогом смерти, должны отличаться от людей. Хоть немного.