репку!
И тут же смех его потонул в громоподобном хохоте великана, который откинулся на спинку стула и ухватился за бока:
-- Хо-хо-хо-хо! Харальд-репка! Ха-ха-ха! Его подобное урагану веселье постепенно заразило всех его троих соседей, даже затянутого в голубой плащ угрюмого Странника. Когда они немного успокоились. Ши повернулся к Тьяльви:
-- А что я такого сказал? -- пробормотал он. -- В конце концов...
-- Послушай! Во-первых, ты заработал себе прозвище -- Харальд-Репка, отныне и навсегда. А во-вторых, боюсь, под знамена рыжебородого тебе уже не стать. Вряд ли ему нужен герой, поедающий репу вместо мяса. Между прочим, мы в Асгарде откармливаем репой свиней.
-- Но позволь...
-- Лучшего ты ничего не придумал? Теперь молись на Дядюшку Лиса -- он твой единственный шанс, и благодари меня, ведь это я ему сказал, что ты ворлок. Да и хорошую шутку он тоже любит, изо всей компании у него единственного с чувством юмора все в порядке. Но репа... Есть репу? В жизни не слыхал ничего забавнее с тех пор, как великанша сваталась к Метателю Молота!
Совершенно сбитый с толку и понемногу начинающий злиться. Ши повернулся к четырем бородачам за объяснениями, но не успел он облечь свои мысли в слова, как в дверь громко забарабанили. Сверр отпер засов и впустил высокого светловолосого человека с бледным безбородым лицом, исполненным гордости и достоинства. За спиной пришельца висел громадный золотой рог.
-- Ну вот, еще один из Них, -- прошептал -- Тьяльви. -- Это сам Хеймдалль. Неужто все двенадцать заявятся сегодня сюда?
-- Черт возьми, что значит "Они"?
-- Ш-ш!
* * *
Бородачи приветливо кивнули вошедшему. Тот изящно присел на скамью рядом со Странником и тут же принялся ему что-то рассказывать. Старик слушал весьма внимательно, то и дело кивая в знак одобрения. Ши сумел уловить всего несколько последних слов:
-- ...огненных лошадей. Да что об этом толковать, тут же Вестник Неудач сидит, -- презрительно кивнул гость в сторону Дядюшки Лиса.
Тот покосился на беседующих и проговорил, слегка повысив голос и обращаясь почему-то к рыжебородому, словно в продолжение начатого разговора:
-- Да, вот ведь как бывает: приходит какой-нибудь лжец, и врет да врет и думает, что его и уличить некому...
-- А еще бывает, -- сказал Хеймдалль, глядя Дядюшке Лису прямо в глаза, -- сядет среди друзей твоих какой-нибудь Спутник Беды, а потом возьмет и передаст врагам их беседы...
Дядюшка Лис и глазом не моргнул, но поспешил сообщить все тому же рыжебородому:
-- Или еще: бывают люди такие, что сами гроша ломаного не стоят, а туда же -- поносят достойных мужей на чем свет стоит...
Тут Хеймдалль взвился и грохнул кулаком по столу.
-- Лжец! Ты -- лжец и вор! От ярости он даже оскалился, и Ши с удивлением заметил, что зубы у него золотые.
-- Тише, тише, -- благодушно пророкотал рыжебородый, -- асы, умерьте свой гнев, на вас же взирают смертные!
-- Ладно, пусть только, -- огрызнулся Дядюшка Лис, -- поумерится поток брани, струящийся из глотки...
-- При чем тут брань? -- быстро откликнулся Хеймдалль. -- Я истину глаголю, и не брань то, а факт.
-- Истина? Факты?! Да чтоб из болтливого рта этого исходила истина -- в жизни не поверю! Слыхали мы твои факты: сказку о том, что у тебя, мол, девять матерей, или треп о твоем дурацком роге -- он-де так затрубить может, что и мертвый услышит. Да в нем давно мыши гнезда свили! Он сам пищит по-мышиному!
-- Ты услышишь трубу мою, когда придет Время, Отец Лжи! Смотри не обделайся со страху.
-- По-моему, тут кто-то напрашивается, чтобы я встал и взялся за меч...
-- Давай-давай! Видал клинок? Сейчас он мигом порубит твою вонючую тушу на котлеты!
-- Слушай, ты...
Лис с Хеймдаллем вскочили и заорали друг на друга, а трое бородачей в это же время орали на них, а две черные птицы -- спутницы Странника -кружили у них над головами и орали просто так, от возбуждения. Шум стоял такой, что Ши зажмурился.
Настал момент, когда разошедшиеся диспутанты были уже окончательно готовы вцепиться друг другу в глотки, но тут рыжий гигант ухватил маленького Лиса за плечи и силой усадил на скамью.
-- Посиди-ка! -- громыхнул он.
Гневный, но полный достоинства. Странник гаркнул зычным голосом:
-- Совсем распустились! Ужель совсем уваженья в нас к себе не осталось! Умолкните немедля! Это обоих касается.
-- Но как же!.. -- завопил было Хеймдалль.
Движением руки Странник заставил его замолчать.
-- Далеко не все, что сказать ты желаешь, выслушать следует. Если кто-нибудь из вас до ночи хотя бы пикнет -- буду я очень разгневан.
Хеймдалль притих, уселся на дальнем конце стола и оттуда принялся молча буравить взглядом Лиса, которому ничего не оставалось, как платить ему той же монетой.
Тьяльви прошептал ошеломленному Ши:
-- И так всякий раз. Чуть соберутся втроем-вчетвером -- и пошло, и пошло... Ведь именно Они должны подавать нам пример благородства! А посмотришь -- ну просто шайка пьяных берсерков.
-- А все-таки: кто такие Они?
-- Ты что, правда ничего не знаешь? -- Глаза Тьяльви были полны откровенного деревенского недоумения. -- Просто с ума сойти. Знаешь, если бы ты не попросил репы, я бы тебе ни за что не поверил. Ну вот, смотри: тот, что сцепился с Хеймдаллем -- это Локи. Рядом с ним, здоровый такой, рыжебородый -- Тор. Старик, Странник -- Один. А толстый -- Фрейр. Ну что, узнал наконец?
Ши пристально посмотрел на Тьяльви, но не увидел в его лице ничего, кроме абсолютной серьезности. Может, формула вызвала у него продолжительный сон, граничащий с бредом? Или его просто разыгрывают? А может, эти пятеро действительно какие-то скандинавские вожди, зачем-то называющие себя именами, позаимствованными в замшелом северном пантеоне? Единственная оставшаяся версия -- что перед ним и в самом деле боги -- по-прежнему выглядела слишком уж дико. Хотя эти птицы... И взгляд Странника, который он испытал на себе... А Одина всегда изображали одноглазым,..
Меж тем рыжий гигант -- тот, которого звали Тор -- встал и пошел к двоим, которых Тьяльви окрестил Одином и Фрейром. Они пошептались, собравшись в кружок и заговорщицки сблизив головы. По окончании конференции Один поднялся, нахлобучил свою бесформенную шляпу, завернулся в голубой плащ, глотнул на посошок медовухи и широким шагом вышел за дверь.
Как только та захлопнулась. Локи с Хеймдаллем повскакали было со своих мест, но Тор с Фрейром тут же их остановили,
-- Хватит? Сыны Асгарда, поберегите себя до Времени!
Тор усмехнулся.
-- А если вам так хочется подраться, давайте со мной! -- И поднял кулак величиной с окорок.
Противники притихли.
-- Спать пора. Пойдем, Локи. И ты, Тьяльви.
Тьяльви с недовольной миной поднялся.
-- Утром я замолвлю за тебя словечко перед Дядюшкой Лисом, -- шепнул он на прощанье. -- Хотя знаешь, работать на асов -- это тебе не орешки щелкать. Народ они горячий. Но все же лучше быть с ними, чем без них, когда наступит Время. Знаешь, как Ульф-поэт говорит:
Когда грохот дружин, И дрожит вся земля, Знамя даже важнее оружья!
Спокойной ночи.
***
Трудно сказать, так ли уж хотелось Ши работать каким-то там "ворлоком" у Локи. Да и сам Локи чем-то ему не приглянулся -- было в нем что-то скользкое, неприятное. Вот Хеймдалль -- дело другое, -- думал он, -честный, благородный воин, хоть и с чувством юмора туговато.
За дверьми что-то загромыхало, потом оттуда высунулась голова Сверра. Он обвел глазами комнату и снова исчез. Исчезли и дородные скандинавские красотки -- ушли, прихватив с собой деревянные блюда. Обитатели дома определенно укладывались спать, а вот у Ши сна ни в одном глазу не было. Времени-то от силы девять. Впрочем, здесь и ложатся, и встают по солнцу -- с факелами не особо-то рассидишься ночью.