Время от времени Джип останавливался и, светя на стену фонариком, чертил огрызком карандаша что-то похожее на схему, думал. Но до чего додумывался, Пипу не говорил. А того это пугало, хотя он и догадывался, что Джип молча действует по какому-то плану.
- Джип, Джип!
- Заткнитесь, герцог!
И Пипу снова пришлось проглотить свою досаду, для которой у него была вполне достаточная причина: они забрели в какой-то тупичок, и, вместо того, чтобы поскорее выбраться отсюда. Джип принялся осматривать стену с таким вниманием, будто надеялся найти написанный на ней лучший рецепт ограбления большого сейфа, битком набитого золотыми слитками. Но не успел Пип набрать дыхание для нового стона, как Джип сказал:
- Посмотри-ка хорошенько. Где-то здесь должна быть дверь.
Пип сразу повеселел и через несколько секунд ткнул пальцем в стену.
- Вот она! Ишь, ловкачи! - сказал он самодовольно. - Но мы-то знаем эти штучки!
Только такой специалист, как Пип, и мог бы обнаружить замочную скважину там, где другой заметил бы всего лишь обыкновенную трещину в штукатурке.
- Сможешь открыть?
- Спрашиваешь!
- Тогда валяйте, ваша светлость!
- Это нам раз плюнуть, ваше величество!
Пип пустил в ход отмычку. Через долю секунды потайная дверца распахнулась, но при этом она взвыла, как сирена, приводя взломщика в ужас. Не теряя времени, Пип полоснул ножиком по тоненькому проводку, уложенному в желобок под дверью. Сирена смолкла.
При свете фонарика перед ними обнаружилась винтовая лестница с медными перилами. Джип протиснулся в дверь, но стоило ему шагнуть на ступеньку, как она пронзительно и тонко запела под ногой. Он отскочил, как ужаленный. Пип просунул в дверь свое толстое лицо, пошарил вокруг себя фонариком.
- Не могу найти... - сказал он.
- Тогда пойдем так.
- Джип, Джип!
Джип пошел вверх по ступенькам, и они выли, орали, пели, визжали под его ногами. Пип, дрожа, последовал за приятелем. В тесном пространстве над поющей лестницей можно было оглохнуть от пронзительных звуков, которые издавали ступеньки. Пип и Джип шли будто по ребрам гигантского ксилофона или по клавишам рояля, настроенного сумасшедшим. Наконец, Джип очутился на последней ступеньке, которая ныла тонко, словно от зубной боли. Он оглянулся на Пипа, у которого прыгала челюсть, и ступил на площадку. Площадка оказалась молчаливой.
- Быстрей, - сказал Джип. - Тут еще одна дверь.
Пип ринулся вверх, к двери, сделанной из бронированной стали. Заботливо, как нянька, обшарил ее, присвистнул, нажал где-то пальцем. Дверь бесшумно отворилась, и приятели осторожно заглянули внутрь помещения.
Желтый свет фонарика увял на полу просторной комнаты, залитой солнцем. Посреди комнаты стояли стол и кресла. Больше тут не было ничего. И никого не было.
Джип на цыпочках побежал к окну, забранному толстой решеткой, и поглядел наружу сквозь бронестекло.
- Что ты там увидал? - спросил Пип, не решаясь оторваться от двери, которая оставалась приоткрытой.
- Стены, - ответил Джип. - Высокие-высокие, с зубцами. А внизу, как в ущелье, маленький огородик. И там... да, какой-то человечек копошится... Копает что-то.
- А он в форме?
- Не разберу, - сказал Джип. - Вроде, нет. Садовник, наверно. Или из охраны какой-нибудь любитель. Так... Так! К лестнице пошел. Сюда идет! Скройся, Пип!
Пип мигом повернулся и вскрикнул: на него кто-то смотрел. Впрочем, Пип тут же узнал это знакомое толстоватое трясущееся, как студень, лицо. Бронированная дверь была целиком закрыта зеркалом. Пип отворил ее, и они с Джипом спрятались, оставив узенькую щелку.
В эту щелку они увидели, как в комнату вошел человек небольшого роста, очень бледный, морщинистый, в запачканном черном фартуке, который был для него слишком длинен. В руках этот человек нес зеленую эмалированную кастрюльку и лейку.
Войдя, он присел на корточки, снял с кастрюли крышку, вынул из кармана фартука перочинный ножичек и стал чистить репу, которая тоже была рассована у него по карманам. Очистки он собрал и выкинул за дверь. Туда же выплеснул воду, в которой ополоснул чищеную репу. Налил в кастрюльку воды из лейки, закрыл крышкой, поставил вариться на плитку, которую взял из вделанного в стену шкафчика. И, по-прежнему сидя на корточках, стал поджидать, когда репа сварится. Ему не терпелось: он все время приподнимал крышку, заглядывал, хмурился и елозил. Пип прошептал, расхрабрившись:
- Джип, давай спросим...
- Молчи...
- Подумаешь, что он нам сделает?
- Молчи, говорю.
- Эх ты, такой козявки... - но тут человек в фартуке поднял голову, прислушиваясь, и Пип замолк. Но человек этот прислушивался к другому: где-то за стеной возникли воющие, рыдающие, стонущие, рычащие, визжащие звуки. Потом раздался сопровождаемый скрежетом громкий звонок. Человек в фартуке вскочил, схватил свою кастрюльку, побежал к потайной дверце, за которой прятались Пип и Джип, хотел ее отпереть и удивился, что она отперта.
- Тьфу, забыл, что ли? - пробормотал он. Но вспоминать было уже некогда: ревущие пронзительные звуки приближались. Человек, больше не мешкая, юркнул за зеркало со своей кастрюлькой в руках и тут попал прямо в лапы Пипа и Джипа. Он взвизгнул, как женщина, забился, но кастрюльку не выпустил.
- Давай по-тихому, - сказал ему Пип.
Человек в фартуке сказал:
- Можно кастрюльку поставить? Жжется!
- Поставь и помалкивай, - ответил Джип.
Человек робко поставил кастрюльку на пол.
2. ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
В комнате отворилась большая дверь - не та, через которую человек в фартуке пришел со своего огородика, а другая, двухстворчатая, с инкрустацией. Стал виден кусок просторного, освещенного электричеством коридора, из которого в комнату сейчас входила странная процессия. Люди, скованные общей цепью, с завязанными глазами, под торжественную музыку несли разные блюда и графины. Они ощупью ставили все это на стол, обходя вокруг него, затем остановились. Поющие половицы в коридоре умолкли, но торжественная музыка продолжала играть. Люди ощупью вынули из нагрудных карманов фраков серебряные вилочки, ощупью попробовали с их помощью пищу с каждого блюда и положили вилочки обратно. Человек в фартуке яростно выкручивался из рук. На миг высвободив лицо, он попытался позвать:
- Эй, на по... - но здоровенная лапища Пипа снова зажала ему рот.
Между тем первый в цепочке звучно объявлял:
- Кушать подано. Пища проверена. Отравляющих веществ не содержит, приятного аппетита, ваше суперимператорское величество! - и процессия стала медленно выходить под звуки той же музыки, и снова в коридоре под ногами уходящих завыли, зарыдали, застонали, запищали, завизжали поющие половицы. А потом обе створки двери торжественно закрылась.
Джип сказал человеку в фартуке:
- Значит, здесь будет обедать сам суперимператор? А ты что тут делал? Сознавайся! Замышлял диверсию? Агрессию? Негодяй!
- Сам негодяй! - пропищал человек в фартуке сквозь ладонь Пипа.
- Я? - сказал Джип. - Да ты нахал, любезный! Ты смеешь так разговаривать с королем Ньянаньенга?
- И герцогом де ла Пипом? - добавил Пип.
- Пустите! - заверещал человек в фартуке. - Суперимператор - это я!
Он вырвался из ослабевших рук Пипа, задрал фартук. Это, действительно, был суперимператор: под фартуком был скрыт ослепительный мундир со всеми регалиями. Цезарь-Адольф II собственной персоной!
- Ва... ва... ве... Простите, пожалуйста, - бормотал Пип.
- Как вы сюда попали? - сурово спросил суперимператор.
- Э-э... - бормотал-Пип. - Это все он, мистер суперимператор! - он указал на Джипа.
- Выпустите меня отсюда, - повелительно произнес суперимператор. Пип поспешно принялся отворять дверь.